Он держал трубку и смотрел в пол. Потом моргнул и произнес:
— Э-э… да, это Гаррет? Хорошо, послушайте, меня зовут Тревис Бойетт, и сейчас я нахожусь в офисе адвокатской конторы Флэка. Я виноват в убийстве Николь Ярбер и хотел бы выйти в эфир и сделать официальное признание. — Пауза. Тик. — Я хочу признаться в убийстве девушки. Донти Драмм не имеет к нему никакого отношения. — Пауза. Тик. — Да, я хочу выступить в прямом эфире и все рассказать. — Остальным даже показалось, что они слышат, как бурно отреагировал Гаррет. Вот так сенсация! — Хорошо. — Повесив трубку, Бойетт обвел взглядом присутствующих. — Они будут здесь через десять минут.
— Фред, ты не проводишь его к лестнице у входа, чтобы найти там подходящее место? — предложила Сэмми.
— Я же могу уйти, если захочу, верно? Я же не обязан здесь находиться?
— Ты свободный человек, — сказала Сэмми. — Делай что хочешь. Мне все равно.
Бойетт и Прайор вышли из конференц-зала и принялись ждать приезда журналистов.
Зазвонил телефон, Карлос взял трубку, и Сайсли Эвис сообщила, что они приехали в 17.07, но здание суда уже было закрыто. Она позвонила секретарю суда на сотовый, но тот сказал, что уже направляется домой.
Последнее прошение адвокатов Донти так и осталось не поданным.
В журналах регистрации загородного клуба было отмечено, что председатель суда Милтон Прадлоу и его гость играли в теннис на восьмом корте с 17.00 до 18.00.
Глава 25
В десяти милях к югу от Слоуна, возле небольшого озера, у Пола Коффи имелся охотничий домик. Пол приобрел его много лет назад и использовал для отдыха и рыбалки. Домик служил также любовным гнездышком во время злополучного романа с судьей Вивиан Грейл, который закончился громким скандалом. При разводе Пол едва не лишился любимого убежища, но отстоял его, уступив бывшей жене их общий дом.
После обеда в четверг он уехал с работы и направился в охотничий домик. Город напоминал кипящий котел, и находиться на улицах было опасно. Телефон разрывался, и сотрудники даже не пытались сделать вид, что заняты чем-то полезным. Коффи вырвался из этого безумия, и вскоре его уже окружал мирный сельский пейзаж. Устроить вечеринку он решил еще неделю назад и, загрузив холодильник пивом, чтобы оно успело охладиться, и выставив спиртное, стал ждать приезда гостей. Они начали прибывать к пяти часам, поскольку уехали с работы пораньше, и все были не прочь выпить. Гости собрались на деревянном настиле возле воды. Среди них были ушедшие в отставку и продолжавшие практиковать адвокаты, два заместителя Коффи, следователь и прочие друзья и знакомые, так или иначе связанные с системой правосудия.
Среди приглашенных был и Дрю Кербер с еще одним детективом. Кербер пользовался особым вниманием, ведь это он раскрыл преступление. Без его мастерски проведенного допроса Донти Драмму никогда бы не вынесли обвинительный приговор. Это он нашел бладхаундов, учуявших запах Николь в зеленом пикапе «форд». Это благодаря его усилиям тюремный доносчик разговорил подозреваемого и заставил признаться в убийстве еще раз. Хорошая, профессиональная работа. Дело Драмма стало венцом карьеры Кербера, и он хотел насладиться каждым моментом заслуженной славы.
Не был обойден вниманием и сам Пол Коффи. Через несколько лет ему предстояло уйти в отставку, и на склоне лет ему будет что вспомнить и чем похвастаться. Он сумел нейтрализовать яростную защиту Робби Флэка и его команды, сражаясь как лев за справедливость. То, что удалось добиться вынесения смертного приговора при отсутствии тела, только подчеркивало высокий профессионализм и тщательность проделанной обвинением работы.
Спиртное развязало языки. Все с довольным смехом вспоминали, как губернатор поставил на место толпу черных и назвал Драмма чудовищем. Однако они немного притихли, когда Коффи рассказал о поданном менее двух часов назад прошении, в котором какой-то псих утверждал, что убийцей был он. Прокурор тут же всех успокоил, сообщив, что из апелляционного суда уже поступил официальный отказ. Теперь рассматривалось последнее ходатайство — о лжесвидетельстве, — но оно наверняка увязнет в Верховном суде. Коффи с удовольствием заверил гостей, что справедливость вот-вот восторжествует.
Потом перешли к обсуждению пожаров в церквях и на старой фабрике, усиливающегося недовольства черных и предстоящего прибытия войск. Подразделения Национальной гвардии должны были войти в город к шести часам, и мнения, насколько их привлечение оправданно, разошлись.
Коффи жарил на гриле куриные грудки и бедрышки, обильно политые соусом, но главным блюдом вечера он объявил Донти, что было встречено дружным смехом.
В Хантсвилле располагается Университет Сэма Хьюстона, где учатся тысяча шестьсот студентов, из которых 81 процент — белые, 12 процентов — черные, 6 процентов — латиноамериканцы и 1 процент — прочие.
Ближе к вечеру чернокожие студенты стали съезжаться к тюрьме, которая располагалась в восьми кварталах от университета. Хоть попытка не допустить перевозки Донти к месту казни и завершилась неудачей, следующая фаза операции «Объезд» предусматривала организацию акций гражданского неповиновения. Улицы, прилегающие к тюрьме, были перекрыты патрульными штата и хантсвилльскими полицейскими. Власти ожидали массовых беспорядков, и были приняты особые меры безопасности.
Чернокожие студенты собрались за три квартала от тюрьмы и подняли невообразимый шум. Когда Робби вышел из камеры на улицу, чтобы позвонить, он услышал скандирование многотысячной толпы: «Донти! Донти!». Он не видел собравшихся, но в том, что толпа находилась очень близко, никаких сомнений не было.
Только что это меняло? Для маршей и протестов было слишком поздно. Немного послушав, он позвонил в офис. Сэмми Томас с ходу его огорошила:
— Последнее прошение не приняли! Офис закрылся ровно в пять! Робби, документы привезли с опозданием в семь минут. И в офисе знали, что их везут!
Первой реакцией Робби было запустить телефоном в стену и разбить его, но он не мог пошевелиться.
— Из «Группы защиты» звонили секретарю суда за несколько минут до пяти, — продолжала она, — и предупредили, что они уже в пути и вот-вот приедут. Секретарь ответил, что ему очень жаль, что он уже разговаривал с судьей Прадлоу и что они закрываются ровно в пять. Ты меня слышишь, Робби?
— Да. Продолжай!
— Осталось только ходатайство в Верховном суде. Оттуда пока ничего.
Робби облокотился на забор, стараясь устоять на ногах. Его душила ярость, он хотел запустить телефоном о землю, осыпать всех проклятиями, но сейчас требовалось сохранить ясность ума.
— Не думаю, что мы можем рассчитывать на Верховный суд. А ты? — спросил он.
— Вряд ли.
— Тогда, похоже, все кончено.
— Да, Робби, видно, так и есть.
— Знаешь, Сэмми, нам не хватило всего суток. Если бы Тревис Бойетт и Джоуи Гэмбл дали нам всего двадцать четыре часа, мы могли бы остановить этот кошмар и имели бы отличные шансы вытащить Донти из тюрьмы. Двадцать четыре часа!
