Итак, либо тюремная камера в Пенсильвании за участие в изнасиловании, либо тюрьма в Нью-Йорке за кражу чужих секретов. Может, есть и третий вариант: отучившись четыре года в университете и три года в юридической школе, превратиться в хорошо оплачиваемого вора?
Но обсудить этот вопрос ему было не с кем.
Кайла обуревало желание вырваться из зеркальной клетки лифта, бежать из стеклянного небоскреба и из этого города. Бежать сломя голову от судьбы. Прикрыв глаза, он продолжал размышлять.
В Пенсильвании имелись хоть какие-то улики. В Нью-Йорке – ничего. Пока, во всяком случае. Но рано или поздно его поймают, сомнений в этом быть не могло. Получается, что ареста все равно не избежать.
В двух кварталах от «Скалли энд Першинг» Кайл наткнулся на небольшую кофейню. Заняв высокий стул возле окна, стал бездумно смотреть на сверкающую башню, которая очень скоро станет ему или домом, или тюрьмой. Макэвой отлично знал цифры, статистику: по всему миру фирма наберет в штат сто пятьдесят новых сотрудников, причем сто из них придут только в нью-йоркский офис. Поначалу платить молодым специалистам будут сотню долларов в час. Клиентам фирма выставит счета в несколько раз выше, но уже за услуги, предоставленные более опытными сотрудниками. Как и всякий новичок, Кайл обязан покрывать счетами не менее двух тысяч часов ежегодно, хотя, если он намерен зарекомендовать себя с наилучшей стороны, этот минимум придется перекрыть. Сточасовая рабочая неделя превратится в норму. Через два года таких испытаний многие из молодых начнут покидать фирму в расчете подыскать более легкий способ заработать. Еще через три уйдет ровно половина тех, кто пришел вместе с Кайлом. Выживут процентов десять, единицы взберутся на самый верх – чтобы спустя семь или восемь лет войти в вожделенный круг партнеров. Кое-кто, если побоится уйти сам, окажется выдавленным руководством: лишенный честолюбия сотрудник не представляет для «Скалли энд Першинг» никакой ценности.
Борясь с конкурентами, юридические фирмы подавали себя как «острова райской жизни». Новобранцам повсюду обещали сокращенную нагрузку и увеличенный отпуск, однако чаще всего это оказывалось лишь приманкой. Сообщество трудоголиков диктовало собственные законы, и новичкам предписывалось покрывать счетами почти столько же часов, сколько вносили в свой ежедневный отчет седовласые партнеры – вне зависимости от посулов велеречивых кадровиков.
Суммы дохода, фигурировавшие в интервью, сводили с ума: выпускники университетов начинали со скромных двухсот тысяч долларов в год. Через пять лет, когда они становились старшими сотрудниками, их оклад удваивался. Статус младшего партнера через пару лет приносил с собой очередное удвоение. В фирме не было ни одного партнера, чей годовой доход к тридцатипятилетнему возрасту составлял меньше полутора миллионов. Ветераны зарабатывали куда больше.
Цифры, цифры, цифры… От них у Кайла вновь заболела голова. Землей обетованной теперь казались горы Блу-Ридж в окрестностях Пидмонта, где ему предложили работу за нищенские тридцать две тысячи в год – зато без стрессов и суеты, от которых никуда не денешься в большом городе. Господи, ему нужна только свобода! Свобода!
Но вместо свободы впереди маячила встреча с Бенни Райтом. Выбравшись из такси у входа в отель «Миллениум Хилтон» на Черч-стрит, Кайл расплатился с водителем, кивнул швейцару и поднялся лифтом на пятый этаж. За дверью номера 512 Райт поприветствовал его и махнул рукой в сторону стола с вазой, полной сочных зеленых яблок. От яблок Макэвой отказался, не пожелав при этом ни сесть, ни хотя бы снять пиджак.
– Их предложение по-прежнему в силе. На работу должен выйти в первых числах сентября, вместе с другими новичками, – начал Кайл.
– Очень хорошо. Иного я и не ждал. Надеюсь, попадешь в секцию судебных разбирательств?
– Так по крайней мере считает Пекхэм.
В объемистых досье Бенни значился не только Дуглас Пекхэм, но и многие другие юристы, работавшие в фирме «Скалли энд Першинг».
– Однако никаких гарантий нет, – добавил Кайл.
– Ты сумеешь убедить их, что ты им необходим.
– Посмотрим.
– Наверное, захочешь снять квартиру где-нибудь неподалеку, на Манхэттене?
– Не знаю. Я пока не думал об этом.
– Об этом думали мы. Есть несколько приличных вариантов.
– Странно. Не помню, чтобы просил вас о помощи.
– Два из них просто идеальны.
– Идеальны для кого?
– Для тебя, разумеется. Обе квартиры расположены в Трайбеке,
[7]
совсем рядом с офисом.
– С чего вы вдруг решили, что я соглашусь жить там, где мне кто-то указывает?
– Оплату жилья мы берем на себя. Нью-йоркская недвижимость сейчас в цене.
– Понимаю. Вы находите мне квартиру и платите за нее – чтобы я не снимал жилье на пару с приятелем. Я угадал, Бенни? Зачем вам лишний человек, лишние заботы? Так удобнее держать меня в изоляции. А расходы на аренду свяжут нас еще и финансовой ниточкой. Получается классическая схема: деньги – товар – деньги. Товар в нашем случае – это конфиденциальная информация. Как идет бизнес, Бенни? Уже рассчитываете на прибыль?
– Отыскать в Нью-Йорке достойное жилище за приемлемую цену почти нереально, мальчик. Я просто пытался помочь.
– В высшей степени признателен, Бенни. Не сомневаюсь, что за каждым из этих «идеальных» мест можно без труда вести наблюдение, что каждое напичкано «жучками» и прочей дребеденью. Вы ведь обо всем подумали, мистер Райт.
– Арендная плата составляет пять тысяч долларов в месяц.
– Лучше сэкономьте свои денежки. Я не продаюсь. Меня, конечно, можно шантажировать, но купить не удастся.
– Где ты собираешься жить?
– Там, где мне понравится. Найду что-нибудь и, будьте уверены, без вашего трогательного участия.
– Тебе виднее.
– Совершенно верно. О чем еще будем говорить?
Бенни подошел к столу, раскрыл блокнот и уткнулся в него, как бы сверяясь с пунктами детально разработанного плана.
– Ты когда-нибудь был на приеме у психиатра? – Казалось, он зачитывает ранее написанный текст.
– Нет.
– У психоаналитика?
– Нет.
– У врача-терапевта?
– Да.
– Подробнее, пожалуйста.
– Но это мелочи.
– Значит, поговорим о мелочах. Что послужило причиной?
Прислонившись спиной к стене, Кайл скрестил руки на груди. Без всяких сомнений, Бенни отлично знал все, что ему так не терпелось услышать. Он знал слишком много.
– После случая с Илейн, после того как полиция отказалась возбудить дело, я общался с одной дамой, врачом студенческой поликлиники. Она направила меня к доктору Торпу, специалисту по алкогольной и наркотической зависимости. Доктор осмотрел меня, потер и пощупал кожу, затем попросил встать перед зеркалом и внимательно изучить собственное отражение. Ему как-то удалось убедить меня в том, что со спиртным необходимо завязать.
