Выход на природу должен был символизировать узы крепкой дружбы, спаявшей судебных разбирателей, и ту серьезность, с которой руководство фирмы относилось к вопросу культурного досуга сотрудников. Присутствие на пикнике было обязательным для всех юристов секции. Телефоны, в том числе и служебные, остались дома. Однако безудержному веселью новобранцы предпочли бы несколько лишних часов сна. Но сейчас они хотя бы могли благодарить судьбу за то, что не сидят в офисе. Подобной политики «Скалли» придерживалась лишь в дни празднования Рождества, Нового года и иудейского Йом Кипура.
Погода стояла великолепная, октябрьское солнце щедро дарило нежаркое тепло своих лучей. Забыв об усталости, юристы сосредоточенно носились по траве за мячом и еще более сосредоточенно пили. Опасаясь ненужных толков, Кайл и Дейл подошли к пруду порознь и быстро затерялись в толпе.
Почти сразу Кайл услышал последнюю новость: минувшей ночью агентами управления по борьбе с наркотиками в собственной квартире был арестован сотрудник фирмы Джек Макдугл. У него обнаружили солидный запас кокаина. Сейчас Джек находится в камере, где ему предстояло просидеть по меньшей мере до понедельника, когда защита могла решить вопрос о его освобождении до суда под залог. Фирма, безусловно, попытается вытащить сотрудника из тюрьмы, но из кожи вон никто не полезет. К подобным нарушениям закона в «Скалли энд Першинг» относились со всей возможной строгостью. До тех пор пока не будут предъявлены обвинения, Макдугл будет выведен за штат. Если позорный факт подтвердится, то о карьере юриста ему лучше забыть.
Узнав о событиях ночи с пятницы на субботу, Кайл вспомнил о Бенни Райте. Пророчество негодяя сбылось.
Секция судебных разбирательств насчитывала двадцать восемь партнеров и сто тридцать сотрудников. Две трети общего состава имели семьи, поэтому хорошо одетых детишек на газоне хватало. О начале турнира по софтболу оповестил старейший из ветеранов, Уилсон Раш, зычным голосом напомнивший правила игры и объявивший себя главным ее судьей. Кто-то, прячась в толпе за спинами коллег, с хорошо наигранным возмущением взвыл, но на пикнике коллегам дозволялось абсолютно все. Кайл решил размять мышцы – участие в игре было делом сугубо добровольным. Двух игроков команды он знал, семерых – нет. Роль тренера взял на себя партнер Сесил Эббот, занимавшийся тяжбой «Трайлон». Облаченный в щегольской спортивный костюм, Сесил на первой же минуте доказал, что о софтболе ему приходилось только слышать. С банкой «Хайникена» в руке он метался по полю, истерическими воплями путая ход игры. Но это почти никого не волновало. Отличный спортсмен, Кайл выбрал место нападающего на правом фланге. В центре площадки гибко действовала Шерри Эбни, та самая, которую Бенни назвал его «пропуском в „Трайлон“». Когда судья объявил перерыв, Кайл представился ей, завязал разговор. Для Шерри весть о случившемся с Макдуглом стала настоящим ударом, ведь эти двое проработали вместе целых два года. Нет, она даже не подозревала о его проблемах с наркотиками.
Поскольку пикник был организован с единственной целью – дать коллегам возможность общения в неформальной, расслабляющей обстановке, – Кайл, когда команда его наконец проиграла, ринулся в толпу. Он приветственно кричал и хлопал по незнакомым плечам, наверстывая упущенное. Он, черт побери, ровно шесть недель постигал азы профессии. Пора, давно пора становиться тут своим! Одиозная личность, партнер Берт Мейсон, к двум часам дня уже почти пьяный, обнял Кайла, как родного, потащил знакомиться с супругой и детьми. Дуглас Пекхэм представил Макэвоя трем старшим партнерам. Все разговоры сводились к одному: кто и где учился, как себя чувствует в коллективе, не мучает ли страх перед экзаменом в адвокатуру. А в итоге звучали заверения: после первого года все будет проще, не стоит переживать.
И неизбежное: «Ты слышал о Макдугле?»
Турнир по софтболу проходил в два этапа. Команда Кайла проиграла оба. Освободившись, он отправился на поиски Дейл. Та успела от души намахаться молотком для крикета. Оба медленно побрели в сторону тента, где проголодавшиеся могли насытиться. Взяв по тарелке жареных ребрышек, запасшись минеральной водой, они направились к дереву, под которым за пластиковым столом уже сидели Тэйбор и его застенчивая подруга. Тэйбор, конечно же, возглавлял команду победителей и принес ей почти все очки. В офисе Джеффа ждала срочная работа, приступить к ней он рассчитывал на следующий день, в воскресенье, не позже шести утра.
«Ты чемпион, – хотел сказать Кайл. – Ты чемпион, так пойди и объяви себя партнером».
Ближе к вечеру, когда солнце уже скрылось за верхушками небоскребов, что торчали над западной окраиной Центрального парка, он незаметно выбрался из толпы коллег, нашел в тихой аллее свободную скамейку и сел. Беззвучно падали на землю желтые листья, вдалеке слышались веселые голоса, ноздри ловили аромат последнего дымка. При известном старании вполне можно было уверить себя в том, что ты действительно член большой и дружной семьи, один из преуспевающих юристов, который лишь ненадолго оторвался от своего адского труда.
Однако на свете не существовало более горькой иллюзии. Ему суждено совершить чудовищное преступление против фирмы и, если повезет, уйти от ответа. Если нет – в следующий раз на семейном пикнике будут говорить о нем то же самое, что сегодня говорилось о Джеке Макдугле.
Глава 23
В воскресенье, когда бо́льшая часть коллег пыталась избавиться от похмельного синдрома, Кайл поднялся рано, со свежей головой. Пять часов свободного времени, которые имелись в его распоряжении, тратить было не на что. Сунув ноги в удобные кроссовки, он решил побродить по Нью-Йорку. Фирмфон лежал в кармане, хотя вероятность звонков была ничтожной: после вчерашнего пикника воскресенье автоматически попадало в разряд выходных. Пустовать офис, разумеется, не будет, там наверняка уже сидят шесть или семь твердолобых зануд, вроде Тэйбора, однако остальные, более разумные сотрудники секции судебных разбирательств вряд ли захотят портить чудный осенний день работой.
Кайл двигался на юг, через Гринвич-Виллидж в Трайбеку, где, свернув к востоку, он пересек уже бурливший жизнью Чайнатаун. В Сохо удалось отыскать незанятое место в «Бальтазаре» – модном ресторане, который был стилизован под парижское бистро и о котором трубили все путеводители. Запивая томатным соком яйца «Бенедиктин», Кайл с интересом изучал пеструю толпу посетителей. После завтрака он вышел из ресторана, отыскал Бруклинский мост, прошел по нему через воды Ист-Ривер и оказался в Бруклине. Дорога туда заняла сорок минут, столько же ушло на то, чтобы вернуться на Манхэттен. Макэвой шагал по Бродвею – мимо театров, бутиков и лавок ювелиров. Постояв недолго на Таймс-сквер, он вышел к площади Колумба.
В половине двенадцатого Кайла ждали на ленч в вест-сайдской квартире Дугласа и Шелли Пекхэм. Старое здание на Шестьдесят третьей улице, где проживали супруги, находилось всего в двух кварталах от Центрального парка. Поднимаясь в душной кабине лифта на третий этаж, он думал о том же, что занимает мысли рядового жителя Нью-Йорка даже в часы работы, – о недвижимости. Старший партнер фирмы, сорокаоднолетний Дуг Пекхэм в минувшем году заработал один миллион триста тысяч долларов. Его оклад не держали в секрете. Подобно всем крупным юридическим фирмам, «Скалли энд Першинг» ежегодно публиковала данные об итоговых суммах, выплаченных ее руководящему составу. Хорошо зная, что его годовой доход будет только возрастать, Пекхэм был в состоянии приобрести приличное жилище. Однако в Нью-Йорке обладатель дохода, достигающего полутора миллионов долларов, никак не считался по-настоящему богатым человеком. На первой ступеньке стояли директора инвестиционных банков, распорядители хеджевых фондов, высшие менеджеры промышленных и финансовых корпораций. Они стоили многие миллиарды, через минуту забывали о ничтожных двадцати миллионах, выброшенных на покупку апартаментов в центре города. Для них было нормой иметь летний особняк в Хэмптоне и поместье в Палм-Бич, где можно скоротать холодную зиму.
