Рой Бенедикт опустил на стол уже поднесенную к губам чашку с кофе.
– Стоп, Кайл. Ты это серьезно?
– Серьезнее не бывает, Рой. Поверьте, я не играю словами. Я уже прожил три дня в окружении телохранителей, постоянно оглядываясь и втягивая голову в плечи. Нет-нет, спасибо. Я не испытываю ни малейшего желания прикрываться вымышленными или чужими именами и с утра до вечера собирать пазлы.
– Пазлы?
– Это так, к слову. Видите ли, последние десять месяцев я не знал, куда мне деться от слежки. Вы можете представить, что это такое? Человек становится параноиком, начинает подозревать каждого, шарахается от любого незнакомого лица: а вдруг прохожий прячет в руке нож? Я боялся повернуть за угол, обходил темные переулки и приседал от страха, увидев в толпе серый плащ. Снимаешь телефонную трубку и думаешь: «Ну, кто сегодня будет меня слушать?» Мне приходилось зашифровывать эсэмэски, чтобы их не понял чужой. Возвращаясь домой, я переодевался со скоростью фокусника, стоя спиной к камере – чтобы не светить гениталиями. В кофейне обязательно усаживался возле окна – чтобы видеть, кто зашел за мной. Я выучил дюжину дешевых поведенческих трюков, и они мне помогли, ведь чем больше ты знаешь, тем больше тебе хочется узнать. А пространство вокруг все сжималось и сжималось, мой мир уже помещался в пачке из-под сигарет. Я устал, Рой. Я не смогу жить в бегах.
– Бакстера Тейта твои преследователи убрали без колебаний, – напомнил адвокат. – Думаешь, с тобой они обойдутся деликатнее?
– Когда в дело встрял Бакстер, операция была в самом разгаре, Теперь же она, во всяком случае та ее часть, что касалась меня, закончена. Бенни исчез, все провалилось. Конечно, он может вернуться с новой идеей…
– Будь уверен, так и произойдет, – вставил Делано.
– Допускаю, но уже без меня. Какая ему сейчас от меня польза?
– Совершенно верно, – сказал Рой. – Но он захочет избавиться от свидетеля.
– Свидетелем я стану лишь при условии, что его поймают. Боюсь, на это рассчитывать не приходится. Вот когда Бенни посадят в клетку, тогда и поговорим о программе защиты свидетелей.
– Тогда может оказаться слишком поздно, – заметил Делано. – Поверь, Кайл. Если Бенни сядет, на охоту за тобой выйдут его люди.
– Пусть выходят. У отца в доме висят штук шесть отличных ружей. Сам я не расстаюсь с «люгером» – он и сейчас в моем кейсе. Пусть выходят, мы с отцом готовы к встрече.
– К чему эта бравада? – попытался образумить Кайла адвокат.
– Все. Решение принято. ФБР не в состоянии навязать мне участие в программе. Позвольте официально и с глубочайшим уважением заявить вам, джентльмены: нет. Спасибо, мистер Делано, но ответ у меня только один, и вы его уже слышали. Нет.
– Уверен, ты об этом еще пожалеешь, – снисходительно бросил Делано.
– Я тоже в этом уверен. И прошу: уберите от меня ваших громил. Я могу рехнуться от их присутствия, открою пальбу. Мне не нужны тени в сумерках.
– На этот счет можешь быть спокоен. Нам и без тебя работы хватает. – Поднявшись, Делано пожал своим собеседникам руки и, обращаясь к Рою, сказал: – Раз в неделю я буду звонить, держать вас в курсе.
Бенедикт проводил его до двери, еще мгновение – и фэбээровец навсегда выпал из жизни Макэвоя-младшего. Без звука притворив дверь, адвокат посмотрел на своего клиента так, будто увидел его впервые.
– Какое мужество!
– Или глупость. Граница между ними иногда неразличима.
– Но почему бы тебе не пропасть хотя бы на полгода? На год? За это время все бы улеглось.
– Год – тоже не срок. У Бенни и членов его банды долгая память. Если он намерен отомстить, то рано или поздно найдет меня, где бы я ни находился.
– Ты не доверяешь ФБР?
– Нет. Я доверяю вам, отцу и девушке по имени Дейл. Больше некому.
– По-твоему, вся эта операция осуществлялась изнутри?
– Правды мы никогда не узнаем, согласитесь. У меня такое чувство, что Бенни работает на то самое правительство, которому платим налоги и мы с вами. Поэтому он не оставил ни единого следа. Его никто не будет искать.
– Это не укладывается у меня в голове.
Кайл пожал плечами. Повисшая пауза казалась бесконечной. Когда тишина стала почти невыносимой, Макэвой взглянул на часы и проговорил:
– Ладно, Рой, все-таки сегодня воскресенье. У вас семья, возвращайтесь-ка домой.
– А ты?
– Я? Отсюда я со спокойной душой, не оглядываясь на каждом шагу, доберусь до своей конуры. Соберу вещи, заброшу их в багажник старенького джипа, на спидометре которого уже больше двухсот тысяч миль, и поеду к отцу. Если мотор не подведет, успею к позднему ужину. Завтра мы – я и мой родитель – подпишем деловое соглашение. Адвокатская контора будет называться «Макэвой энд Макэвой». Я стану полноправным партнером быстрее, чем самый блестящий выпускник юридической школы Йельского университета.
– Завидная перспектива. Главный редактор «Юридического вестника» практикует в конторе стряпчего на Мейн-стрит, в городке Йорк, штат Пенсильвания.
– Я сам себе завидую. Реальные клиенты, реальные дела, реальные люди. Охота на оленей по субботам, «Стилерс» по воскресеньям. Реальная жизнь.
– Скажи мне, что ты шутишь.
– Я никогда еще не был так серьезен.
– Брось. Пойдем, я тебя провожу.
Они спустились лифтом на первый этаж и вышли на улицу. Пожав Макэвою-младшему руку, Рой Бенедикт долго смотрел вслед своему клиенту, беспечно шагавшему по Бродвею.
