Итак, в закрытом для других ресторане международного аэропорта неторопливо обедали генерал МВД, миллионер, Патрон и Референт.
Патрон говорил, и фразы его, простые и тяжеловесные, прерывались длинными паузами, когда он позволял себе что-нибудь глотнуть либо слегка откушать. В отношении того, что именно глотнуть или откушать, распространяться не следует, ясно, что как смешные запретные таблички, так и ресторанное меню к нашим героям никакого отношения не имеют. А если секрет их застолья раскрыть, то у некоторых может появиться соблазн бросить работу вместе с перестройкой и податься в мафию-корпорацию. Мы никого напитками и яствами не соблазняем, но если всякие дурные мысли у претендента появятся, предупреждаем, что Корпорация – не партия, туда с характеристиками на простой бумаге не принимают.
– Ты с возрастом глупеешь, – Патрон смотрел на Лебедева ласково. – Тебе следует отдохнуть, подумать о душе. Сейчас мы тебя отпустить не можем. Инфляция, следует обезопасить себя от чужой глупости. Какую сумму ты можешь предоставить? Учитывая всех должников, долевых, левых, правых… Нас интересует не точная цифра, а порядок.
Патрон проглотил коньяк, отвлекся на осетрину, а Лебедев задумался.
Порядок? Значит, плюс-минус миллион его не волнует, рассудил финансист и сказал:
– Один и пять. Миллиарда. Но сконцентрировать такие деньги в одном месте я не в силах.
Патрон огладил бороду, взглянул на Референта, который, казалось, и не слушал, а все свое внимание сосредоточил лишь на том, чтобы аккуратно разрезать яблоко. Но взгляд Патрона он почувствовал мгновенно, поднял голову и согласно кивнул, подтверждая, что цифра соответствует действительности.
– Хорошо, – Патрон снова огладил бороду. – У тебя есть неделя, Эффенди и генерал, – он кивнул на Потапова. – Собери в один кулак максимум и отправляйся на отдых. Как ты сам говаривал: домик, молодая жена и герань на подоконнике. Тебя никто не тронет, я гарантирую.
Лебедев знал, что Патрон слово свое держит всегда, и благодарно кивнул.
Патрон принялся за горячее, все молчали. Мгновенно расправившись с котлетой по-киевски, Патрон перевел взгляд на Потапова.
– Только сопляк мог своровать девок у оперативника. Я не знаю, какое место он тебе дверью прищемил, и знать не желаю.
Потапов головы не поднимал, человек не трусливый, он боялся Патрона больше, чем некогда замминистра – генерал-полковника. Последний мог разжаловать, уволить, оставить без пенсии, а этот бровью поведет – и ни один археолог твоих костей не найдет.
– Ты понимаешь, что люди, даже милиционеры, к нам, финансистам, настоящего зла не имеют. Многие, даже самые-самые принципиальные и глупые, неосознанно испытывают уважение, так как мы умнее, ловчее, оперативнее. Но если мы начнем убивать женщин, на нас поднимутся миром.
– Виноват. Однако, Константин Васильевич, – Потапов всегда называл Патрона по имени-отчеству, – все закончилось благополучно.
Патрон ничего не ответил, лишь покосился на Референта, который тут же ответил тонкой понимающей улыбкой.
– Что с тобой прикажешь делать? – Патрон смотрел на генерала внимательно, и это был не блеф, не поза, его действительно волновала судьба Потапова. – Ты кругом засветился, знаешь слишком много.
– Видимо, мне придется уйти на пенсию, уволиться, – ответил нерешительно Потапов.
– Без погон тебе цена – целковый. На пенсию тебе не прожить, начнешь крутиться, глупости делать. Морока, – Патрон вздохнул. – Будем решать неприятности по мере их поступления. Затихни, помоги министру финансов, – он кивнул на Лебедева. – Подумаем.
– Спасибо, – Потапов привстал и поклонился. Патрон согласно кивнул и продолжал:
– Я просил найти этого спортсмена…
– Дениса Сергачева, – подсказал Референт.
– Где он?
– Нашли, установили связь, – ответил Потапов. – Но возникли некоторые сложности.
Патрон не ударил кулаком по столу, лишь опустил на него ладонь, но посуда зазвенела, один фужер опрокинулся.
– Я не желаю походить на партийного функционера, который ежедневно принимает наиважнейшие решения, выдает ценнейшие указания, а затем выслушивает объяснения, почему телега не едет.
– Отсутствие квалифицированных исполнителей – болезнь всего общества, – ответил Потапов. – А мы звено…
– Это ты, Сережа, звено, – перебил Патрон. – А я потому и создал свое дело, что звеном быть не желаю. Это у них никто ни за что не отвечает, а у меня ответят.
– Мы постараемся…
– Не мы, – вновь перебил Патрон. – А ты – лично, и не постараешься, а выполнишь, – он перевел взгляд на референта, тот мягко улыбнулся, поднял упавший фужер, налил в него вина, пододвинул хозяину.
Патрон выпил залпом, взглянул на часы, огладил бороду.
– Я через два дня вернусь, спасибо за компанию, вы свободны.
Потапов и Лебедев встали одновременно, генерал сказал:
– Счастливого пути, – и пошел к дверям.
Лебедев задержался.
– Я тебе не советую связываться с Гуровым. Не спорю, я постарел, однако возраст – не только потери, есть и приобретения. Я тебе очень не советую, – он кивнул и двинулся следом за генералом.
Не сами слова, а убежденность и искренний тон произвели на Патрона сильное впечатление, он несколько смешался, долго молчал, наконец, не глядя на Референта, раздраженно сказал:
– Чувствую, ты мной недоволен. Мы одни… Выкладывай, я плачу тебе не за мудрое молчание, а за правду, которую должен знать.
– Пожалуйста, – Референт пересел на другую сторону стола, неторопливо выпил первую за весь обед рюмку и, тщательно подбирая слова, продолжил: – Во-первых, не тяни так сильно на себя, струна лопнет. Это они могут механизм сломать, а затем начать новый делать, имея партаппарат и танки. И все равно – в одном месте еще горит, в другом уже тлеет. Генерал, прямо скажем, не Спиноза, однако прав – профессионалов крайне мало и взять негде, котел один. Они из этого котла черпают, и мы черпаем, личностей мало, выудить их трудно. Извели личности, семьдесят лет – срок большой.
Референт – Руслан Алексеевич Волин – снял дымчатые очки, достал трубку и пачку фирменного табака.
– Я и говорю, мне нужен этот… как его? – Патрон щелкнул могучими пальцами, изображая, что фамилию Гурова забыл, но Референт крючок не подхватил, молча набивал трубку.
– Ты чего замолк? – рассердился Патрон. – Цену себе набиваешь?
– Думаю, – спокойно ответил Референт. – О подполковнике Гурове поговорим позже. Сначала об этих, – он кивнул в сторону дверей, за которыми скрылись Потапов и Лебедев. – В отношении старшего ты прав, его можно в скором времени отстранить с миром, а с генералом придется решать, такую мину под себя закапывать слишком опасно. Органы на пенсию его, конечно, отпустят, но из поля зрения не выпустят.
