Луиза внезапно свернула к кромке тротуара, остановила машину
и выключила двигатель. Посмотрев на неё внимательно, Бестужев сказал:
— Вам бы следовало ещё и усики приклеить. Для пущей
маскировки.
— Ерунда. Получилось бы карикатурно… Вы не спешите меня
поблагодарить?
— Я вам бесконечно благодарен, — сказал
Бестужев. — Правда, как вы могли заметить, я и сам некоторым образом уже
перехватил власть над ситуацией…
— Вам унизительно быть спасённым женщиной или вы просто
самоуверенный?
— Самоуверенный, конечно, — сказал
Бестужев. — А вы разве нет?
Она помолчала, разглядывая его определённо пытливо. На ней
всё ещё красовался котелок, под который забраны волосы.
— Где Штепанек? — спросила она неожиданно.
Бестужев ничуть не удивился: этого и следовало ожидать…
— Представления не имею, — сказал он
преспокойно. — Мы не понравились друг другу, и он ушёл.
— Вздор! Расстанься вы с ним, вас бы не преследовал
Гравашоль.
— О Штепанеке меж нами и речь не шла, — сказал
Бестужев чистейшую правду. — Он просто хотел знать, кто я такой.
Справедливо опасался, что может получить сдачи…
— А кто вы такой?
— А вы? — с легкой улыбкой спросил
Бестужев. — Я не сомневаюсь, что вы американка… но дальше?
— Мне нужен Штепанек!
— Ничем не могу помочь, мисс Луиза. Конечно, настоящий
джентльмен не должен отказывать даме, но, по-моему, у нас особый случай.
— Вы мне скажете, или я…
Луиза с решительным, напряжённым лицом, чуть прикусив нижнюю
губку, подняла револьверное дуло на уровень его лба. Калибр был солидный — но
он ничуточки не испугался. Рассмеялся громко, весело, искренне:
— Господи боже мой… И как вы это себе представляете —
вы меня застрелите до смерти, и после этого я вам отвечу на все вопросы?
— В самом деле… — проворчала она чуточку смущённо,
положила оружие рядом с собой. — Глупо получилось. Сколько вы хотите за
то, что привезёте меня к Штепанеку?
Бестужев молча улыбался.
— Так-так-так — сказала она. — А вы, похоже, не
сами по себе? Не авантюрист и не агент крупной фирмы? Взгляд и осанка у вас
такие… примечательные. Вы тайный агент какой-то державы? Я правильно поняла?
Бестужев молчал и улыбался.
— Нет, но какая разница? — спросила она. — В
любом случае я вам могу предложить любые суммы. Хотите сто тысяч долларов?
Бестужев пожал плечами:
— Не хочу задевать ваших патриотических чувств, но…
Кому здесь интересны ваши доллары? В Европе они как-то не котируются.
— Если дело только в этом, мы можем перевести доллары в
любую валюту по вашему выбору. Двести тысяч, триста? У меня есть все
полномочия. Что вы ухмыляетесь? Извольте.
Она достала с заднего сиденья чёрный бювар и, распахнув,
ткнула его в руки Бестужеву. Изучив лежавшие там бумаги, он невольно
присвистнул: судя по банковским документам, каковые отнюдь не казались поддельными,
эта американская красавица и в самом деле могла распоряжаться положенными в
один из старейших венских банков суммами, исчислявшимися сотнями тысяч.
«Женщин, конечно, секретные службы используют давно и
успешно, — подумал Бестужев. — Но вряд ли заокеанская эмансипация
дошла до того, что хрупким девицам поручают такие миссии. Её начальники,
существуй они, должны отдавать себе отчёт, что в силу самой своей природы
женщина в Европе не сможет работать с истинно мужской непринужденностью — разве
что вот так, ночью, переодетая в мужской костюм, укрывшись внутри автомобиля… В
Европе попросту не принято, чтобы девушка вела себя как мужчина — пустилась в
поиски, задавала вопросы…»
Его посетила мысль, от которой в первый миг стало даже
смешно: а что, если и он, и его неведомые соперники, выдумывая легенду об
эксцентричном английском лорде, нечаянно угодили в десятку? Ну, предположим, не
английский лорд: не менее эксцентричный американский миллионер, по капризу
пожелавший завладеть аппаратом Штепанека? Это прекрасно объясняло бы, откуда у
неё такие деньги. Вряд ли Северо-Американские Соединенные Штаты, не входящие в
число великих держав, финансируют свою разведку настолько щедро. Кто вообще
слышал в Европе об американской разведке? Это что-то опереточное, наподобие
княжества Монако или Руритании…
— Ну, что же вы? — спросила она. — Я и в
самом деле готова заплатить эти деньги. Это целое состояние, вы сможете начать
новую жизнь в любом конце света…
— Знаете, подобная перспектива всегда казалась мне
чрезвычайно пошлой, — признался Бестужев.
Луиза удивлённо округлила глаза:
— Серьёзно, отказываетесь?
— Категорически, — сказал Бестужев.
У него не было ни малейшего желания продолжать игру и
выяснять точно, кого эта решительная девица представляет, — время
поджимало, ему ещё предстояло добираться до своей квартиры, от коей он
находился верстах в пяти.
— До свиданья, — сказал он решительно. —
Приятно было познакомиться.
Распахнул дверцу и принялся выбираться, краем глаза всё же
наблюдая за спасительницей: неизвестно, чего ждать от этих эксцентричных
американок…
Она и в самом деле схватилась было за револьвер, но тут же
убрала руку, прямо-таки зашипев от ярости, как рассерженная кошка. Выкрикнула
вслед:
— Четыреста тысяч!
Шумно захлопнув дверцу, Бестужев быстрыми шагами пошёл
прочь, свернул за угол. За его спиной взревел двигатель машины. С превеликой
радостью усмотрев впереди рослого «хохлатого» при револьверной кобуре и тесаке,
медленными шагами прохаживавшегося по тротуару, направился к нему, не теряя
времени: она ведь не отвяжется, так и будет тащиться следом… Машина как раз
показалась из-за угла, и Бестужев, почти подбежав к блюстителю порядка, сказал
торопливо:
— Господин вахмистр, мне кажется, тот, кто управляет
этой машиной, изрядно пьян. На моих глазах она виляла так, что становилось
страшно…
Полицейский (рядовой, произведённый Бестужевым в вахмистры
исключительно из вежливости) вмиг стряхнул с себя дремоту — то ли был таким уж
рьяным служакой, то ли усмотрел великолепную возможность развеять скуку ночного
дежурства. Осмотрел Бестужева с головы до ног и, должно быть, в его
благонадёжности не усомнился — Бестужев был вполне трезв и выглядел
респектабельно. Шагнув на мостовую, блюститель порядка властно поднял руку.
Вряд ли вольные американские нравы доходили до того, чтобы хладнокровно сбивать
автомобилем полицейских, — Луиза послушно остановилась. Что было дальше,
Бестужев не видел — уходил, почти убегал, направляясь к ближайшему перекрестку.
Время, чтобы оторваться от моторизованной преследовательницы, у него имелось: обнаружив
за штурвалом авто девушку, к тому же одетую в мужской костюм, любой страж
порядка при виде этакого сюрприза проведёт хотя бы кратенькое расследование…
