— Приказ есть приказ, — кратко ответил Бестужев.
— Отлично. Ну а теперь, когда все непонятности
разъяснены, перейдем к делу. Не так давно некий Леопольд Штепанек, подданный
Австро-Венгерской империи, получил в Англии патент за номером пять тысяч триста
один на изобретенный им аппарат, позволяющий передавать изображения на дальние
расстояния. Вы представляете, о чём идет речь?
— Смутно, признаться, — сказал Бестужев
искренне. — Нечто вроде синематографа… или телеграфа, но передающего не
токи-тире, а изображение?
— Совершенно верно, — сказал Бахметов. —
Доходчиво объясняя, существуют передающий аппарат и принимающий. Если мы,
находясь в этом кабинете, поместим перед объективом, скажем, свежий номер
газеты… или, учитывая специфику кабинета, очередной приказ, уже через несколько
секунд где-нибудь во Владивостоке будет получена точная копия данной бумаги.
Понимаете?
— Да, конечно, — сказал Бестужев. —
Позвольте, это ведь полезнейшее изобретение!
«Действительно, — подумал он. — Если
фотографические карточки подлежащих розыску революционеров, а также секретные
бумаги, которые нельзя доверить даже шифрованными телеграфу, будут не с
фельдъегерями перемещаться по необъятным просторам империи Российской, а в
секунды передаваться меж разделенными тысячами верст отделениями и управлениями…
Гораздо легче будет работать».
— Безусловно, — сказал Аверьянов. — Однако
«оптический» телеграф — далеко не самая важная сторона предмета. Аппарат в
первую очередь может быть применен в военном деле… Ну, предположим, вы ожидаете
перемещений противника на конкретном направлении. Вместо того, чтобы рассылать
конную разведку, достаточно установить на нужном направлении передающие
аппараты — и командующий в штабе с помощью аппарата приемного моментально
увидит в принимающем аппарате изображение войск неприятеля, движущееся, даже
цветное.
— И это возможно? — вырвалось у Бестужева.
— Никифор Иванович уверяет, что возможно.
— Ничего невозможного с точки зрения науки в этом
нет, — тут же поддержал Бахметов. — Всего-навсего передача
электрических сигналов и их преобразование в оптическое изображение.
Беспроводная передача, как уверяет Штепанек. Ровным счётом ничего необычного.
Технический прогресс идет вперед, только и всего. Совершенно та же история
произошла с телефоном и телеграфом: буквально несколько лет назад появился и
беспроволочный телеграф Попова — Маркони. Благодаря которому можно поддерживать
связь на сотни верст без проводов, связываться с кораблями в море… Доводилось
слышать?
— Разумеется, — сказал Бестужев и легонько
улыбнулся. — Один из моих подчиненных даже фантазировал на эту тему:
прекрасно было бы иметь подобный аппарат беспроволочного телеграфа в кармане
пальто. Тогда ведущие наблюдение агенты, находясь на значительном расстоянии
друг от друга, могли бы меж собой сообщаться в считанные секунды.
— Увы… — пожал плечами Бахметов. — Подобную
миниатюризацию нынешняя электротехника пока что не в состоянии произвести.
— А в будущем? — с живым интересом спросил
Бестужев.
— Вполне возможно, ротмистр, вполне возможно!
— Господа, господа! — со страдальческим видом
воскликнул Страхов. — Вернемся к серьёзным вещам! Не время для отвлеченных
фантазий. Высочайшее внимание…
— В самом деле, господа, — сказал Аверьянов
вежливо, но решительно. — Давайте вернемся к делам насущным. Итак, аппарат
Штепанека, который сам изобретатель назвал телеспектроскоп, или, в просторечии,
дальногляд… Как вы сами убедились, Алексей Воинович, в военном деле он может
сыграть огромное значение. Вы, как человек с опытом, уже, конечно, поняли,
какие действия планируются?
Бестужев позволил себе скупо улыбнуться:
— Я лишь хотел бы уточнить характер этих действий.
— Резонный вопрос, — кивнул Аверьянов. —
Характер действий будет носить самый мирный: вам поручается разыскать Штепанека
в Вене и законнейшим образом приобрести патент, аппарат, а также пригласить
самого Штепанека в качестве консультанта. Вы, конечно, будете действовать
инкогнито, но действия ожидаются вполне цивилизованные…
Страхов шумно завозился в кресле, подался вперед:
— А если этот немец-перец-колбаса продать не захочет —
уж давайте без всяких церемоний! Какие там фигли-мигли, если сам государь
соизволил лично уделять внимание! Любой ценой нам нужен этот… прости господи, и
не выговоришь… Любой ценой, господа офицеры, понятно вам? Высочайшие указания
недвусмысленны: получить аппарат! И чтобы…
— Виктор Сергеевич, мы всё прекрасно понимаем, —
сказал Аверьянов с величайшим тактом (однако Бестужев заметил тень досадливой
гримасы на лице молодого генерала). — Можете быть уверены, в случае отказа
продать нам аппарат разработаны и… более соответствующие ситуации меры. Мы
понимаем всю глубину оказанного нам высочайшего доверия…
Страхов шумно фыркнул:
— Ну вот и слава богу. Вы уж не подведите, господа! Или
грудь в крестах, или, как говорится… хе-хе-с… Высочайшая воля… Понимать надо.
Бестужеву этот субъект не нравился крайне — как и двум
другим участникам совещания, судя по отражению на их лицах кое-каких потаенных
мыслей, каковые опытный жандарм обязан читать с легкостью. Увы, положение
румяного (не особенно и далёкого умом, надо полагать) бородача с императорскими
вензелями на погонах исключало всякие с ним дискуссии, а также возражения…
— Вот, не угодно ли ознакомиться. — Бахметов тем
временем подал ему обычную канцелярскую папку. — Описание приемного и
передающего аппаратов, как полагается, приложенное к заявке на выдачу патента.
Бестужев раскрыл папку, беспомощно уставился на листы
веленевой бумаги, покрытые загадочными чертежами: латинские буквы,
концентрические круги, пунктирные и прямые линии, квадраты, заполненные
непонятными схемами…
— Я совершенно в этом не понимаю, — пожал он
плечами. — Для меня это всё равно что китайская грамота или египетские
иероглифы…
— Ну, вам и не нужно ничего понимать, — весело,
дружелюбно сказал Бахметов. — Достаточно того, что в чертежах разбираюсь
я, в силу профессии. Я просто хотел, чтобы вы поняли суть: вот это, — он
энергично хлопнул ладонью по папке, — для нас совершенно бесполезно. Если
бы в патентные бюро передавалось полное описание изобретений, то столь развитое
в Европе промышленное шпионство упростилось бы до предела: достаточно было бы
подкупить мелкого служащего бюро и скопировать бумаги… Всякий изобретатель,
опасающийся — и справедливо — быть беззастенчиво обокраденным, принимает
надлежащие меры. В описаниях обычно отсутствуют чертежи и описания тех, можно
сказать, ключевых устройств, без которых невозможно воссоздать устройство по
одному лишь патентному описанию… Понимаете?
— Ну конечно же, — сказал Бестужев. — Что тут
непонятного? Самое главное практичный изобретатель держит в голове, а значит,
бесполезно вульгарным образом красть его бумаги…
