– Восстановить картину преступления несложно, – сказал Гуров. – Только она нас никак не приблизит к убийце.
– Восстановление картин – любимое занятие сыщиков, – ворчливо произнес Драч. – Еще больше вы любите нарушать установленный законом порядок. Вещички, что лежат на столе, взяты из карманов убитых. А где протокол изъятия, подписанный понятыми?
Орлов нахмурился, а Крячко виновато улыбнулся.
– Прокуратура всегда права, ее хлебом не корми, дай возможность о ментов ноги вытереть. Правы, Федул Иванович, однако не всегда. – Он открыл лежавшую на столе папку. – Вот протокол, и подписи имеются.
– Черт хитрющий, где же ты понятых нашел?
– Мы сыщики, господин прокурорский.
– Сдаюсь, – хохотнул Драч, повернулся к Гурову. – Хотя нам твоя картинка не поможет, нарисуй, будь другом.
– Обязательно. Пусть сначала Станислав расскажет, что ему сторож у ворот сообщил.
– В шестнадцать десять на своих “Жигулях” прикатил майор, был в машине один. А в шестнадцать сорок майор опять же на своих “Жигулях” укатил. Я книгу смотрел, все записано.
Гуров, который показания сторожа уже знал, сидел безучастно. Орлов с Драчом удивленно переглянулись, генерал сердито сказал:
– Выкладывайте, вы же уже все обмозговали.
– Просто. Майор приехал не один, убийца лежал на заднем Сиденье, сторож из будки не выходил, узнал машину, открыл ворота. Уехал на машине майора убийца, сторож глянул мельком и ворота открыл. По времени все сходится, – закончил свой рассказ Крячко.
– Я не могу ответить на вопрос, зачем майор привез убийцу, – начал Гуров. – Кое-какие предположения, не более. А здесь все произошло следующим образом. Майор сидел за столом в кресле, где его и убили. Убийца сидел на моем месте, Артем на стуле, который сейчас занимает генерал Орлов. Место для хозяина естественное, ближе к кухне. Разговор велся мирный, на столе посуда не опрокинута. Артем встал из-за стола, шагнул к дверям, спокойно встал, стул отодвинут немного, пошел спокойно, шаг сделал короткий, в этот момент убийца выстрелил ему в затылок, затем он выстрелил майору в лоб. Он стрелял именно в такой последовательности. Артем пистолета не видел, а майор выстрела не ожидал, был за свою жизнь спокоен. Опасность представлял Артем, майора пристрелили просто за ненадобностью. Таковы факты, остальное из области предположений.
Крячко осторожно положил связку ключей на папку с бумагами.
– Станислав, колись, что ты в этих ключах нашел, – сказал Орлов.
– Может, и ничего. – Голос Крячко звучал фальшиво. – Кольцо на связке плотное, в нем кусочек бумаги застрял. Словно что зацепилось, выдернули, клочок оторвался. Не хочу трогать, пусть эксперт вынет.
Орлов поднялся, взял ключи, осмотрел, сказал:
– Дай нож.
Крячко взял со стола нож, вытер, протянул генералу. Орлов вставил нож между плотными кольцами, отжал, на папку вывалился кусочек глянцеватой бумаги синего цвета.
– Пальца на таком кусочке быть не может, не уместится. Однако бумажка интересная, оторвана от какой-то открытки.
– Или пачки сигарет, – предположил Драч.
– Говори, сукин сын, ты знаешь! – рявкнул Орлов, глядя на Крячко.
– Ничего не знаю! – Станислав перекрестился. – Нужно отдать на экспертизу.
– Знает, – уверенно произнес Гуров.
Глава 21
Кобра оформился на работу охранником, сказал девушкам-кадровичкам, что у него тяжело заболела мать, он вынужден уехать в Тулу, выйдет на дежурство лишь восемнадцатого, в понедельник, когда закончится эта кутерьма с выборами. Он подарил девушкам торт-мороженое, распрощался, больше они Кобру не видели.
Такое решение он принял после долгого раздумья, на которое его натолкнуло радостное сообщение майора о том, что шибко умный сыщик оказался в госпитале. Серьезно розыском террориста, о котором сообщил Интерпол, занимался практически один дошлый полицейский. В решающие дни именно этот полицейский ложится в госпиталь с инсультом. В такую удачу может поверить кто угодно, только не специалист международного класса. Пятнадцать лет “работы” в различных странах уже давно приучили Кобру опасаться полицейских больше, чем сотрудников спецслужб. Сыщики конкретнее, дотошнее, они ходят по земле, меньше уповают на помощь компьютеров. Если московский сыщик столь неожиданно попал в госпиталь, то это может доказывать только одно. Будучи сам агентуристом, он не верит окружению, ушел в тень и занялся розыском неизвестного террориста всерьез. Вся затея с поездкой за материалом, последующий взрыв далеко от Москвы способны сбить лишь дилетанта. Сыщик здесь, здоров, ищет террориста. У полицейского мало информации. Через убийство Лёнчика сыщик способен выйти на Вадима Данина, давнишняя арестантская фотография ничего к имеющимся приметам не прибавит. Значит, он попытается определить объект теракта. И в принципе полицейский объект определит, разошлет ищеек, выяснит, кто устраивался на работу в последнее время, приметы разыскиваемого полиция имеет. Подобные приметы никуда не годятся для розыска человека в масштабах многомиллионного города, но прекрасно сработают, когда следует разобраться среди сотни человек. Ищейки разбегутся по адресам установленных людей, отпадут семейные, коренные москвичи, останутся лишь недавно приехавшие. Через несколько часов он. Кобра, останется один.
К такому выводу пришел Кобра и решил до воскресенья, десятого декабря, на которое он назначил день взрыва, по месту своей новой работы не появляться.
Он получил переносное ядерное устройство благодаря помощи Аббы. Кобра оставил свою машину в условленном месте, неизвестный человек положил в багажник рюкзак и микросхему дистанционного управления, вопрос оружия был решен. Самое простое: заложить рюкзак в основание несущей конструкции здания, скрыться и произвести взрыв в нужное время, во время представления, когда зал полон. Но Кобра отлично понимал, что сыщик прикажет прощупать специальной аппаратурой все уголки каждого здания и рюкзак найдет. Никаких объяснений никто слушать не станет, в самом лучшем случае он останется нищим и безработным. Рюкзак необходимо заложить только в день взрыва, что крайне опасно. Кобра просчитал, сыщик может предполагать место теракта, но точно определить не способен.
Так же, как и Гуров, террорист взял приложения к “Неделе”, изучил репертуар театров, посчитал, что его должны ждать одновременно в двенадцати-пятнадцати местах, а опознавателей у полицейских только двое, эти проститутки, будь проклят день, когда он с ними познакомился.
Самое благоразумное от акции вообще отказаться, из России улететь. Если Аббе объяснить обстановку, он доложит по инстанции, там профессионалы, они все поймут и Кобру оставят в живых. Но миллионы придется вернуть, спецслужбы его забудут, никаким консультантом и посредником держать не будут, он окажется на иждивении жены. Совершенно неизвестно, как она поведет себя в такой ситуации.
Отказываться нельзя, два миллиона слишком большие деньги, придется рисковать. Дошлого полицейского необходимо отвлечь, пустить по ложному пути, вынудить сосредоточиться на одном объекте. Тогда и занести рюкзак не представит труда, остальное дело несложной техники. Он в аэропорт не поедет, из России не улетит, не больной. Он направится в глубь России, а возможно, и в Петербург. Паспорт у него настоящий, с фотографией никто не разберется, деньги есть, проживет спокойно полгода, когда начнется туристский сезон, интеллигентно выедет, тогда о нем если и не забудут, то искать точно перестанут.
