– Слушай, паря, давай я тебя перекрашу в клоуна, у нас коверных не хватает.
Спецназовец привел начальника охраны, который выделил вахтершу, знавшую цирковых в лицо. Но дверь поминутно открывалась, у железных ворот гулял сквозняк, женщина сказала, что ватника у нее нет, вообще у нее пост внутренний и теплый.
Кто-то уже сбегал в администраторскую, пришел заместитель директора, человек мягкий и обаятельный. Он знал, что по неизвестным причинам охрана помещения усилена, вчера познакомился с Гуровым и смотрел на стоявшего в стороне полковника с надеждой.
– Извините, эти люди мне не подчиняются, – сказал сыщик и пошел коридором вдоль ящиков и сундуков с вещами, с реквизитом.
В коридоре, неподалеку от входных дверей, два оперативника помогали чинить небольшой яркий фургончик. Вроде люди заняты делом, но один из “мастеровых” не сводил взгляда с дверей и происходящего там скандала. Когда Гуров проходил мимо, опер поднялся с колен, сказал:
– Огоньку не найдется? – Он достал сигарету. – Лев Иванович, разгони их к чертовой матери, обзор закрывают, тут не человек, слон пройти может.
– Терпи, сыщик, наша доля такая, ментовская, – Гуров щелкнул зажигалкой, похлопал коллегу по плечу, пошел дальше.
Началась программа, у кулис собирались артисты, стучали коньками ярко раскрашенные девушки, клоуны сверкали красными носами.
Гуров обогнул артистическую братию, к нему подлетел возбужденный спецназовский майор.
– У вас билет в ложу, вот и сидите на месте!
– Майор, у вас дети есть? – спросил Гуров.
– Что? – Ошалевший парень тряхнул головой. – Сын. Какое это имеет значение?
– Если мы уйдем, твой парень станет сиротой, – флегматично ответил Гуров. – Работать в розыске – не ладонью кирпичи рубить, думать надо. Ты бы сюда своего мудака-генерала притащил.
Сыщик усмешливо оглядел майора и пошел дальше. Утренний спектакль закончился, зрители двинулись на выход. Гуров зашел в кабинет замдиректора, где ждали своего часа два сапера. В огромной клетке сидел большой красавец попугай, поглядывал на людей круглым глазом.
– Господин полковник, мы понадобимся или для подстраховки сидим? – спросил седой мужчина с моложавым лицом.
– Идите, перекусите, только быстро, – ответил Гуров, вынул из внутреннего кармана портативную рацию. – Ребята, говорит Гуров. Отвечайте, как меня слышите.
В ответ донеслось:
– Я – Первый, слышу хорошо...
– Второй, слышу отлично...
– Станислав Крячко давно оглох, – не удержался и схохмил Крячко.
– Ну, ребята, внимание, – сказал Гуров. – Мандражируете? Хороший сыщик должен волноваться.
– Лева, помнишь, как мы маньяка в Сокольниках брали?
– Витя, у того парня было только шесть патронов. Все! Шутки в сторону. Туалеты. Я считаю, он переоденется в туалете.
– Ты полагаешь, он уже в здании?
– Возможно. На парадных дверях, обращайте особое внимание на мужчин с ребенком на руках. Двери во двор, попробуйте сблизиться с солдатами, они тоже люди, найдите подход. “Спартак”, девушки, начальники-придурки... Вас учить – только портить.
– Да я с одним Витьком побратался, но тут ихний командир шастает, – оперативник матюгнулся.
* * *
Гуров опоздал. Кобра пришел на утреннее представление, контроль миновал с ребенком на руках, переоделся действительно в туалете на втором этаже. Сейчас в рабочем, заляпанном краской халате пил кофе в буфете, обслуживающем сотрудников цирка. Кобра смастерил себе из газеты шапочку, мазнул ее краской, не забыл грязной рукой провести по лицу. Он ждал, когда начнут пускать людей на дневное представление.
* * *
– Ребята, – продолжал Гуров, – мы обязаны его взять с грузом. Если он сумеет груз пронести, то вновь переоденется и растворится в толпе.
– Но он не камикадзе и должен во время действия уйти из цирка.
– Кто там такой умный? Плюнь через левое плечо. Если мы его пропустим с грузом, то не дай нам бог искать его пустого на выходе. Всем по местам, предельное внимание, в зал придут ваши дети.
– Не дави на психику! – сказал Крячко.
* * *
Кобра шел по нижнему коридору, катил тележку, какими пользуются носильщики на вокзале. Террорист приметил тележку еще в первый день своего посещения цирка, когда в сопровождении начальника охраны осматривал помещение. Кобра провез тележку мимо бойцов, охранявших двери во двор, прошел к гаражам, где стояли его “Жигули”. Солдаты взглянули на “рабочего” в заляпанном краской халате, на тележку, на которой стояло ведро, лежали кисти и мешок с тряпьем, без всякого интереса и торопливо захлопнули дверь, так как с улицы несло холодом.
* * *
Зрители расселись и притихли, звучала музыка, по арене скользили девушки-красавицы. Номер назывался “Русский хоровод”.
Гуров, настроение которого с каждой секундой ухудшалось, прошел нижним коридором, поднялся в фойе, где встретился с майором спецназа.
– Полковник, у вас это, кажется, называется работать по непроверенным агентурным данным?
Гурова знобило, он взглянул на улыбающегося спецназовца, ничего не ответил, направился к лестнице. Мысли появлялись, пропадали, путались, налетая друг на друга.
“Мы лопухнулись и пропустили... Я не настоял, чтобы саперы осмотрели не только служебные помещения, а открыли все комнаты, гримерные, раздевалки... Кобра увидел спецназ и ушел... Сейчас рванет МХАТ, я оказался слишком хитрым, обманул сам себя”.
* * *
Кобра, одетый в костюм Деда Мороза, подкатил тележку, на которой лежала метровая, обклеенная фольгой, ракета с надписью “Россия”, к двери, стукнул в нее посохом. Боец выглянул, распахнул дверь, рассмеялся:
– Дед, до Нового года еще три недели!
– У вас, может, и три, а у нас елки скоро начинаются, – прогудел в бороду Кобра. – Подмоги, видишь, застрял.
Бойцы помогли преодолеть порог, загудели определяющие металл контроллеры.
– Дед, ты контрабандист, – сказал боец. – Ну-ка покажи, что за снаряд везешь.
– Побойся бога, воин! – Кобра огладил бороду. – Это же шутейная петарда, а моя тележка вся из металла, вот твоя аппаратура и подняла шухер! – Он хохотнул и двинул по коридору; только скрылся за поворотом, как услышал уверенный голос:
– Здравствуйте, далеко направляетесь? Кобра еще по дороге на выход увидел оперативника, повернулся на голос, опустил руку в карман халата, плотно обхватил рукоятку ножа.
– На репетицию, – ответил Кобра. – Проверить надо, эта херня то летает, то лишь фукает, позора не оберешься.
– Проверить, конечно, не мешает, – согласился опер, внимательно изучая Деда Мороза и его груз.
