– Так мальчишку умышленно подставили? – Рука у Крячко задрожала, он поставил рюмку. – А может, ряженых с автоматами тоже подставили? Мы же могли устроить бойню!
– Теперь у тебя складывается? Этот майор отнюдь не дебил. Когда он увидел, что парнишка жив, то растерялся, из него можно было что-нибудь вытряхнуть, я поторопился, хотя почувствовал неладное изначально. На мое удостоверение майор глянул лишь мельком, а должен был вцепиться мертвой хваткой, я же стрелял.
– А может, все и к лучшему? По горячке, на ходу ты мог вытряхнуть из майора неосторожную фразу, не больше. Теперь мы аккуратно его обложим. Если ты рассуждаешь верно, а, судя по всему, так оно и есть, то майор коррумпирован. У него должна быть связь, ниточка, ведущая к фигуре покрупнее. – Крячко замолчал, почесал в затылке. – Нужны люди, а нам их не дадут.
– Здесь “наружка” и прослушивание не помогут, Станислав. – Гуров поднялся, выплеснул водку в раковину. – Нужен агентурный подход.
– Твой Харитонов, – подсказал Крячко. – И как его, который сдал Усова?
– Талызин. Он давал показания, наверняка не у дел, может, и из Москвы умотал. Я проверю, но вряд ли он поможет. Харитонов вернее, но операция против группировки Ямщикова-Лялька не состоялась, значит, Харитонов мне ничего не должен. Я могу с ним встретиться, но если он почувствует, что я пришел с просьбой... – Гуров покачал головой. – Нет, с таким человеком нельзя встречаться безоружным. Он не станет работать, тем более что я уже прогонял его в Барнаул впустую. Как агент он почти потерян, и вернуть его можно только на сильном компрматериале. Дуров Артем?
– Битый мент. Сильный опер, ему все обрыдло, и он балансирует на грани фола. Довольно обычная история. – Крячко подвинул Гурову свою рюмку. – Не хочешь – не пей, только не выплескивай, пожалуйста. Дуров – фигура сильная.
– Потому он не может топтаться на ничейной полосе. Он просто играет против нас. Извини за слово “играет”. Мы мужика обидели, оплевали, теперь расхлебываем. – Гуров поднялся, взглянул на кастрюлю с кипятком. – Мы будем пельмени?
– Свари осетрину.
– Ты уже приносишь водку. – Гуров высыпал пельмени в кастрюлю. – В следующий раз притащишь и осетрину.
– Дурова дважды видели на пути к Николиной Горе.
– Чего же ты молчал?
– Следовать за ним не решились, на чью дачу он приезжал – неизвестно. – Крячко говорил раздраженно, что с ним случалось крайне редко. – Допустим, мы установили, Дуров поддерживает контакт с Павлом Усовым. И что? Ты понимаешь лучше меня, такая разработка под силу подразделению контрразведки, а не двум ментам.
– Подполковник Кулагин, он стал начальником отдела.
– И что? – повторил Крячко. – Начальник отдела ФСК по дружбе окажет нам содействие, выделит людей? Он что, удельный князь?
– Ты прав. – Гуров слил из кастрюльки воду, разложил по тарелкам пельмени, ел, обжигаясь. – Все меня критикуют, нет чтобы предложить что-нибудь конструктивное. У нас имеется резиденция министра, где служит Усов, и казино “Фламинго”, там работает Артем Дуров. Хозяин казино человек новый, он либо платит группировке Ямщикова, либо связан с ними по иным каналам.
– Гай Борис Петрович – коммерсант, его проверяли, поверхностно, конечно, но установки на него ничего не дали.
– А если обратиться к нашему приятелю и бывшему хозяину? – спросил Гуров, в голосе его звучала безнадежность. – Юдин в коммерческом бизнесе сто лет, может, он знает Гая и подкинет нам что-нибудь интересное?
– Зачем ему ввязываться, своих дел не хватает?
– Что ты все отрицаешь, предложи что-нибудь, черт тебя подери!
– Ты видел, как теннисист тренируется у стенки?
Я стенка и удары лишь отбиваю, предложить своего не могу, – философски произнес Крячко.
– Прекрасная позиция, давай поменяемся местами.
– Получится еще хуже.
Гуров чуть было не вспылил, но неожиданно рассмеялся.
– Извини, – он махнул рукой, – вспомнил старый анекдот. Раз мы не знаем, что делать, будем продолжать разговаривать. Они попытались меня если не ликвидировать, то хотя бы нейтрализовать, вынудить мотаться по высоким кабинетам и оправдываться. Значит, боятся. А испугаться они могли лишь задержания “Волги”, твоей проверки.
– Я тебе уже говорил, создалось впечатление, что Артем Дуров меня знает. Если так, то меня мгновенно связали с тобой.
– Кавказцев вмиг из Москвы отправили, мальчишку, бывшего мента, отстранили. Артем Дуров служит в казино и не высовывается. Но раз они так переполошились, значит, у них наклевывается дело. А много у них людей быть не может.
– Майор, – подсказал Крячко.
– Только на подхвате и втемную, – возразил Гуров. – Иначе они не могли бы его использовать в сегодняшней операции. Если бы я мальчишку подстрелил, майор стал бы основным свидетелем, давал бы интервью.
– А чего ты тогда шумишь, мол, слабо использовал ситуацию? Если майор лишь замазан, а в основной части используется лишь втемную, то пользы от него для нас как от козла молока.
– А я не компьютер, не просчитываю все мгновенно, я только сейчас сообразил, – огрызнулся Гуров. – И возможно, я ошибаюсь, роль майора значительнее. У нас на руках дерьмовая карта, но они этого не знают. Надо блефовать, изображать активность, они могут начать нервничать, наделать глупостей.
– А так как начать действовать предстоит Станиславу Крячко, то ответная глупость напрашивается сама собой. Неразумного Стасика ликвидируют.
Гуров вздохнул, считал до десяти, затем сказал:
– Тебе следует сменить машину, на твоем “мерсе” не наблюдение вести, а Жириновского сопровождать. У кого в управлении имеется новый “жигуль”?
– У Вальки Нестеренко.
– Звони, – Гуров указал на телефон. – Договаривайся, что на несколько дней меняешься с ним машинами.
– Да Валька лихач, ему нельзя садиться за руль хорошей машины.
– Хочешь, я позвоню? – Гуров снял трубку.
– Ты телефона не знаешь.
– Звони дежурному, узнай телефон и договаривайся, – Гуров передал трубку Крячко.
* * *
Второй день Станислав Крячко ездил по Москве на “Жигулях”, после “Мерседеса” это было нелегкое дело. Сыщик решил сосредоточить свое внимание на Дурове, считая бывшего оперативника объектом наиболее перспективным. Крячко видел, что Дуров не опасается наблюдения, не проверяется, “вести” его было легко, так как Артем ездил аккуратно, держался общего потока, без надобности не перестраивался. Маршруты у него были простые, от дома до казино, днем он заехал в кафе, где обедал, за столиком сидел один, ни с кем не встречался.
В условиях Москвы вести наблюдение на одной машине было делом пустым. Крячко это прекрасно понимал, как понимал и то, что задание получил из-за, беспомощности Гурова, который не мог ничего предложить толкового. На второй день Крячко серую “пятерку” Дурова “потерял”, не сомневался, что это произошло случайно. В районе Тимирязевской Дуров свернул направо, Крячко держался метрах в пятидесяти позади, имея перед собой лишь одну “Волгу”, которая и отделяла сыщика от серой “пятерки”. На перекрестке, где Дуров свернул направо, “Волга” ушла налево, Крячко повернул следом за Дуровым, видел его впереди, когда из двора выполз трейлер и наглухо перекрыл узкий переулок. Это не могло быть заготовкой, если Дуров заметил преследование, что вероятно, но он имел десятки возможностей уйти, не прибегая к столь сложному и дорогому способу. Он мог на любом шоссе встать у светофора первой машиной, рвануть на желтый и спокойно укатить, так как Крячко держался на одну, две, порой на три машины позади.
