– Совсем новые, номера подряд шли, случайно посмотрел.
– В упаковке?
– Нет. Одна пачка резинкой перетянута. Он деньги отдал, говорит, вечером в казино подъезжай, разговор короткий имеется. Адрес дал. Я сначала ехать не хотел, потом его лицо вспомнил. Плохое лицо. Приехал. Аким уже в баре сидел, знак подал, не подходи. Я один сел, ко мне девушка подошла. Мы с ней два года назад на одной свадьбе гуляли.
– Как зовут?
– Вика. Волосы, как старое золото, а глаза голубые. Она села, говорит, извини, Шалва, я тихо посижу, не хочу, чтобы мужчины приставали. Она мало говорила, но я так понял, у нее друг был, там работал, теперь ушел. Вика совсем грустная была. Да! – Шалва шлепнул ладонью по лбу. – Вспомнил. Может, тебе и не надо, но Вика на Акима злая. Я ему бутылку коньяку послал, надоело ждать, думал, подойдет. А Вика увидела и сказала, что ему не коньяк, а мышьяк надо дать. Все, Лев Иванович, с Акимом я больше не разговаривал, посидел еще недолго, домой поехал. Мало я тебе дал?
– Дорогой Шалва, много бывает только дерьма, хорошего всегда мало, – ответил Гуров, взглянул на часы, было начало одиннадцатого. – От тебя можно позвонить?
– О чем говоришь? – Шалва протянул трубку, которая лежала рядом на столе.
Гуров набрал новый номер Артема Дурова.
– Дача, говорит дежурный, – ответил тут же Артем.
– Простите, ошибся номером, – сказал Гуров.
– Добрый вечер, говорите.
– Ты не мог бы сейчас подъехать к старому месту работы?
– А надо? Извини, глупость говорю, через сорок минут буду.
– Я в своей машине. – Гуров отсоединился, взглянул на хозяина. – Шалва, спасибо, извини за беспокойство.
– Лев Иванович, тебе поспать надо, – ответил Шалва, поднимаясь, подошел к письменному столу, достал какую-то коробочку, вытряхнул на широкую ладонь несколько темных корешков. – Возьми, пожуй, этот корень еще наши деды в тяжелое время жевали.
– Спасибо.
Гуров высыпал в рот корешки. Они оказались горьковатые, с привкусом мяты.
* * *
Сыщик припарковался неподалеку от “Фламинго”, но не на стоянке, чуть в стороне. Голова была ясная, вкус мяты не пропадал, даже усилился. Ждать пришлось недолго, вскоре в зеркале заднего вида блеснул свет фар. “Жигули” встали, и Артем быстро сел рядом.
– Здравия желаю. – Он крепко пожал руку Гурова.
– Здравствуй, какие новости?
– В принципе никаких, не могу разобраться, кому майор служит, чего ему от меня надо?
– Ну, он не из детского сада, выжидай. Он должен проявить себя, просто обязан, – ответил Гуров.
– Он сильно вами интересуется, грешит, что в устройстве меня на дачу вы руку приложили.
– Плохо. С чего бы у него такая мысль появилась? Может, это Усов от давнего страха на воду дует?
– Обождем, разберемся. Зачем вызвали?
– Ты девушек, которые бывают в казино, знаешь?
– Постоянных знаю.
– Вика, золотистая шатенка с голубыми глазами?
– Что с ней? – Артем схватил Гурова за плечо.
– Жива-здорова, как я понял, хороша собой. Что она за человек, в каких ты с ней отношениях? Профессионалка?
– Как сказать? С одной стороны, конечно, профессионалка.
– А с другой? Только ты Куприна не изображай. Ты что, влюблен в нее?
– Похоже, точно не знаю. Только не смейся, полковник, мы с Викой дружим.
– Значит, она хороший человек, – убежденно сказал Гуров.
– Она очень несчастный человек. – Артем подумал и добавил: – В ее профессии достаточно циничных, глупых женщин, живущих одним днем. Вика, мне кажется, умна и всячески пытается скрыть свою обиду на жизнь.
– Как она относится к тебе?
– Я отношусь к ней серьезно. Вика делает вид, что это ее раздражает, но это лишь поза. На самом деле ей нравится, что ее воспринимают как нормальную женщину. Вика боится обмануться, и не только во мне, но и в себе.
– Ты психолог.
– Каждый нормальный опер немного психолог.
– Мне нужно с Викой поговорить. – Гуров взглянул на Артема испытующе, с нажимом повторил: – Поговорить. Если она сейчас в казино, ты мог бы найти ее и попросить уехать со мной? Нам надо поговорить не накоротке, а не торопясь, обстоятельно.
– Вика проститутка, – сухо ответил Артем. – Она часто уезжает с мужчиной, если он ей нравится. Уверен, ты произведешь впечатление, зайди и пригласи.
Гуров долго молчал, затем ответил:
– Артем, я не стал бы без дела тебя просить. Иди в казино, скажи, что ее ждут в машине. Вынуди, приведи силой.
– Хорошо, Вика придет одна, я задержусь, мне надо там покрутиться, как-то объяснить свое появление.
Артем выскользнул из машины.
“Почему все так спокойны, даже Петр и Станислав, – думал Гуров. – В любой момент может раздаться взрыв, погибнут люди. Наверняка уже приготовились журналисты, способные за горсть сребреников наброситься на правительство, главное, на Президента. А что мне Президент? Больной человек, мертво вцепившийся во власть. Почему у людей такая непреодолимая жажда власти? Ведь, по сути, власть – это бремя, тяжелая ноша. Чем больше у человека власти, тем меньше у него свободы, в сущности, властелин – раб, скованный по рукам и ногам. А он не хочет освободиться, держится за свои цепи из последних сил, пытается надеть новые. Рабство и одиночество, ни любимой женщины, ни друзей. Ужас, а не жизнь. Чем выше власть, тем больше одиночество. Тяга к власти – обыкновенная болезнь, как алкоголизм и наркомания. Только сильнее и страшнее, все алкоголики и наркоманы мира не убили столько людей, сколько уничтожил один Ульянов. Что думают врачи? Почему они молчат? Или они не молчат, а я лишь мент, обычный малообразованный полицейский?”
Глава 14
Гуров приспустил стекло и закурил. Ты полицейский, обычный сыщик, твоя задача – найти шизофреника-убийцу, а не рассуждать о болезнях человечества.
Перед машиной появилась темная фигура, и Гуров привычно опустил руку в карман. Вика села рядом, и от ее шубки пахнуло свежестью и хорошими духами.
– Добрый вечер, таинственный незнакомец, – сказала она, кутаясь в светлый пушистый мех.
– Здравствуйте, Вика, спасибо, что пришли. – Гуров тронул машину с места, непроизвольно взглянул в зеркало заднего вида.
Вика взяла его за подбородок, внимательно посмотрела в глаза.
– Все о’кей, парень? У меня не будет с тобой неприятностей?
Гуров поцеловал ее пальцы, слегка пожал.
– Надеюсь, хотя я большой специалист по неприятностям.
– Ты друг Артема?
