* * *
Мария вошла в квартиру Юлии, села в кресло и сняла туфли на высоченном каблуке.
– Боже, какое счастье! – Она пошевелила пальцами ног. – Чего мужики с нами выделывают, гром их разрази!
Юлия смотрела удивленно:
– Зачем мучиться, носили бы другие туфли!
– Юленька, девочка моя дорогая, положение обязывает. Такой каблук не только делает меня выше и стройнее, он меня организует, принуждает ходить и держаться соответственно. А у меня от природы ступня широковата, вот и мучаюсь. Я и дома, в присутствии Гурова, на каблуке, не на таком, однако тапочки носить себе не позволяю. У меня иначе фигура другая, задница опускается, да и вообще. – Мария махнула рукой. – Наша жизнь – сплошная борьба. Ну, я у тебя отдохну, босиком пошлепаю, идем, показывай квартиру. Я страшно любопытная.
– Хотите что-нибудь выпить?
– Можно, только позже. – Мария встала, прошлась по ковру, оглянулась. – Надо понимать, твоя гостиная. Пошло, однако факт, богато жить не запретишь.
– Я же не виновата, что отец миллиардер! – вспыхнула Юлия.
– Дура ты, извини за откровенность. Твой отец в первую очередь настоящий мужик, а уж потом бизнесмен. Один картины рисует, другой дома строит, а твой отец делает деньги, которые не лежат в чулане, а приносят людям пользу. Ты отцом гордиться должна и соответствовать. Ладно, тебя воспитывать – только портить, показывай кухню, все остальное.
Мария ходила по квартире, все внимательно разглядывала, словно не бывала в домах у богатых людей, затем уселась на диванчик с резной спинкой, вытянула ноги.
– Ну а теперь тащи бутылку, а то я трезвая до неприличия.
Юлия отошла к бару, а Мария, глядя на девушку, думала, мол, вот она, оперативная работа, она где-то сродни актерской, только нас убивают значительно реже. С этой девочкой что-то не в порядке, она постоянно напряжена. Мария чувствовала напряг, внутренний протест, стремление освободиться. Гуров предупредил: вопросов задавать нельзя, сейчас Мария поняла, что сыщик абсолютно прав. Но как повернуть разговор в нужном направлении?
Юлия принесла два стакана виски со льдом, один протянула гостье.
– Ну, теперь исповедуйся, – пригубив из бокала, сказала Мария, увидела, как «зажалась» хозяйка, и беспечно продолжала: – Ты любишь этого парня или только спишь с ним?
– Не знаю, не уверена, кажется, – ответила Юлия с явным облегчением. – Я хотя и успела побывать замужем, однако опыт у меня небогатый, отец подталкивает к свадьбе, мама держит нейтралитет, а я сомневаюсь.
– Значит, не выходи за него, в таком деле сомневаться нельзя.
– Ждать большую любовь, до дрожи и бессонницы, потом как головой в омут?
– Не изображай дуру, у тебя не получается. Семью организовывать следует по трезвому расчету. Сейчас я тебе прочту короткую лекцию.
Лицо Юлии порозовело, складки в уголках рта разгладились.
– Мне один умный мужчина сказал, что мы произошли от разных обезьян и понять друг друга не можем в принципе. Я с ним абсолютно согласна. Понимать – их дело, мы должны чувствовать. Семья начинается не с загса, постели и общей кастрюльки, а с ребенка. Вот хочешь ты от мужика забеременеть, значит, он кандидат. Основное качество – он должен быть прочен, не мощный, как герой боевика, а надежный, чтобы ты в случае необходимости могла за него спрятаться. Ну, конечно, физически приятен, чтобы от него пахло нормально, желательно, умен, обязательно щедр и смотрел на себя в зеркало только во время бритья. Ты меня поняла?
– Чтобы любил меня до безумия.
– Прочный мужик может просто любить. Коли он тебе говорит, что, если ты за него не пойдешь, он выбросится из окна, вызывай ему лифт и отправляйся к парикмахеру. Хуже безумно влюбленного только дурак и жлоб. Теперь главное! – Мария подняла палец. – О проходных мужиках не говорю, они неинтересны. Коли он тебе нравится, особенно если ты влюблена, ни на секунду не забывай, что он твой противник, даже неприятель, ты постоянно должна находиться в форме, никаких полных откровений. Ты не имеешь права жаловаться, плохо себя чувствовать, без умысла капризничать. Ты всегда в форме, как боксер на ринге. Ты можешь шептать, что угодно, но постоянно соблюдать дистанцию, держать ситуацию под контролем. Никаких домашних засаленных халатов, тапочек, спущенных чулок, высовывающихся лифчиков. Когда плохо, не в форме, гони его прочь, мол, желаю побыть одна, можно без объяснения причин.
Юлия слушала завороженно, буквально открыв рот, в этот момент она забыла и происшествие в Париже, и то, что произошло с ней в аэропорту Шереметьево. Она смотрела на Марию и думала: вот это женщина, необходимо как-то подружиться, сблизиться. Но как? Она знаменитая актриса, я ей на фиг не нужна. Сегодня у нее выходной, она выпила, расслабилась, болтает от нечего делать.
– Теперь самое главное! – Мария рассмеялась. – Я словно прежнее Политбюро, каждое решение – эпохальное. А назавтра еще более эпохальное. Но такова жизнь, девочка, хочешь быть счастливой, бейся ежедневно и всерьез. Постель! Здесь твоя площадка, здесь ты царица, можешь расслабиться, быть естественной, позволять себе любые безумства. Мужчина в постели настолько хорош, насколько женщина пожелает, и находится во власти женщины. Ощутив свою силу, он становится громовержцем, он считает, что он тебя трахает, на самом деле это ты его трахаешь, и утром, когда он поднимется Гераклом-победителем, ты должна легонько поставить его на дистанцию. Он возмутится, мол, как же так, ведь совсем недавно я имел ее тело и душу, был властелином? А ты в ответ легкую улыбочку, затуманенный взгляд, пожалуйста, кофе и уберите руки. А ночь я не помню, она прошла, так мы сегодня не расстаемся, значит, наступит новая ночь.
– Боже мой! – Юлия всплеснула руками. – Значит, женщина всю жизнь обязана играть?
– Отнюдь, просто женщина должна жить по определенным правилам. Ты можешь поплакаться матери, отцу, подруге, с мужчиной расслабляться нельзя, он тебя съест и оставит. Мужчина по своей природе завоеватель, иначе ему неинтересно и скучно, он уходит. – Мария взглянула на Юлию оценивающе, почувствовала, девочка расслабилась, забылась, но Гуров предупреждал, что она стоит на краю, и торопиться не следует, и прямых вопросов не задавать. А он мудрый змей, его следует слушаться.
– Мария, простите… – Юлия замялась и покраснела. – Вы с этим полковником Львом Ивановичем так и живете?
– Я тебе рассказала об общих правилах, каждый мужчина, как и мы с тобой, индивидуальность. Гуров особая статья. У нас с ним заключен пакт о ненападении, нейтралитете. Кто такой Гуров, сейчас поймешь, расскажу тебе маленькую историю. Я его месяц назад оставила, исчезла. История у меня случилась, ну, это неинтересно. Две недели назад он подъехал к театру, забрал меня в машину и привез домой. И приехал, дьявол, в тот вечер, когда мне было совсем худо. Уж как он узнал, никто не знает, уверена, он сам не догадывается. У него чутье, как у зверя, часто действует неосознанно. Дело в другом. Он за две недели не спросил, почему исчезла, где была, что случилось, живет, словно ничего не было. А он меня любит, я знаю. Я готова ему в горло вцепиться, только бы спросил. А он улыбочкой отгораживается, в постели ноги и задницу целует, слова бормочет, а наутро ни слова, ни вопроса, родной и чужой. У меня, девочка, мужчины были, но такого, как Гуров, не встречала, даже не подозревала, что подобные существуют. Он свою силу прекрасно осознает, однако не показывает, живем по принципу «ты меня уважаешь». Цветы, все, как положено, однако незримую черту он провел, я ее чувствую, не переступаю.
