– Как часы, через день, сумки таскает, такой папаша, в жизни не найти. Не к добру это.
– Вот и Гуров считает, что не к добру, только понять Фокина мы не можем. К чему-то он парня готовит, как-то хочет использовать.
– Ладно, а что Батулин?
– А ничего, – ответил Илья Карцев. – Живет, служит, иногда приводит к себе женщин, не проституток, по-моему, у него страсть к провинциалкам. Молоденькие, с чемоданами и баулами, но внешность специфическая. Такие из Урюпинска приезжают Москву покорять, вскоре на Тверской стоят, а то и у трех вокзалов шастают. Батулин, пока они в Москве не обвыклись, через свою койку пропускает, день-два, не больше. Имеется у него серьезная дама, но та при деньгах и муже, нашего клиента держит для развлечений. Я их разговоры по телефону пару раз слышал, полагаю, она ему деньжат подбрасывает, но держит строго, он там права голоса не имеет. Скукота, Станислав.
– То не нам с тобой решать, Илья, – резко сказал Крячко. – Ты мне в последнее время не нравишься. Я тебя как-то у дома объекта видел одного, типичный филер, таких в плохом кино показывают. Ты запомни, коли Лев Иванович сказал, что горячо, значит, горячо, вот-вот вспыхнет. И не твое свинячье дело данный вопрос обсуждать. Не нравится – иди на все четыре стороны, я на твое место вмиг оперативника найду.
– Да ты что, Станислав? Да я за такие деньги висеть сутками вниз головой согласен, – быстро сказал Карцев, а сам подумал, вот тебе и капитализм, платят, и рот не открывай. Раньше хоть на оперативке, даже на партсобрании можно было вякнуть. Толку, конечно, никакого, но все душу отвести, теперь молчи, иначе выгоним, другого найдем. Наемная сила и ни черта больше.
Станислав скрытое недовольство Карцева заметил, решил при случае Гурову сказать, что хоть и молодой опер – Илье было лишь тридцать пять, – а уже изъездился.
– Чапаев, – обратился Станислав к своему старому приятелю Василию Ивановичу Светлову, с которым отпахал не один десяток лет в МУРе, – ты шофер, улицу видишь лучше этих пацанов. То, что нас «водят», сомнения нет, но, по твоей прикидке, сколько машин задействовано?
– Шесть точно, – ответил Светлов. – Но уверен, что больше.
– Понятно? – Станислав оглядел собравшихся. – Если бы мы занимались пустым делом, кто бы бросил против нас такие силы? Или вы считаете, в других службах автопарк и оперативники не считаны?
– А чего они ждут? Если шестнадцатое число, то рано начали. А чего еще? – больше себя, чем кого другого, спросил Нестеренко.
– Валентин, если бы знали, то были бы умными, – ответил Станислав.
– А что Лев Иванович по этому поводу?
– Либо сам не знает, либо говорить не хочет. – Станислав поднялся. – С завтрашнего дня переходим на круглосуточное дежурство.
– Станислав, побойся бога, – пробормотал Веткин.
– Это вы побойтесь бога, за ничегонеделание, считай, каждый на машину заработал. Я добавлю один экипаж, сутки работаешь, сутки отдыхаешь. Пошли, пошли, менты поганые.
* * *
Генерал Орлов получил указание выделить двадцать офицеров для руководства охраны силами МВД первого оцепления, сопровождающего кортеж Президента. Он собирается выйти в народ в том самом месте, где в девяносто третьем поднимался на танк. Дата выхода не называлась.
Орлов понял: этого и ждут, это и чует Гуров, удивительное чутье у этого мальчишки. Генерал никак не мог привыкнуть, что Леве, по его представлению, голубоглазому, наивному мальчику, давно пятый десяток и он – полковник-важняк, имеет огромный авторитет среди старослужащих милиционеров, определенный вес среди солидных авторитетов и воров в законе.
Никто среди ментов не знал, хотя агентура и шептала, как на одной очень серьезной сходке, где авторитеты и воры в законе делили власть, один старый, но крепкий вор сказал:
– Льва Ивановича бы сюда, он бы нас быстро рассудил.
На сходке прошел шепоток, кому-то объяснили, кто такой этот Лев Иванович. Неожиданно молодой голос крикнул:
– Я вашего мента при первой встрече порешу!
Седой сплюнул под ноги, ответил:
– Мне лично он жизнь спас, на меня уже сто вторую повесили со всеми отягчающими, а Гуров вмешался, исполнителя отыскал, мне пятерик общего режима, через три я на воле.
– Ну и целуй его в задницу, а для меня мент, он и есть мент.
Мнения тогда разделились, чем закончилась сходка – неизвестно, но через месяц группу воров у рынка из автомата расстреляли, а спустя немного времени кафешка, в которой собрались авторитеты, взлетела на воздух.
Все бы ничего, пусть бьют друг дружку, но сколько мирных граждан при этих разборках погибло, никто не считал. А кто знает, не говорит.
Орлов по ВЧ позвонил Гурову, сообщил новость.
– Ты генерал, ты и решай, – сказал Гуров. – За жизнь Президента отвечает Коржанов. Ты можешь ему сообщить, что имеются оперативные данные и прочее. Лично я уверен, что мы Президента потеряем. Я от него далеко не в восторге, но он Президент России. И потом, Петр, я сто лет в сыске проработал, однако, когда убивают людей, не люблю. Извини.
– Бог простит, Левушка. Что ты предлагаешь?
– Оставить как есть, я Фокина сам перехвачу.
– Если нет, полковника Гурова убьют, а генерал Орлов знать ничего не знает. Виновата охрана, их, лбов, больше, чем фонарных столбов. Может, скажешь чего?
– Не знаю я! – Гуров сорвался, повысил голос: – Они только в тот день и проявятся. Ты мне только сообщи, в какой день Царь в народ пойдет.
Последние дни Гуров на веранде не показывался и к окнам не подходил, настроение было мерзейшее, словно паралич охватил. Конечно, несерьезно, но Гурова больше всего бесило сознание, что Фокин покушение продумал и просчитал, а он, сыщик, не в силах разгадать, что к чему.
Снайпера Гуров практически исключил: что годится против опера, не годится против Президента. Охрана все чердаки и подходящие окна прочешет, на учет возьмет, снайперу показаться будет невозможно. Может, какая-нибудь сверхсовременная радиоуправляемая ракета? Запустят ее где-нибудь за десять верст, лови, коли можешь. Но при чем тут Фокин и мальчишка Игорь Смирнов? А они наверняка фигуры центральные. Последняя встреча Фокина с лидером КПРФ не могла быть пустой или случайной.
Гуров часами обучался играть на бильярде, получалось хреново. Олег, человек играющий, спускался в бильярдную и разделывал сыщика под орех. Однажды Олег прибежал, махнул рукой:
– Лев Иванович, стоит взглянуть.
У двух строений напротив особняка, в котором они жили, стоял заляпанный грязью шикарный «Мерседес». Четверо мужчин, один из которых был явно старший, в униформе сегодняшних миллионеров – длинное пальто, отличная стрижка, в руке кожаная папка или саквояж, черт не разберет. Гуров полагал, что это огромный бумажник и в нем носят деньги. Два амбала-качка, понятно, охрана, и мужичок, неприметный, но шустрый, возможно, водитель. Осторожно ступая, стремясь не испачкать обувь в рыхлой земле, группа обошла один дом, второй, скрылась в глубине строящегося городка.
