— Театральные эффекты, — усмехнулся "ликвидатор".
Грек достал из кармана пропуск на телевидение и пистолет с глушителем.
— Оружие вернешь, оно мне понадобится. — После чего Грек объяснил, где находится студия и гримерная.
— Сделаем, но я не люблю грязную работу. Тебе, Володя, лучше обратиться к Луке.
Так звали второго законспирированного киллера, хорошо известного им обоим. Грек поморщился, ничего не ответил. Он сам знал — для такой грубой работы Лука лучше. Но два дня назад полковник выяснил, что бывший ас элементарно спился и сейчас умирает в больнице от цирроза печени. Грек не стал вдаваться в подробности, сухо ответил:
— Вопрос решало руководство.
Кириллу Пузыреву никогда не требовались разъяснения, он сразу понял — старого коллеги нет в живых. Может, оно и к лучшему, теперь его, Кирилла, больше ценить станут. Хотя ему уже все равно, деньги не нужны, интерес к работе давно пропал. Впрочем, сейчас, обдумывая предстоящее, он почувствовал знакомый холодок азарта. Бесцветная жизнь как бы проявлялась, на серой безрадостной картинке начинали проступать краски.
— Понятно, за работу ты ничего не получишь, тебе уплачено на много лет вперед.
Хозяин пропустил мелкую гадость мимо ушей, сказал:
— Завтра схожу взгляну, но представляется, мне понадобится две недели.
— Но в этом году? — съязвил Грек.
— Василий Юрьевич как себя чувствует? — вместо ответа поинтересовался Кирилл.
— Нам бы его здоровье. Он словно дуб, с годами только крепчает. — Грек поднялся. — Сегодня двадцатое августа.
— Позвони мне завтра к вечеру, я уточню сроки.
— Хорошо. — Грек кивнул и покинул тихую уютную квартиру "пенсионера".
Полковник давно привык, что "ликвидатор" никогда не задает лишних вопросов, не советуется и уж тем более не рассказывает о подготовке.
На другой день Грек позвонил, услышал недовольный голос:
— От безделья черт-те чем занимаетесь. Знакомый может задержаться, но до десятого он точно уедет в отпуск.
Как известно, Голуб был застрелен седьмого. На следующий день Грек забрал у Кирилла пистолет, ничего не спросил, даже не попрощался.
Каждый выполняет свою работу и нечего лишние слова говорить. Как "ликвидатор" организовал выстрел, Грек не знал, его это не интересовало.
Все было организовано классно, даже в прошлые времена такой работой можно было гордиться. Авилова уголовка вычислила быстро. Правда, Греку не очень понравилась оперативность уголовки, но цель достигнута, лишний человек ушел, подозреваемый арестован и скоро превратится в обвиняемого. Газеты и телевидение трубили о долгожданной победе. Вот главк вел себя странно, да и прокуратура от комментариев воздерживалась.
А потом начались неприятности. Появился новый, никому не известный и.о. прокурора, стали поступать сведения, что прочно слепленное дело Авилова разваливается, вроде бы им вновь начинает заниматься Гуров. И арестован кретин Волох. Грек слегка растерялся. Он не понимал, чего добиваются мен-товка и прокуратура, имеющая все в своих руках. Грек знал — всегда все хорошо не бывает, следует выждать и перетерпеть. Однако откладывать выполнение указаний генерала нельзя. Потому что Трушин практически не ошибается. Он сказал, что цепь, по которой прошел в свое время Авилов, следует разорвать, значит, цепь должна быть разорвана. Необходимо определить последовательность событий. Убрать Демидова из тира — самое простое, потому можно несколько дней обождать. А вот вице-премьера Попова теперь ликвидировать уже сложно. Несколько дней назад достаточно было приказать Волоху, хорошо заплатить, и вопрос был бы решен.
И Грек вновь появился на квартире у Кирилла Пузырева. Тот хмуро взглянул на фотографию вице, просмотрел данные на него, спросил:
— Имеется охрана?
— Водитель. Здесь сроки сжатые, но зато все остальное — на твое усмотрение. Место, способ, как тебе удобнее.
Пузырев заметно повеселел, сказал, что осмотрится и тогда определится.
Попов курил, что решило его судьбу быстро. Он умер через несколько дней в машине, ожидая, пока водитель сделает необходимые покупки. Врачи определили сердечный приступ, осмотр салона "Волги" практически не проводился. После ее уборки единственная улика — лишь зажженная сигарета "Мальборо" — была уничтожена.
Доставить записку Волоха Гуров поручил Григорию Котову, посоветовав надеть милицейскую форму, сказать Греку, что служит в охране внутренней тюрьмы на Петровке. Григорий позвонил полковнику по телефону, полученному от Волоха. Этот звонок и определил отношение Грека к происходящему. Купленный мент — дело обычное, номер телефона никто, кроме Волоха, не знал. Записка не вызывала сомнений. Сам факт, что подручный Волоха оказался наркоманом, лишь подтвердил отношение Грека к бандиту. Гриша Котов исполнил свою роль блестяще, в чем ему сильно помогли внешность и национальность, на что и рассчитывал Гуров.
Кто есть еврей в сознании фашиста? Еврей — человек трусливый и жадный. Без нюансов, вживания в образ, имея только длинный нос, справиться с задачей довольно просто. А Григорий к тому же был незаурядно умен.
К намеченному месту Грек подъехал на такси. Котов в форме капитана милиции стоял у доски объявлений. Его тронули за локоть, уверенный голос приказал:
— Садитесь в такси, капитан. Котов еще больше втянул голову в плечи, оглядываясь, ответил:
— Никуда я не поеду, денег не платят, а загадки загадывают. Мне и тут хорошо. Я вам записку, вы мне — двести долларов.
Грек впервые встречался с таким тупым агентом. Он вынудил себя говорить терпеливо:
— Ведь наверняка, прочтя записку, я должен что-то сделать, нам следует все обсудить.
— Мне нечего делать, мне говорено — отдать, получить, и свободен.
— Так в записке сказано... — начал было Грек, но Григорий его перебил:
— Я не знаю, чего там намалевано, я пытался прочесть, но ни хрена не понял. Давайте двести долларов, возьмите почту, и разбежались.
— Но мне необходимо с вами поговорить. — Грек, готовясь к встрече, ждал чего угодно. Засады, слежки, магнитофонной записи. Он уже проверил капитана, никакой электроники при менте не находилось. Да он и разговаривать не хочет, в машину не идет. — Выбрасывать деньги на ветер я не собираюсь, — твердо сказал Грек.
Котов еще больше ссутулился, почесал за ухом и промямлил:
— Мне гарантировали, я рисковал, ну, раз так, значит, судьба, — он сунул руки в карманы милицейского плаща и, шаркая, двинулся к метро.
Встреча проходила недалеко от Таганки. Грек даже растерялся, что случалось с ним нечасто.
Он в два шага догнал Котова, стиснул ему локоть, зашептал:
— Черт вас возьми, предлагаю компромисс: я даю вам деньги, вы мне — записку, и мы садимся в машину.
