— Слово чести распространяется и на господина
майора, — сказал Ксавье холодно.
— Благодарю, де Шамфор, теперь я совершенно спокоен!
Да, и ещё одно уточнение, господа: я, конечно, и не подумаю сообщать Луи
Гравашолю о… о своей откровенности с вами, но считаю своим долгом напомнить,
что субъект этот решительный и имеет дурную привычку не колеблясь стрелять в
полицейских… Другими словами, я предоставляю вам подробнейшие сведения, но
снимаю с себя всякую ответственность за возможные последствия, которые могут
возникнуть в результате вашей встречи с Луи…
— Ну разумеется, — сказал Ксавье без
улыбки. — Речь идёт только о сведениях, остальное — наше дело, и претензий
к вам не будет никаких. Но сведения должны быть исчерпывающими. Давайте к делу,
д'Энсонвилль, и у вас и у нас мало времени…
— Позвольте, я соберусь с духом, — сказал
Рокамболь не без ханжества. — Всё-таки предстоит выдать старого знакомого,
пусть и придерживающегося иных взглядов на жизнь… Итак. Примерно через полчаса
я покидаю дом, чтобы успеть на поезд. С носильщиками я договорился заранее,
понятно, они увезут на тачках к подножию холма весь мой багаж, в том числе и
эти ящики, которым Луи придаёт такое значение. Он совершенно верно рассудил,
что в обычных условиях никто бы и не подумал вторгаться с обыском ко мне… Вы
ведь действуете без санкции начальства, де Шамфор?
Ксавье усмехнулся:
— Даже если так, это что-то меняет в вашем положении?
Или в тех неприятностях, которые вас могут ждать?
— Ваша правда, — со вздохом признался
Рокамболь. — Итак, вещи увезут к подножию Монмартра, и там будут ждать два
экипажа. Один я заказал для себя, а второй пришлёт Луи — за ящиками, понятное
дело. Я не расспрашивал, но подозреваю, что на козлах будет сидеть его
доверенный человек. В общем, за ящиками приедет экипаж. И это всё, что мне
известно. Вероятнее всего, их отвезут именно туда, где Луи в данный момент обосновался,
но мне он не соблаговолил сообщить свой нынешний адрес, а я, как уже упоминал,
вопросов ему стараюсь не задавать… Вот и всё, господа. Святая правда. Поверьте,
я ничего больше не знаю…
Глава 10
События пускаются вскачь
— Прежде чем обнаружили чёрный ход и взяли его под
наблюдение, прошло четверть часа, — сказал Бестужев. — Вполне могли
тут же вынести ящики чёрным ходом, перегрузить на другой экипаж и раствориться
на парижских улицах…
— Теоретически возможно, — кивнул Ксавье. —
Однако на практике… Гравашоль подобных штучек никогда не применял, а вы ведь не
хуже меня знаете, что от шаблонов эти господа отступают редко. Человек
привыкает с определённому стилю деятельности…
Бестужев задумчиво сказал:
— При приезде в Париж они как раз применили нечто
новое.
— Вот уж нет. Я потому и опасался такого фокуса, что он
уже был несколько раз использован — правда, не Гравашолем, но он должен был об
этом знать… Я тоже нервничаю, господин майор, — но будем надеяться на
лучшее. Мне в случае серьёзной неудачи придётся гораздо хуже…
Бестужев знал, что его коллега прав — ему самому, в
общем-то, неудача не грозила ничем, кроме разве что неприятного разговора с
Гартунгом, но такими пустяками следовало пренебречь. Зато де Шамфор поставил
всё на карту: неприязненно настроенный начальник наподобие Ламорисьера в
случае, если самовольные действия подчинённого закончатся провалом, сумеет
отыграться со всем рвением. Во Франции тоже есть глухая провинция, куда можно
загнать проштрафившегося надолго, если не навсегда. И конец карьере…
Он посмотрел в окно — небольшой трёхэтажный дом напротив
по-прежнему казался олицетворением безмятежного покоя, никто не выходил из
парадного, занавески нужных окон на втором этаже ни разу не колыхнулись.
Попытайся кто-то уйти чёрным ходом, их давно бы уже предупредили обосновавшиеся
там агенты. Так что оставалось пока что сидеть в небольшом кафе и наблюдать — в
ожидании обещанной Ксавье акции…
Ощущения у Бестужева были самые пикантные — они с
инспектором устроили наблюдательный пункт в единственно подходящем для этого
месте, небольшом кафе «Ориенталь» на углу бульвара Распай и площади
Данфер-Рошро. Заведение вполне респектабельное, уютное, тихое, но пикантность в
том и заключалась, что местечко это было давно и прекрасно Бестужеву известно
по сводкам Особого отдела: согласно точным агентурным данным, именно его
облюбовал небезызвестный Ульянов-Ленин и частенько встречался в задней комнате
с идейными соратниками. Они и сейчас могли витийствовать за низенькой дверью,
находившейся совсем близко от Бестужева. Ни Ульянов, ни большинство его
сподвижников не должны были знать Бестужева в лицо, так что опознания он не
боялся — но всё равно, пикантно чуточку…
— А что с той американской конторой? — спросил
Бестужев. — Я совсем забыл у вас спросить…
— Это довольно крупная по парижским масштабам
фирма, — сказал Ксавье. — Представляет во Франции интересы нескольких
североамериканских предприятий и отдельных лиц. Безусловно, толика нелегальщины
в её повседневной практике присутствует — она всегда присутствует, когда речь
идёт о подобных учреждениях, какой стране они ни принадлежали бы. Вот только
нелегальщина достаточно специфическая и не имеет никакого отношения к политике
— и никогда не становится предметом судебного разбирательства или полицейского
расследования, разве что в особенно уж вопиющих случаях. Вы, должно быть,
знаете эту деликатную сферу жизни — интимные отношения промышленников,
финансистов и политиков, странные совпадения — когда резко возросшее
благосостояние политика, депутата парламента, чиновника удивительно совпадает
по времени с выгодным для той или иной фирмы решением… Никаких жалоб никогда не
бывает…
— Понимаю, — вздохнул Бестужев. — Да, эта
нелегальщина и у нас остаётся как бы и несуществующей вовсе… Значит, поправьте
меня, если я ошибаюсь… но у подобной конторы должны быть люди наподобие тайных
агентов?
— Уж это безусловно, — кивнул Ксавье. Я смог пока
что собрать о них лишь самые общие сведения — чтобы установить наблюдение или
копнуть глубоко, моих чисто приятельских отношений с коллегами из других служб
было мало. А мои возможности как сотрудника бригады ограниченны. Ламорисьеру
обязательно донесли бы, начни я… Ему и об этом, — он кивнул за
окно, — непременно донесут, но я от всей души надеюсь, что произойдет это
слишком поздно… Победителей не судят. Остаётся уповать только на эту нехитрую
истину… Кстати, вы заметили? И Рокамболь описывал вашего инженера, как
человека, державшегося с анархистами совершенно по-свойски, ничуть не похожего
на пленника…
Бестужев сказал сквозь зубы:
— В конце концов, это — дело десятое. Сначала нужно до
них до всех добраться… Что это?
— Иррегулярные полицейские силы, — сказал Ксавье,
улыбаясь почти непринуждённо. — Идея мною почерпнута из книг о Шерлоке
Холмсе, и, надо сказать, несколько раз себя оправдывала…
По неширокой улочке неслась ватага гамэнов — парижских
уличных мальчишек, они визжали, хохотали, вопили, чуть ли не на головах ходили,
отчего респектабельные буржуа отшатывались к стенам домов, поджимали губы. Так
поступали, впрочем, немногие, большинство и ухом не повели — надо полагать,
будучи коренными парижанами, воспринимали юных сорванцов как привычную деталь
городского пейзажа…
