– Итак, Файхте… Господин Айвен Файхте из России… Имеете
честь украшать своей персоной Министерство юстиции? Ну что же, неплохо
придумано, священники и юстициарии смотрятся крайне респектабельно.
Великолепное качество. Вы пользуетесь безукоризненными документами, которые
стоят немалых денег… Что же, я уже давно понял, что вы не из мелких…
Это было произнесено на французском – на весьма неплохом, да
что там, безукоризненном французском. И голос был совершенно другой, нежели у
этих двух субъектов: хорошо поставленный, бархатный, моментально вызвавший
ассоциации то ли с оперным певцом, то ли с опытным адвокатом. Вероятнее всего,
второе – оперные певцы в подобных делишках обычно не участвуют, а вот адвокаты,
для которых голос является, смело можно сказать, таким же рабочим инструментом,
как топор для плотника…
– Что вам угодно? – мрачно спросил Бестужев.
– Вы предпочитаете разыгрывать неведение? Это чуточку
смешно, право. Вряд ли у вас несколько дел одновременно, милый господин Файхте.
Дело у вас давно уже одно-единственное. И мы с вами прекрасно понимаем, в какой
персоне оно заключается, в каком интересном изобретении… Будете упираться или
все же не станете выставлять себя на посмешище, разыгрывая тупого упрямца? Вы
ведь прекрасно понимаете, о чем я?
– Допустим, – сказал Бестужев. – И все же это еще
не означает, что я умею читать мысли. Здесь возможны самые разные варианты… С
кем имею честь, кстати?
– Называйте меня попросту, дружище Айвен. Меня зовут Лоренс.
Мы, американцы, стремимся к простоте в общении…
– Уж не законник ли вы? – спросил Бестужев.
– На основании чего вы сделали такой вывод? –
поинтересовался Лоренс ничуть не сердито, скорее весело.
Бестужев сказал то, что думал:
– Ваши интонации, ваш голос, вы им играете, как жонглер
шарами. Мне приходилось бывать в судах и слушать хороших адвокатов…
Поскольку незваный гость не проявлял никаких признаков
нетерпения, Бестужев тоже принял соответствующий тон. Чем дольше длится беседа,
тем больше поневоле расслабятся те два питекантропоса, что располагались сейчас
за его спиной на безопасном отдалении…
В пятне света от потайного фонаря появились две ухоженных
ладони человека, явно в жизни не занимавшегося презренным физическим трудом.
Два раза сошлись в беззвучных хлопках. На правом мизинце сверкнул острыми
лучиками немаленький брильянт, несомненно, настоящий.
– Браво, Айвен, браво! Я все более убеждаюсь, что встретился
с человеком весьма неглупым, мало напоминающим тех двух олухов с пистолетами,
что торчат у вас за спиной…
– А они не обидятся на такую характеристику?
– Они ни словечка не понимают по-французски, –
безмятежно сообщил Лоренс. – Правда, у них есть другие достоинства…
Несмотря на некоторый недостаток интеллекта, они великолепно обучены выполнять
приказы… Любые. Они ничуть не щепетильны и давно уже не приходят в ужас при
мысли о нарушении закона либо заповедей Божьих… Понимаете? Я хотел бы напомнить
для начала, что совсем недалеко от нас с вами располагается иллюминатор,
который нетрудно открыть, и он достаточно велик, чтобы пропихнуть туда даже
значительно превосходящего вас по комплекции человека. Лететь вниз не так уж и
долго, будучи предварительно оглушенным, человек не производит ни малейшего
шума. Сейчас раннее утро, всплеск ничьего внимания не привлечет. И – все… Был
человек, и пропал бесследно в безбрежном океане… Это не угроза. Это
всего-навсего напоминание о возможном развитии событий в случае, если мы не
договоримся… Крайне легко именно так и поступить, оставшись вне всяких
подозрений… Или я не прав?
– Правы, – сумрачно согласился Бестужев. –
Интересные, я смотрю, персоны – американские адвокаты…
– О, у нас достаточно своеобразная страна, – беззаботно
протянул собеседник. – Впрочем, человеку вроде вас она, я думаю,
понравится. Вы не бывали у нас?
– Пока не приходилось.
– Вам понравится, – заверил Лоренс. – Человеку
вашей… э-э, профессии, к тому же обладающему неплохими деньгами, наша страна
представляет массу возможностей… Но давайте перейдем к делу. Вы прекрасно
понимаете, что меня интересует.
– В общих чертах, – сказал Бестужев. – А вот что
именно… Я уже говорил, что здесь возможны самые разные варианты…
– Пожалуй, вы правы, – легко согласился
собеседник. – Что ж, давайте конкретизируем… Мне от вас необходимо одно:
номер каюты инженера Штепанека. Или мисс Луизы. Короче говоря, мне нужно знать,
где они обитают.
«Ну конечно, – хладнокровно подумал Бестужев. –
Они прошли тот же путь, что и я. Они тоже поняли уже, что, действуя без поддержки
корабельного начальства, чисто любительскими методами, болтаясь по общим
помещениям и прогулочным палубам, искомого ни за что не обнаружить за считанные
дни…»
– Почему вы считаете, что я должен знать такие вещи? –
спросил Бестужев.
– Я вам не отказываю в уме и житейской сметке, Айвен. Почему
же вы не признаете эти качества за мной? Ясности ради: я был в Вене с самого
начала. Не участвовал в событиях, поскольку это не входит в мои прямые
обязанности, но ко мне стекалась вся информация, которую собирали не только эти
два олуха, но и агенты половчее. И я много знаю о вашей роли в событиях. Вы
старательно разыскивали Штепанека… дважды при этом пересекаясь с этими вот
двумя исполнительными парнями. С некоторых пор вы действовали в самом
трогательном единении с мисс Луизой – то она спасала вас в трудную минуту, то
вы поступали соответственно. Не буду врать, что у меня есть полная картина
ваших приключений, но того, что я знаю, вполне достаточно. Даже при том, что
ваши французские похождения мне толком неизвестны. Ну, достаточно венских… Вы
расхаживаете при оружии, хватко пускаете его в ход, не колеблясь, участвуете в
несколько противозаконных забавах. Карманы ваши набиты безупречными документами
на разные имена… Не столь уж сложные умозаключения приходится проделать, чтобы
понять: вы, Айвен, принадлежите к тому немногочисленному и крайне интересному
племени, которое привыкли называть международными авантюристами. Надеюсь, вы не
подумаете, что я осуждаю вашу профессию? Отнюдь! Я человек достаточно широких
взглядов и на многое смотрю философски. Профессия как профессия, не хуже любой
другой, к тому же занимаются ею люди весьма незаурядные, далекие от примитивной
уголовщины… Вы, конечно же, международный авантюрист высокого полета, я
достаточно долго прожил в Европе и составил некоторое представление о людях
вашей увлекательной профессии…
– Вы чертовски проницательны, месье Лоренс, –
усмехнулся Бестужев.
– Надеюсь, – серьезно сказал Лоренс. – Именно
благодаря этим качествам я и зарабатываю неплохие деньги. Вообще-то… – он
помедлил. – Вообще-то сначала у меня имелась и другая рабочая догадка, я
допускал, что вы секретный агент какого-то европейского государства – в игре
участвовало несколько подобных персонажей, представлявших чуть ли не полдюжины
держав. Однако в дальнейшем от этой версии пришлось отказаться. Когда стало
совершенно ясно, что аппарат Штепанека в военном деле представляет ценность не
большую, нежели кофемолка. Агенты держав, один за другим обнаруживая эту
бесспорную истину, друг за другом выходили из игры, что вполне объяснимо: нет
на свете армии, которая всерьез заинтересовалась бы аппаратом, понявши, что он
собой представляет… Нет, и все тут…
