Судя по печальному виду полицейского сыщика, он не испытывал
и тени восторга оттого, что оказался замешанным в столь деликатное и громкое
дело, наоборот, отбивался бы от такой чести руками и ногами, подвернись
возможность. Наверняка обременен семьей, для коей единственным источником
дохода является его полицейское жалованье, а, учитывая возраст, об одном должен
мечтать – без замечаний и погрешностей по службе дожить до момента, когда
сможет выйти в отставку с неплохой пенсией. Такие вот служивые везде одинаковы.
И хороши еще и тем, что при необходимости выполнят приказ без обсуждения и не
задав ни единого вопроса…
– Вы говорите по-французски? – спросил Бестужев.
– Да, сударь.
– Отлично… Значит, в деле вы осведомлены… У вас наверняка
есть какие-то вопросы? Прошу, задавайте.
После явного промедления инспектор решился:
– Насколько я понимаю, сударь, молодая пара не имеет
возможности обвенчаться здесь, на корабле, но намерена сделать это в Нью-Йорке
при первой же возможности, и тогда… тогда дело можно считать проваленным?
– Совершенно верно.
– Прошу прощения, господин майор… Речь идет о
совершеннолетней, дееспособной особе, которой невозможно законным образом
помешать вступить в брак?
– Верно, – кивнул Бестужев.
– Но если вы не можете обратиться к закону… Вы,
следовательно, располагаете некими… средствами убеждения? Иначе не отправились
бы следом?
«Он не дурак», – подумал Бестужев. Коснулся кончиками
пальцев потайного кармана пиджака:
– Эта особа, инспектор, была в свое время довольно
неосторожна, и не в ее силах оказалось уничтожить… следы прежней неосмотрительности.
В конверте у меня лежат бумаги, которые заставят даже безоглядно влюбленного,
романтичнейшего юношу взглянуть на предмет своей страсти совершенно другими
глазами… Детали вас интересовать не должны…
– О, я и не претендую!
– Так что поверьте на слово: компрометирующие бумаги,
которые у меня при себе, моментально приведут юношу в чувство, благо он весьма
неглуп и, что таить, чертовски спесив… Он достаточно свободомыслящ и влюблен,
чтобы, не колеблясь, связать жизнь с особой самого простого звания… но только в
том случае, если она окажется чистейшим и благонравнейшим созданием. То, что
лежит у меня в кармане, рисует облик совершенно иной девицы – и любой уважающий
себя мужчина этакий экземпляр женской породы отвергнет моментально…
Инспектор кивнул:
– Да, подобное в практике не раз встречалось… Вы собираетесь
направиться к ним в одиночку?
– Так, наверное, будет лучше, – сказал Бестужев. –
Однако, господа, есть единственное, существенное препятствие… Я попросту не
знаю, в какой каюте они обитают. За все время, что я провел здесь, на корабле,
мне не удалось их встретить, подозреваю, они стараются каюту – или кают – не
покидать. Мне известны имена, под которыми они здесь выступают… я знал, какие
они присвоили себе в Европе, но для плавания они могли и придумать совсем
другие… Теперь понимаете, господин Исмей, какого рода сотрудничество мне от вас
требуется? Вы мобилизуете всех своих подчиненных – естественно, не объясняя им
сути дела, – пусть закопаются в списки пассажиров первого класса…
Исмей не без некоторого сарказма бросил:
– Но если вам неизвестны их фальшивые имена…
– Для этого есть методы, – сказал Бестужев, видя, как в
глазах инспектора появилось совершеннейшее понимание. – Нет нужды искать
именно их. Следует методично исключать тех, кто ими заведомо не являются.
Например, мистер Астор и его супруга исключаются первыми, как и моя добрая
знакомая леди Холдершот со всей свитой. И так далее. По-моему, это не столь уж
невыполнимая задача, в особенности, если те, кто начальствует над стюардами,
опишут им внешность нашей четы…
Исмей поморщился:
– Это означает огласку…
– Ни малейшей, – уверенно сказал Бестужев. – Все
можно проделать в глубочайшем секрете… Вы что-то хотите сказать, инспектор?
Тот кивнул:
– В конце концов, всем, участвующим в поисках, можно сказать
– якобы по секрету, якобы как признак большого к ним доверия – что разыскивают
парочку пароходных шулеров, обделывающих свои делишки в среде высшего общества.
Довольно распространенное явление, мне самому приходилось заниматься чем-то
похожим, и люди такое объяснение воспринимают без удивления…
– Вы совершенно правы, – сказал Бестужев. –
Господин Исмей, вам следовало бы начать работу немедля…
– Боже мой, чем мне предстоит…
– Но вы ведь помните, чьи интересы замешаны? – спросил
Бестужев с той обманчивой мягкостью, в которой человек неглупый сразу чует
жесткий приказ. – Кто меня послал сюда, кто в Лондоне отдал приказ мне
содействовать?
– Помилуйте, я не прекословлю… – ответил Исмей, угрюмо
уставясь в стол. – Я все понимаю…
– И еще, – сказал Бестужев, – мне потребуется
помощь ваших людей для некоторых действий…
Исмей прямо-таки взвился:
– Вы же заверяли, что не будет никаких действий!
– Их и не будет, – сказал Бестужев. – Собственно,
речь идет всего-навсего об имитации действий. Дело в том, что ситуация
несколько осложнена. У этой дамочки – я имею в виду особу, вознамерившуюся
породниться с некоей особой монаршей крови, – есть пара-тройка сообщников
– по сути обыкновенные авантюристы, не опасные и примитивные. Но кое-кто из них
плывет первым классом. Мне нужно будет предварительно принять кое-какие меры,
чтобы выбить их из игры. Не предпринимать никаких действий – но создать у них
впечатление, что действия могут быть в любой момент произведены…
– Что вы имеете в виду? – насупился Исмей.
Бестужев кратко объяснил, что он имеет в виду.
– Не могу сказать, что это мне нравится…
Бестужев холодно улыбнулся:
– Быть может, мне следует отправить еще одну шифродепешу в
Лондон, объяснить ситуацию и попросить дополнительных указаний? Думаю, капитан
не будет против этого возражать?
– Не имею права, – невозмутимо сказал капитан. – У
меня совершенно недвусмысленные инструкции…
– Итак, мистер Исмей?
– Хорошо, хорошо, – уныло протянул паладин пароходной
компании. – Мои люди немедленно займутся поиском пассажиров, вы получите
все мыслимое содействие в этих ваших… имитациях… я подчиняюсь неизбежному… – На
его лице читалось искреннее отчаяние. – Первый рейс лучшего в мире, самого
неуязвимого судна, гордости компании… и надо же такому случиться…
– Не переживайте так, – сказал Бестужев. – Если
все будет проделано достаточно быстро, сохранено в тайне, никто ничего и не
узнает, репутация компании не пострадает…
– Вот что… – сказал Исмей с весьма даже неприязненным
видом. – Вам, господин майор, придется принять во всем этом самое активное
участие. Вы знаете их в лицо, вы, как я понимаю, имеете прямое касательство к деликатным
делам…
