– Легче легкого. По радиотелеграфу, конечно же, «Титаник»
будет призывать на помощь другие суда, и они очень быстро появятся – я намерен
все осуществить, когда до американских берегов останется сотня миль, не больше,
чтобы оказаться в районе самого оживленного судоходства. Корабль не тонет?
Прекрасно! Но мы-то, напуганные происшедшим, откажемся продолжать путь на нем…
в чем вряд ли кто-либо будет нам препятствовать. Вместе с нашими саквояжами и
чемоданами – с крайне интересным и дорогостоящим содержимым – мы попросту
перейдем на борт одного из пришедших на помощь кораблей. Кто в этих условиях
станет обыскивать наш багаж, вообще нас в чем-то подозревать? Ну а когда мы
окажемся в Нью-Йорке, уличить нас будет чрезвычайно трудно: все обнаружится,
когда мы будем вне пределов досягаемости судовых властей. Кто заподозрит именно
нас? С чего бы вдруг? Искать в первую очередь будут среди плебейской публики
второго и третьего классов, которая наверняка в суматохе прорвется со своих
нижних палуб… Ну и, наконец, я придумал нечто вроде страховки. Одна из шлюпок
на талях приведена в негодность… точнее, ее спусковые приспособления приведены
в такое состояние, что моряки ни за что не смогут ее спустить на воду. И только
мой человек знает, как это можно достаточно быстро исправить. Эта шлюпка будет
в полном нашем распоряжении. Все предусмотрено, как видите. Добыча ожидается
богатейшая. Теперь понимаете, насколько я к вам добр? В чем предлагаю вам
участвовать?
– Это похоже на авантюрный роман… – покачал головой
Бестужев. – Чересчур фантастично…
– Если вы немного поразмыслите, придете к выводу, что во
всем этом нет ничего фантастического. Испокон веков в дорогих отелях кормились
многочисленные воры. Я просто-напросто творчески развил эту идею, придав ей
масштабность и размах…
Бестужеву пришло в голову, что его собеседник прав – и уж
никак не болен психически. В самом деле, это предприятие казалось безумным и
фантастическим только на первый взгляд. На деле же все могло обернуться именно
так, как обрисовал итальянец: торопясь спасти жизнь, пассажиры первого класса
оставят в каютах и в багаже немало ценностей, группа решительных, проворных
людей успеет за считанное время набрать немало… и кто потом заподозрит именно
их? А если и заподозрит, они уже растворятся на американском континенте, где у
них наверняка немало дружков и сообщников, то бишь товарищей по партии.
Ограбление века, а? До чего умен мерзавец…
– Итак? – спросил Кавальканти совершенно
спокойно. – Теперь вы знаете все. И дорога у вас только одна… вообще-то их
две, но я ни на миг не допускаю, что столь сообразительный человек, как вы,
обладатель довольно специфической профессии, выберет другую… Я вас ничуть не
подозреваю в высокой моральности. Я сам этого интересного качества, каюсь,
лишен напрочь. Ну, а то дело, которым вы здесь занимаетесь… Насколько мне
понятно, вы его провалили, ничего не добившись… Ну? У вас минута на
размышление, Иоганн. Думайте…
Бестужев думал о своем. Все складывалось просто прекрасно –
не для международного авантюриста Иоганна Фихте, а для ротмистра Отдельного
корпуса жандармов Бестужева. Не было нужды разыскивать Кавальканти по всему
первому классу – вот он собственной персоной, сидит напротив, инспектор тут же,
неподалеку, вдвоем они без труда возьмут этого прохвоста, одной заботой меньше…
– Итак? – спросил Кавальканти все тем же небрежным
тоном.
– Послушайте… – сказал Бестужев. – Но где все же
гарантии? Что вам помешает, получив саквояж…
Кавальканти развел руками:
– Дружище, согласитесь, не могу же я дать вам письменные
гарантии, заверенные юристом? Вообще-то есть здесь один оборотистый юрист, и вы
его знаете… но к чему его впутывать в наши дела? Я оказал ему некоторые услуги,
но теперь он сам по себе, а я сам по себе, ни к чему ему знать о наших делах…
Да и какие в такой обстановке могут быть письменные гарантии? Придется вам
верить мне на слово, старина. Честное слово, вы меня вполне устраиваете, как
сообщник, из этого и будем исходить. Соберите весь ваш житейский опыт, всю вашу
практичность и поймете, что мне стоит верить… А выбора у вас все равно
нет, – закончил он с самой что ни на есть обаятельной улыбкой.
Бестужев опустил голову. Какое-то время он старательно
изображал человека, охваченного нешуточным внутренним борением, потом поднял
глаза и выдохнул с азартным видом игрока, поставившего все на карту:
– Черт бы вас побрал, у меня в самом деле нет выбора!
– Это следует понимать, как согласие, я думаю?
– Да, – сказал Бестужев.
– Ну вот и отлично. Пойдемте? Интересно все же, куда вы
ухитрились запрятать саквояж? Друзей и сообщников у вас на корабле нет…
– Зато есть голова на плечах, – сказал Бестужев,
вставая. – Поднимемся на шлюпочную палубу. Саквояж под тентом одной из
шлюпок по правому борту.
Кавальканти на миг потерял хладнокровие, прямо-таки вытаращился:
– Вы серьезно?
– А что тут такого? – пожал плечами Бестужев. – Я
читал какой-то рассказик… То, что следует надежнее всего спрятать, иногда лучше
держать на самом виду. Ну кому, включая команду корабля, придет в голову лезть
под тент шлюпок, если ничего не происходит, и они не потребуются? Я ослабил
веревки – дело совсем нехитрое – сунул саквояж под тент и старательно все
зашнуровал по-прежнему, так что снаружи незаметно. Надежнее, чем в сейфе…
Кавальканти покрутил головой:
– Я рад Иоганн, что в вас не ошибся… Положительно, от вас
будет толк… Пойдемте. Только должен вас предупредить: не пытайтесь делать…
глупости. У меня есть оружие, и я бывал в переделках…
– Господи, да зачем мне делать глупости? – сварливо
воскликнул Бестужев.
– Ну, мало ли что… Вдруг вы все-таки испугались, решили
двинуть мне по голове и сбежать.
– Куда? – пожал плечами Бестужев. – Это
бессмысленно… Вы правы, свое предприятие я и в самом деле провалил, так что мне
ничего не заплатят. А ваше… Выглядит оно фантастично, однако, по размышлении,
сулит нешуточную прибыль…
– И не забудьте о судовой кассе, – тихо сказал
Кавальканти, направляясь рядом с ним к выходу. – Никто не станет грузить
ее в шлюпку, а денег там немало, и ящик довольно прост, мой человек клянется,
что уже имел дело с этой системой и вскроет ее быстрее, чем мы успеем выкурить
папироску.
– Черт побери, вы все предусмотрели…
– А как же иначе, Иоганн? Такое подворачивается раз в жизни,
следовало напрячь мозги…
Краем глаза Бестужев видел, что инспектор, перехватив его
многозначительный взгляд, истолковал его совершенно правильно и ждет удобной
минуты, чтобы двинуться следом. Все пока что складывается отлично…
Когда они оказались на шлюпочной палубе, Кавальканти
поежился:
– Черт возьми, ну и холодина!
В самом деле, к полуночи резко похолодало, и Бестужев тоже
поежился – самый настоящий морозец…
