Стоп, стоп! Осади назад! Ну и пусть шумит. Пока что Бестужев
остается и для капитана, и для инспектора вполне уважаемой персоной, как
говорится, персоной грата, и любым его словам будет гораздо больше доверия,
нежели тому, что скажет эта «брачная авантюристка». Да, вот именно, тревожиться
нечего. Если грамотно продумать линию поведения…
– Сэр!
Бестужев обернулся. Перед ним стоял стюард с каким-то
странным лицом. Через его плечо Бестужев видел, что в коридоре суетится еще
парочка господ услужающих в белых кителях, стучится во все каюты подряд…
– Да? – с барственной небрежностью спросил Бестужев.
– Сэр… Пожалуйста, вернитесь в свою каюту…
– Это, собственно, не моя каюта, – продолжал Бестужев
столь же вальяжно. – Это… каюта моего знакомого. Я пришел его навестить,
но не застал, никто не отвечает на стук…
– В таком случае, сэр, отправляйтесь в свою каюту и
незамедлительно наденьте спасательный жилет… а потом отправляйтесь на шлюпочную
палубу. Я вас прошу, не медлите…
Губы у него тряслись, он был бледен.
– Что случилось? – спросил Бестужев серьезно.
– Корабль… С кораблем обстоит не вполне… Столкновение с
айсбергом… – его лицо исказилось отчаянной решимостью, и он тихонько выдохнул:
– Дело плохо, сэр… «Титаник» тонет…
Самый непотопляемый в мире корабль, безопасный исполин?!
Бестужев не успел ничего более спросить: стюард, кинув на него отчаянный
взгляд, побежал дальше, заколотил в двери каюты, соседней с той, где был заперт
Лоренс. А повсюду в коридоре уже царило форменное столпотворение: пассажиры
(нехотя, сразу видно), выходили из кают, все они были в спасательных жилетах –
одни тепло одетые, в пальто и накинутых пледах, другие в обычном вечернем
платье. Доносились недовольные возгласы, никакой поспешности не наблюдалось.
По коридору, бесцеремоннейше расталкивая людей, прямо-таки
пронесся помощник капитана – в расстегнутой тужурке, со сбившимся на сторону
галстуком, без фуражки, с бледным искаженным лицом. Промчался и исчез за поворотом
коридора.
Бестужев нахмурился. Ему пришло в голову, что к словам
стюарда, пожалуй, следует все же отнестись крайне серьезно. Если переводить на
привычные ему армейские мерки, появление офицера в немалом чине в столь
предосудительном виде обычно означает, что дела плохи…
– Сэр! – вскрикнул у него за спиной вернувшийся
стюард. – Говорю вам, мы тонем!
Стряхнув некое оцепенение, Бестужев направился в каюту
Луизы, ворвался туда, как бомба, принялся распутывать узлы, напоследок вынул
кляп изо рта. Луиза – ее лицо было покрыто полосками от засохших злых слез –
немедленно спрыгнула с постели и, уставясь на него ненавидяще, выпалила:
– Что тут, черт возьми, происходит? Где Штепанек?
– Поздно, – сказал Бестужев. – Они нас опередили,
и меня, и вас. Штепанек мертв, как и его телохранитель. Бумаги пропали. А
главное, корабль тонет…
– Что вы несете? «Титаник» непотопляем!
– Боюсь, все обстоит очень серьезно. Судя по тому, что я
наблюдал…
– Да бросьте вы ваши бредни! С дороги!
Она попыталась проскочить мимо Бестужева, но он бесцеремонно
сгреб девушку в охапку и потащил прочь из каюты.
Глава 5
Черная вода
Все те же невыносимо яркие и крупные звезды сияли на
небосклоне, но любоваться ими уже не было ни малейшего желания.
Бестужев стоял у перил – все в том же смокинге, но, вот
чудо, совершенно не чувствовал холода, пребывая в каком-то странном состоянии,
когда обычные житейские неудобства вроде холода или жары человеку решительно
безразличны. Поблизости от него на шлюпочной палубе стояла, изредка
перекидываясь пустыми фразами, кучка пассажиров первого класса – все наперечет
уже известные ему как миллионеры, денежные мешки. Только мистер Астор, недавно
расставшийся с юной женой, стоял на особицу, как и Бестужев, глядя в темную
гладь океана.
Капитан Смит, расхаживавший здесь же, время от времени,
перегнувшись через перила, кричал в мегафон:
– Шлюпкам держаться неподалеку от судна! Неподалеку от
судна! Придется подобрать еще…
Он замолчал, с чертыханием швырнул мегафон себе под ноги и
сказал, обращаясь то ли к Бестужеву, то ли просто в никуда:
– Бесполезно, черт возьми, они отходят, все до одной…
Веселая мелодия новомодного регтайма в диком несоответствии
с моментом разносилась над палубой – совсем неподалеку, у входа на парадную
лестницу, стояли музыканты, восемь человек в спасательных жилетах, они играли
не менее двух часов. Корабль по-прежнему был залит ярким светом. И он уже
ощутимо быстрее, чем прежде, погружался в черную воду…
Бестужев уже знал, что все кончено. Кавальканти оказался
прав – шлюпок решительно недоставало. Их попросту больше не осталось – хотя
множество пассажиров первого класса стояли на палубе, а те, из третьего, так и
остались внизу, в своих помещениях. Бестужев услышал об этом краем уха…
Палубу под ногами явственно перекосило – нос погружался все
глубже, корма задиралась вверх. Только что объявившиеся на шлюпочной палубе
механики доложили капитану, что котельную вот-вот затопит. После чего группа
пассажиров направилась в курительный салон, громко заявляя, что намерена
провести оставшееся время с некоторой пользой – за карточным столом. Кто-то
позвал и Бестужева, но он отказался.
Луизу он давным-давно посадил в одну из шлюпок – точнее
говоря, форменным образом запихнул. За нее, по крайней мере, беспокоиться не
приходилось. Он даже вернулся и выпустил Лоренса, кратко обрисовав тому
положение дел.
Самому ему теперь некуда было спешить, а сделать все равно
ничего нельзя. Он ощущал под рубашкой жесткий гуттаперчевый пояс с чертежами и
брильянтами – но кому это теперь было нужно? Ротмистр Бестужев с присущей ему
хваткой выполнил задание, ну, по крайней мере, наполовину – однако вмешались
силы, которым никакие человеческие усилия противостоять не могли…
Забавно, страха не было. Он слишком часто сталкивался со
смертью, чтобы пугаться. Одна тоскливая безнадежность и мысли о том, что это неправильно,
что так не должно быть, что он ничем не заслужил такого оборота дел – но,
должно быть, Господу все-таки виднее… На полях Маньчжурии уцелел, в смертельно
опасных танцах с террористами выжил, и вот теперь оказался в ситуации, когда от
собственных усилий ничегошеньки не зависит. Злая ирония судьбы, весьма…
Как он ни размышлял, оставался только один выход – прыгать в
ледяную воду и попытаться доплыть до одной из невидимых во мраке шлюпок. Но вот
на это как раз у Бестужева и не хватало решимости, плавал он скверно, на
спасательный жилет надежды как-то не было, слишком несерьезной представлялась
эта штука, а шлюпки, как явствовало из слов капитана, удаляются все дальше от
тонущего гиганта, движимые собственным интересом – говорят, когда судно тонет,
возникает огромная воронка, в которую может затянуть и шлюпки, и пловцов…
