В молельном зале не было ни души. Отперев закрытую на замок дверь, Стас выглянул наружу. У мечети тоже оказалось вполне пустынно, если не считать каких-то случайных прохожих. Уже без необходимости изображать из себя убогих нищих наши путешественники поспешили к припаркованной за углом машине, и минут через десять езды остановились на глухой улочке, невдалеке от того места, где базировался «Центр единства правоверных» – четырехэтажное здание, окруженное высокой кирпичной стеной с железными воротами.
Двое крепких охранников, прохаживавшиеся у ворот охраняемого ими объекта, флегматично обсуждали вовсе не суры из Корана, как могло бы явствовать из их принадлежности к числу правоверных, а итоги вчерашнего футбольного матча. Ругая «неумех безногих, которым не в футбол играть, а состязаться в беге с черепахами», один из охранников живописал, как до вчерашнего дня любимая им команда позорно продула матч с итальянцами. Жестикулируя с горящим взглядом, он пояснял напарнику, как бы сыграл на месте центра нападения и как бы грамотно ловил мячи, став вратарем…
Увлекшись разговором, они даже не обратили внимания на какого-то одноглазого нищего, который, сгорбившись, шкандыбал на костыле мимо «Центра». Когда нищий оказался в какой-то паре шагов от ворот, рядом с которыми была приоткрытая железная калитка, через дежурку ведущая во двор, неожиданно из-за угла ограждения выскочил какой-то непонятный тип, скорее всего, тоже нищий, за которым гнался тип покрупнее, и тоже из явно нищенского сословия.
Нищий, который бежал впереди, споткнулся и упал. Его преследователь, мыча, как глухонемой, с кулаками набросился на упавшего. Посреди улицы завязалась потасовка, сопровождаемая свирепым мычанием глухонемого и призывами о помощи на арабском лежащего на земле. Переглянувшись, охранники побежали разнимать хоть и нищих, но правоверных, которым не к лицу было позорить доброе имя мусульманина. Особенно неприглядной эта картина показалась охранникам, когда, притормозив невдалеке от дерущихся, какой-то англичанин начал фотографировать происходящее.
Но вмешаться охранники не успели. Проворно крутанувшись на спине, нищий поменьше ухитрился вырваться из рук своего истязателя, и они вновь исчезли за тем же углом. Сокрушенно покачав головой – до чего же бывают вздорными иные люди! – охранники вернулись на свое прежнее место. Об убогом, который совсем недавно был у ворот, они даже не вспомнили – было бы о ком вспоминать-то! – и не могли предполагать, что тот, едва они пошли разнимать дерущихся, немедленно прошмыгнул через калитку и коридор дежурки поста во двор.
А Гуров, удачно воспользовавшись недоглядом охранников «Центра», опираясь на костыль, направился к его офису. Встретившийся по пути человек с властной осанкой и начальственными манерами о чем-то спросил его по-арабски. Памятуя наставления Алексея Юрьевича, Лев изобразил частично парализованного и сказал по-арабски фразу, выученную наизусть:
– Меня прислал почтенный Керим к инструктору Халиду. Пароль – бисмилля.
Говорил он нарочито сбивчиво, как если бы его язык ворочался с большим трудом.
– А-а… Ну, хорошо, иди!.. – согласно кивнул, скорее всего, какой-то босс этого «Центра». – Ты, наверное, сюда недавно приехал?
Догадавшись, о чем он мог спросить, Гуров нарочито угловато, неуклюже кивнул. Дойдя до широченного высокого крыльца, с обеих сторон обрамленного сплошными кирпичными перилами, изгибающимися вправо и влево, Гуров оглянулся и, увидев, что за ним никто не наблюдает, поспешил скрыться за одной из этих фигурных стен. Теперь он шел вдоль стены здания, прижимаясь к ней спиной и пригибаясь, если приходилось миновать окна, пусть и плотно занавешенные изнутри.
Дойдя до угла, за которым были тылы этой постройки и где, по признанию Керима, должен был иметься вход в подвал, Лев осторожно выглянул. Зная английский на уровне беглой разговорной речи, кое-чего из сказанного «защитником мусульман» он не смог уловить, и уже по пути к «Центру» Алексей Юрьевич дал ему все необходимые пояснения. Тогда же, в пути, они продумали и варианты проникновения на территорию организации, которую Смирнов не без оснований определил как один из крупнейших террористических центров.
По задумке Алексея Юрьевича, необходимо было установить, нет ли в исламистском «Центре» склада оружия, которое, скорее всего, могло храниться в подвале. Керим наличие оружия и не отрицал, и не подтверждал. Он занял хитрую позицию: сам ничего не знаю, а ты попробуй, догадайся. Но Смирнов, достаточно искушенный в вопросах психологии, уже по направленности взгляда Керима понял: оружие там есть. Тем более что тот подтвердил факт наличия охраны у всех основных входов и выходов из здания и его отдельных частей.
Как Гуров понял с первого же взгляда, тыльная часть здания «Центра» имела оборудованный вход в подвал в виде тамбура, пристроенного к глухой стене здания. Неподалеку от входа взад-вперед прохаживался с автоматом типичный моджахед афганского фасона. Период перемещения охранника был около десяти секунд. Из них минимум на три-четыре он оказывался у дальнего угла тамбура, откуда обзор той части здания, где притаился Лев, был очень ограниченным. Это означало, что если в тот миг, когда «моджахед» двинется к зоне ограниченной видимости, он успеет незаметно преодолеть отделяющие его от тамбура около двадцати метров за три секунды, у него будет шанс, используя фактор внезапности, абсолютно бесшумно вывести того из строя.
Размышления Гурова прервал шорох, донесшийся сзади, и уже знакомый голос властно скомандовал по-английски:
– Не двигаться! Ты кто? Излишне любопытный журналист или полицейская ищейка?
Лев сразу же понял, кто это может быть – тот самый тип, с которым он столкнулся менее десяти минут назад. Значит, он его раскусил еще тогда, но считает англичанином – то ли полицейским, то ли журналистом. Отлично! Пусть так и думает. Гуров решил продолжить комедию «а-ля убогий калека». Тот – хочешь не хочешь – вознамерится его обыскать. И тогда… Главное, чтобы он не позвал кого-нибудь на подмогу. Но этот не позовет – Лев это понял сразу. Следивший за ним тип слишком самоуверен и амбициозен. А это уже его, по сути, ахиллесова пята. И подобным моментом грех не воспользоваться!
Незаметно сунув в рот на всякий пожарный позаимствованную у Стаса сигарету, Гуров ее разжевал, ощутив противную, едкую горечь табака, заполнившую рот. Мыча что-то маловразумительное, он все так же неуклюже, шатко-валко развернулся в сторону «супермена», который, пристально его разглядывая, держал на изготовку пистолет «беретта».
– Прекращай валять дурака! – зло ухмыльнулся тот. – Сейчас мы выясним, что ты за птица… Стать лицом к стенке, упереться в нее руками! – приказал «супермен».
– Мммм? – вопросительно промычал Лев, приседая и закрываясь руками, как бы испытывая запредельный испуг.
– Хватит, хватит прикидываться глухонемым! – сатанея, прошипел тот и приблизился к Гурову, намереваясь то ли его ударить, то ли проверить карманы одежды.
Далее все произошло в долю секунды. Левой рукой стремительно сместив ствол пистолета в левую сторону и этим самым сбив указательный палец «супермена» со спускового крючка, Лев выплюнул жеваный табак ему прямо в глаза. Ослепленный, испытывая дикую боль в глазах, «супермен» от неожиданности на мгновение замер. И тут же, получив два мощных удара кулаками под сердце и в переносицу, распластался на земле без движения.
