– Стало быть, все-таки этот сукин сын. – Голос Крячко был полон негодования. – Мне его рожа сразу не понравилась. Зря ты мне не позволил тогда отделать его как следует.
– Не спеши с выводами, Стас, – осадил его Гуров. – Ничего еще не ясно. Но пообщаться нам с ним сейчас крайне необходимо.
– С применением физической силы?
– Как пойдет. Только прошу тебя, предоставь инициативу мне. Хорошо?
– Ну как обычно, – буркнул Станислав и нахохлился.
Дом, в котором проживал Петр Мухалишин, мало чем отличался от большинства старых пятиэтажек с облупившейся побелкой. Квартира под номером сорок семь располагалась на втором этаже. Гуров не обнаружил кнопки звонка, а потому просто постучал кулаком в дверь. Было слышно, как внутри работал телевизор. После стука полковника звук стал тише, на его фоне отчетливо прозвучали приближающиеся шаги. Мухалишин открыл дверь, и его брови изумленно взметнулись вверх.
– Как вы меня нашли?
– От уголовного розыска еще никому не удалось скрыться, – пафосно заявил Крячко, расстегивая куртку и на всякий случай демонстрируя Мухалишину рукоятку торчащего из наплечной кобуры пистолета.
– Стас! – осадил его Гуров и тут же обратился к хозяину квартиры: – Мы можем войти?
– Да, конечно.
Мухалишин отступил назад, пропуская гостей внутрь, и включил в прихожей свет. На нем были только пестрые семейные трусы и черные шлепанцы. Развернувшись, Петр прошел в единственную в своей квартире комнату, поднял с незастланной кровати пульт дистанционного управления и выключил телевизор. Экран погас.
– Прошу прощения за беспорядок, – быстрым движением он скатал постель и оставил ее валиком лежать у дальней каретки кровати. – Я только что проснулся.
Сегодня Мухалишин был куда более вежлив и гостеприимен, чем в момент их первой встречи. Гуров не мог не отметить для себя этой перемены.
– Бессонная ночь? – Крячко без приглашения опустился на стул у серванта.
– Если честно, да, – спокойно ответил Мухалишин. – Ночка у меня сегодня выдалась еще та. Кстати, я сам сегодня собирался звонить вам, но никак не могу найти визитку, которую вы мне дали. Потому так и удивился вашему визиту.
– Зачем вы собирались звонить нам? – спросил Гуров.
Он не стал садиться, а намеренно встал таким образом, чтобы отгородить Крячко от Мухалишина и наоборот. Силовое столкновение он считал сейчас нежелательным. Во всяком случае, без крайней на то необходимости.
– У меня состоялся вчера один интересный разговор, – Мухалишин провел ладонью по своим коротко стриженным волосам. Он словно пытался припомнить что-то. – С Велихановым.
– В самом деле? – Гуров придвинул-таки к себе второй стул и сел. Беседа начинала принимать интересный характер.
– Да. У меня была бессонница, и я решил поехать в комплекс, немножко постучать по «груше». Это разряжает. Я уже неоднократно делал так. Тем более после того, что случилось… Я имею в виду гибель Игоря на ринге… Меня постоянно преследует чувство вины, потому и не спится, наверное. Так вот, вчера я тоже бил по «груше», как вдруг в тренировочный зал зашел Леонид Павлович. Где-то уже в третьем часу ночи, как мне помнится. Сказать, что он был пьян в стельку, значит не сказать ничего. Он и мне предлагал выпить с ним, но я – человек непьющий. А потом он начал каяться.
– В каком смысле?
– Говорил, что его замучила совесть, что он ради любви пошел на преступление, и все такое в том же роде. Я почти уверен, что он имел в виду убийство Свешникова, – заключил Мухалишин.
Гуров переглянулся с напарником, а затем вновь обратил взгляд на хозяина квартиры.
– Почему вы так решили? – спросил он.
Мухалишин будто только сейчас заметил, что сидит в присутствии сыщиков в одних трусах. Потянувшись, он снял со спинки домашнее трико и проворно просунул ноги в штанины. С той же спинки он взял рубашку, надел ее, но застегивать не стал.
– Дело в том, что по комплексу в последнее время ходило много слухов на эту тему, – медленно начал он. – Я, честно говоря, всем этим сплетням не шибко доверяю и никогда не стал бы копаться в чужом нижнем белье, если бы это не касалось впрямую убийства. Ну мне, во всяком случае, так кажется… Судите сами. У Игоря была девушка. Вы наверняка успели с ней познакомиться. Ирина Плеценко ее зовут. Выпускница медицинского института, сейчас нигде не работает. С Игорем ее, кажется, свел кто-то из этого подпольного спортивного клуба, где он нелегально выступал. Полагаю, что это не является для вас новостью. Так вот, Ирина стала обычной содержанкой при Игоре. А Велиханов тоже начал к ней подкатывать. Об этом знали едва ли не все. Кроме самого Игоря. Он верил ей и… Одним словом, он не знал. Если бы он узнал, то как минимум вышвырнул бы ее за порог, а как максимум… Черт, да Игорь мог ее просто убить за такие вещи.
Мухалишин замолчал на несколько секунд, и Гуров поспешил внести ясность в суть разговора:
– Так Велиханов спал с этой Ириной?
– Поначалу, полагаю, нет, – Петр нервно поерзал на кровати. – Только подкатывал. Ирина ведь тоже не полная дура. Она, естественно, боялась Игоря. И вот тогда, я думаю, Велиханов и сделал то, о чем сказал мне сегодня ночью. Он говорил туманно, но я уверен, что смог правильно уловить суть его фразы.
– Что же он сделал?
– Он сказал Ирине, что Игорь ей изменяет. И с этого все и началось. К койке-то он ее этим склонил, ясное дело. Дамочка жаждала отмщения. Надо знать ее характер, а я о нем немало наслышан. Потерять Игоря для нее означало не просто потерять любовь, но и все те материальные блага, которые эта любовь принесла. И она решила его убить… Наверное.
– Наверное? – переспросил Гуров.
Что-то в рассказе Мухалишина насторожило его и помимо озвученных любовных отношений. Конечно, это тоже стало немаловажным открытием, но было и еще нечто. Полковник мысленно прокручивал в голове услышанное и пытался понять, что же так резануло его слух.
– Мне показалось, что Велиханов говорил именно об этом. А потом он позвонил ей. Он заговорил о любовницах, позвонил ей и назначил встречу. В гостинице «Нирвана». Больше ему некому было звонить.
– И вы отвезли его в «Нирвану»?
Полковник решил, что пока не стоит говорить Мухалишину об убийстве в гостинице. Если только позже, но не сейчас.
– Отвез, – Петр даже не поинтересовался, откуда сыщику известно об этом факте. Он был увлечен ходом собственных мыслей. – А когда он выходил из моей машины, сказал еще кое-что. Что я – хороший боксер, но не должен, как Свешников, за деньгой гнаться и всегда обязан проходить перед соревнованиями медицинское освидетельствование. Так и сказал. И вот тут, наверное, и кроется какой-то…
Гуров стремительно поднялся на ноги. Теперь уже картина происшедшего была для него абсолютно ясна. Все звенья цепочки встали на свои места. Темных пятен совершенно не осталось. И он понял наконец, какая фраза в монологе Мухалишина не давала ему покоя. Каким же он был идиотом! Искал сложных путей, а все оказалось так просто и банально.
