— Ошибаетесь, — энергично ответила Лили. —
Отныне и надолго вы — именно что Мик… Как я большую часть времени — Лили…
Хочется вам того или нет. Зрителю наплевать, как нас зовут
по-настоящему… — она остановилась, повернулась к спутнику. — Давайте
не будем ходить вокруг да около, Мик. Вы ведь не женаты?
— Не женат.
— И, надеюсь, у вас нет какой-нибудь симпатии очень
далеко отсюда?
— Нет, — сказал Бестужев, испытав при этих словах
нешуточный сердечный укол.
— Это просто прекрасно… — протянула Лили, сшибив
зонтиком еще один огромный цветок. — Потому что у меня к вам есть
предложение, Мик. Давайте поженимся.
Бестужев подумал сначала, что ослышался. Нет, она произнесла
именно это… Присмотрелся к девушке: в ее лице не было и тени как игривости, так
и шутки. Оно скорее напоминало сосредоточенное лицо Голдмана, подсчитывавшего
расходы и возможные доходы.
— Я говорю совершенно серьезно, Мик, — продолжала
девушка, глядя на него невозмутимо, пытливо. — Давайте поженимся по всем
правилам. Из нас получится не самая плохая пара — я молодая и красивая, вы —
молоды и симпатичны.
— Зачем? — глупо спросил Бестужев.
— Так будет гораздо легче делать карьеру, — сказала
Лили, теперь уж и вовсе неотличимая чем-то от Голдмана. — Партнеры по
бизнесу, партнеры перед объективом, связанные узами законного брака — это
идеальный вариант. Это будет наша маленькая фирма… очень надеюсь, процветающая.
— Вы полагаете? — все так же глупо осведомился
Бестужев. В такой ситуации он еще не оказывался — для нее и названия-то не
подберешь…
— Полагаю, — так же серьезно, рассудительно
ответила Лили. — Я все обдумала… но сначала хорошенько присмотрелась к вам
— и убедилась, что из вас получится подходящий партнер. У вас прекрасно
получается, Мик. Вы с ходу освоили актерское мастерство, играете так, что
зритель вас охотно примет и потребуем все новых и новых лент с вашим участием.
Следовательно, вам обеспечено неплохое будущее. Впрочем, как и мне — я-то уже
полтора года в этом бизнесе и приобрела бесценный опыт… разумеется, я говорю не
о фильмах, а о материальном эквиваленте творчества. Вот, кстати, о нем, об этом
эквиваленте… Голдман вам платит по полсотни долларов за фильм, так? Он вас безбожно
надувает, Мик, пользуясь вашим невежеством в этих делах. Вы должны заключить с
ним настоящий контракт, обстоятельный, подробный, с другими суммами… ну, в этом
я вам охотно помогу, это ведь будут, в некотором роде, и мои деньги тоже… Мик и
Лили… — произнесла она с расстановочкой, мечтательно подняв глаза к
небу. — Звучит неплохо.
— Это так неожиданно… — пробормотал Бестужев
слова, которые следовало бы произнести скорее ошеломленной неожиданным
матримониальным предложением барышне.
— Ничего, — отрезала Лили. — Когда вы все
обдумаете, поймете, какое выгодное дело я вам предлагаю. Это Америка, дорогой.
Здесь волей-неволей приходится быть расчетливым и проворным, как сто чертей.
Особенно если вы приехали сюда за деньгами и будущим — а за чем же еще вы могли
сюда приехать? Кинематограф развивается стремительными темпами, Мик, уже сейчас
приносит огромные деньги — а потому следует позаботиться, чтобы часть этих
денег оказалась в наших с вами карманах. В одиночку очень трудно пробиваться в
этой стране. Вдвоем гораздо легче. У Голдмана с Мейером все получится, я
уверена, они поставят дело на широкую ногу, и никакой синдикат не сможет им
помешать. Кино — слишком специфический и обширный бизнес, чтобы какой-то там
нью-йоркский синдикат смог подгрести все под себя. Слишком много появляется
игроков, слишком много кинофабрик учреждается, никакая кучка воротил не в
состоянии взять это под свой полный контроль. Пройдет какое-то время и они
отступятся, я уверена. И Голдман с Мейером развернутся на всю катушку, они опытные
дельцы, а Сол — талантливый режиссер… ну, а мы с вами — не такие уж наивные и
никчемные людишки, верно? Если действовать рука об руку, мы сможем
обрести сотни тысяч баков, а то и… Да-да, Мик, быть может, миллион. Миллион
долларов… — повторила она зачарованно. — Отчего вы на меня так
смотрите?
— Я и предполагать не мог…
— Что я — умная? — звонко рассмеялась Лили, —
А я — умная, Мик. И ловкая. Станешь ловкой, когда родишься в большущей семье
обремененного детьми и долгами мелкого чиновничка. Я хочу жить хорошо, Мик.
Очень Хорошо. У меня уже пять фильмов, которые зритель принимает с восторгом… и
несет в кассу денежки. Будет еще больше. И у вас тоже. Простите за
откровенность, но вы — ходячее капиталовложение, способное принести верную и
большую прибыль. Уж я-то разбираюсь. Зрителям вы понравитесь. Вот только в
некоторых делах вы совершеннейший профан, просто необходимо, чтобы вами
руководил кто-то опытный, уже пообтесавшийся в этом бизнесе. Если мы поженимся,
и это будет прямо-таки идеальный вариант: мы будем идти по жизни рука об руку,
как партнеры и верные союзники. Или я вам не нравлюсь? — она сделала
капризную гримаску.
— Нравитесь, — сказал Бестужев. — Вы
очаровательны…
— Так за чем же дело стало? — прищурилась
Лили. — Будь я пожилой мегерой, будь вы противным старикашкой, все
осложнилось бы, согласна… но мы ведь молоды, симпатичны и энергичны, черт
возьми! Представляете, какие мы горы свернем и каких высот достигнем,
если будем пробиваться на пару? В этой стране одиночкам приходится туговато…
Двое целеустремленных, объединенных общим интересом людей могут добиться
многого!
— Пожалуй… — пробормотал Бестужев, чувствуя себя
совершеннейшим идиотом.
— Вы чуточку ошарашены, я же вижу, — рассмеялась
Лили. — Я же не требую у вас ответа немедленно, какой вы! Обдумайте все
хорошенько и сами убедитесь, что я предлагаю очень выгодное дело. Потом мы
где-нибудь встретимся украдкой и обговорим детали. Открыто нам встречаться не
следует, знаете ли, Голдман рассчитывает неплохо на вас заработать, пока вы
плохо разбираетесь в некоторых тонкостях, и вас можно заставлять работать за
гроши. Потому я и постаралась подстеречь вас там, где никто не подсмотрит и не
подслушает. Он боится, как бы кто-нибудь вас не просветил раньше времени, и вы
не потребовали бы уже сейчас настоящие деньги… Хорошо еще, что меня он ни
капельки не подозревает, — Лили лукаво улыбнулась. — Полагает не
особенно и умненькой. Ну и прекрасно. Вообще-то мир не сошелся клином на
Голдмане с Мейером… хотя еще рановато так рассуждать… Ну, я побежала, Мик.
Обдумайте все хорошенько, поймите, что я предлагаю не какие-то химеры, а вполне
реальное и обеспеченное будущее… До скорого!
Она безмятежно улыбнулась, кивнула ему и той же грациозной
походкой направилась в сторону города — очаровательное создание, и в самом деле
казавшееся со стороны всего лишь одной из превеликого множества глупеньких
красоток, недалеких жеманниц. Однако каков ум — острый, прямо-таки мужской,
если не обращать внимания на ее бархатное контральто и закрыть глаза — полное
впечатление, что беседуешь с прожженным биржевым дельцом, привыкшим рассуждать
с позиций «бизнеса» абсолютно обо всем на свете, извлекать прибыль решительно
из всего…
