— Ну, если уж начались переговоры… — усмехнулся
Бестужев. — Хотелось бы знать, что у вас плохого в запасе.
— Разумная мысль, — серьезно сказал Лоренс. —
Извольте… Я уже говорил, что часть моих парней числится добровольными помощника
шерифа. Они, понимаете ли, получили сведения, что здесь, в глуши, скрывается от
правосудия один крайне опасный субъект. Не угодно ли?
Он взял со стола свернутый в трубочку лист бумаги и раскатал
его, показав Бестужеву. Сверху красовались огромные черные буквы WANTED, пониже
располагался отпечатанный типографским способом портрет Бестужева, носивший
несомненное сходство с оригиналом и наверняка сделанный с той самой моментально
фотографии, которую Луиза показывала ему в «Вальдорфе». Еще ниже — абсолютно
непонятный текст, среди которого выделялись крупные цифры 3000.
— Ну, и что все это означает? — хмуро
поинтересовался Бестужев.
— Стандартное объявление о розыске беглого преступника
— с милой улыбкой пояснил Лоренс. — Разыскивается… Вознаграждение за
доставку живым или мертвым — три тысячи долларов…
— И что же, здесь написано, я натворил?
— О, кучу самых дерзких преступлений… — улыбаясь
еще обаятельнее, просветил Лоренс. — Не волнуйтесь, я не стал вам
приписывать предосудительные забавы с малолетними, убийство почтенной старой
леди и тому подобные пошлости, оскорбляющие нормальных людей вроде нас с вами.
Вполне джентльменские грехи — ограбление трех банков, несколько убийств… В
общем, достаточно, чтобы никто не воспротивился, когда вас ухватят за ворот и
увезут в Париж. Кто станет разбираться? Объявление, конечно, насквозь
поддельное, но, если провернуть все быстро, о случившемся вскоре забудут. Ну
кто вас будет искать? Уж конечно, не ваше правительство. Оно как раз вам ничем
помочь не в состоянии, иначе вы не сидели бы сейчас здесь. Да, я не коснулся
самого существенного. В любом случае слишком опасно оставлять вас в живых, если
все же придется прибегнуть к силе — а потому по дороге в Париж с вами случится
маленькая неприятность в виде пули в спину. Подобная неприятность произойдет,
если вы все же окажетесь совершеннейшим дураком и вздумаете бежать. Поверьте,
мне очень, очень не хочется прибегать к крайним мерам, это не мой стиль, я ведь
уже говорил. Но если не будет другого выхода… Здесь, в окрестностях, достаточно
местечек, где можно спрятать труп, который не найдут до скончания веков.
Голдману с Мейером вы, в конце концов, не компаньон и не близкий родственник,
мертвый, вы их перестанете интересовать… мертвый или канувший в безвестность.
Поверьте, то, о чем я говорил не так уж трудно проделать. Вовсе даже нетрудно.
Мы в глухой провинции, на Юге, здесь такие вещи сходят с рук… И все же я предпочел
бы договориться миром, заключить сделку. Я человек не злой…
— А может, дело в другом? — перебил
Бестужев, — Может, если вы принесёте только снятые с трупа бумаги, ваше
вознаграждение будет гораздо меньше? Подозреваю, вас уполномочили, в том
случае, если я соглашусь продать бумаги, оперировать известной суммой… и часть
ее вы рассчитываете присвоить. А если я буду убит эти деньги вам придется
вернуть целиком, их уже не присвоить…
— Браво, — сказал Лоренс с безмятежно улыбкой,
пару раз беззвучно хлопнув в ладоши. — Поздравляю, вы за короткое время
стал настоящим американцем… Вы правы, другмой. Именно так и обстоит. Если я
привезу только бумаги, мое вознаграждение будет гораздо скромнее. Если мы
договоримся добром, часть денег я и в самом деле рассчитываю… получить в
качестве законного процента со сделки. Это Америка. Каждый зарабатывает, как
может, как у него получится…
— Бизнес? — усмехнулся Бестужев.
— Ну да, — безмятежно кивнул Лоренс. — Каждый
делает свой маленький бизнес, это и есть Америка. Однако, обращаю ваше
внимание… В случае, если придется поступить с вами плохо, я все же
получаю вознаграждение, остаюсь живым, здоровым, благополучным. А вот для вас
обернется вовсе уж скверно… Верно ведь? Давайте по-хорошему, а? Плюньте вы на
свои обязанности, на далекое начальство… Вы здесь уже неплохо прижились, как я
слышал, получили возможность сделать нешуточную карьеру в кино. Это очень
перспективный бизнес, скоро в нем будут вертеться миллионы… Кстати, вам, часом,
не нужен толковый адвокат, который защищал бы ваши интересы перед этими двумя
акулами, Голдманом и Мейером? Мы могли бы поладить… Я, конечно, готов
предоставить вам время на раздумье, но вынужден его ограничить до предела, ну
скажем, несколькими минутами. — Он демонстративно извлек из кармана массивные
золотые часы, отстегнул их от цепочки и положил на стол. — К чему
затягивать? Все уже было обговорено раньше, ситуация вам понятна, вы неглупы и
сможете принять решение быстро. Ну что, засекать время?
— Может, вам и револьвер отдать?
— Вот это ни к чему, — серьезно сказал
Лоренс. — Вы же понимаете — один выстрел в кого-то из нас, и парни вас
изрешетят прямо-таки на законном основании… Оставьте игрушку при себе. Ну,
засекаем время?
— Подождите, — сказал Бестужев. — Вы человек
умный и пронырливый, признаю… но вы не приняли во внимание
одного-единственного, но крайне важного и интересного документа… Который вы
просто не могли предусмотреть. Соизвольте сбросить ноги со стола и открыть
верхний ящик. Он лежит на виду. Как только вы его прочитаете…
— Интересно, — сказал Лоренс с застывшим
лицом. — Что я мог упустить?
— Откройте ящик, — сказал Бестужев, улыбаясь
насколько мог наглее и насмешливее.
Нахмурясь, Лоренс отодвинул стул, открыл ящик. Вряд ли он
успел удивиться, увидев, что ящик совершенно пуст, — Бестужев метнулся к
нему и, как только что адвокат сам предсказывал, сокрушил его ударом, не столь
уж и могучим, погрузившим в беспамятство. Подхватил обмякшее тело и осторожно
уложил его на пол, стараясь не производить шума. На цыпочках подкрался к окну.
Ага… Внизу, на заднем дворе, удобно устроившись на половинке
старой бочки, прислонившись спиной к стене, вытянув ноги и нахлобучив шляпу на
нос, сидел еще один субъект, крайне похожий на тех, что засели на веранде — ну
конечно, Лоренс постарался обезопасить все возможные пути бегства клиента…
Другого выхода не оставалось. Тихонько-тихонько Бестужев
принялся поднимать раму. Извернулся, протиснулся в окно ногами вперед и
прыгнул, приземлившись аккурат перед встрепенувшимся стражем. Тот не успел
вскочить — Бестужев, не прибегая к хитроумным японским приемам, оглушил его
ударом кулака по голове. Пробежал меж гостиницей и сараем, припустил прочь по
улице, безлюдной и пустой, совершенно не представляя, что ему делать дальше.
Дороги по сухопутью отрезаны — и в самом деле, крайне рискованно удирать
бездорожьем, блуждать в окрестностях, будучи не в состоянии даже расспросить
дорогу. В Париж пробиваться бессмысленно, там ему придется еще хуже. Река? Черт
его знает, где искать лодку — да и с лодкой попадешь и ловушку, если по берегу
за тобой пустятся вооруженные верховые.
Мысли проносились во вэбудораженной голове с немыслимой
быстротой, как частенько случается в минуту смертельной опасности. Приходится
горько сожалеть, что человек не умеет летать… Не умеет?!
