– Да что там? – спросил Сафронов.
– Все! – потухшим голосом ответил Порошин.
– Успокойся! Еще не все потеряно! – попытался утешить его генерал и резко спросил: – У кого-нибудь есть с собой ноутбук?
Ноутбук нашелся, и через несколько минут все, сгрудившись и напирая друг на друга, не отрываясь, смотрели на монитор – сунувшегося, было, с подносом официанта грубо выпихнули вон с приказом не появляться, пока не позовут.
– Ну, что, господа хорошие? – издевательским тоном говорил им с экрана Королев, причем, судя по дате в углу кадра, запись бы сделана больше шести лет назад. – Значит, кто-то из вас все-таки не выдержал. Но если вы это смотрите, значит, я еще жив, а вот второго сеанса уже не будет. Точнее, будет, но только для населения всего земного шара, потому что Интернет – изобретение очень полезное, а вот ксерокопии документов вкупе с этой же записью попадут в редакции всех «желтых» газет, на все каналы телевидения и в соответствующие органы. Сейчас я освежу вашу память. – Изображение отодвинулось, и стало видно, что Королев сидит за столом, а рядом с ним стопка папок и груда разных вещей. – Шика! – продемонстрировал он первую папку и, подняв другой рукой полиэтиленовый пакет с лежавшим внутри пистолетом, пояснил: – А это волына, на которой, кроме твоих пальчиков, еще три «жмура». – Потом Королев все так же методично продемонстрировал имевшийся у него компромат на других людей и, закончив с этим, сказал: – А вот эта запись вам на десерт.
На экране появилось изображение какой-то квартиры, а за столом сидели три парня и три девушки, причем одна из них явно кавказских кровей, и Гуров посмотрел на единственного за столом кавказца, который, судя по тому, что сидел отвернувшись и закрыв глаза рукой, уже видел эту запись.
– Прошу вас, не смотрите! – взмолился Порошин.
– Чья квартира? – тут же спросил Лев.
– Моих тестя с тещей, – плачущим голосом объяснил губернатор. – Они тогда в дом отдыха уехали, и она была пустая.
Между тем веселье на вечеринке принимало все больший размах, хотя одна из девушек, по имени Лена, почти не пила и чувствовала себя довольно скованно. Парней же звали Вадим, Андрей и Сергей, а девушек Фатима и Даша. Тут Вадим достал из кармана горсть таблеток и заявил:
– Гулять так гулять. Это дядька из-за бугра привез. Говорит, вещь сногсшибательная! Поклюем, цыплята! Да вы берите, не стесняйтесь! У меня еще есть.
– Так это же твой сын! – воскликнул кто-то, и Порошин глухо застонал.
Все, кроме Лены, выпили по паре, а то и тройке таблеток, что вкупе со спиртным подействовало не сногсшибательно, а совсем наоборот – возбуждающе. Как и говорил раньше губернатор, «тормоза» действительно сорвало: парни лапали и раздевали девчонок, которые радостно визжали, а Митрофанова, забившись в угол, смотрела на все это с возрастающим ужасом, а потом тихонько поднялась и пошла к двери.
– Ленка! Ты куда? – позвал ее развалившийся в кресле Вадим.
– Поздно уже, Вадик, – ответила она.
– Ну, уж нет! Зря я тебя, что ли, столько времени окучивал, чтобы ты теперь слиняла! – крикнул он и бросился за ней.
Могла ли хрупкая девушка отбиться от него? Конечно, нет! Рвалась материя, лились слезы, она кричала и звала на помощь, но дождалась совершенно обратного: Андрей с Сергеем действительно пришли на помощь, но только совсем не ей. Доступная добыча в виде уже опробованных подруг их не прельщала, а вот сопротивляющаяся! Лена кричала во весь голос, звала на помощь, царапалась и кусалась, но это еще больше раззадоривало парней.
– Музыку сделайте погромче! – крикнул Андрей, и Фатима послушно прибавила звук.
– А давайте ее в три смычка, как в том кино! – предложил Вадим, и все с радостью согласились.
То, что происходило в той квартире дальше, видеть невозможно было даже Гурову, который за свою службу чего только не насмотрелся, чего уж о Никитине говорить, который, думая, что его никто не слышит, тихонько, но яростно шептал себе под нос такое, что обычно в приличном обществе говорить вслух не принято. Но самым омерзительным было то, что голые Фатима и Даша, помогая парням, держали Лену, чтобы она не сопротивлялась. А вот дальше действие развивалось уже совсем по другому сценарию: раздался грохот – это вышибли дверь, и в комнате появились милиционеры. Подонки отпрянули к стене, оставив девчонку в покое, и испуганно сжались, а молодой Королев, увидев Митрофанову, удивленно крикнул:
– Лена! – Потом повернулся к пятерым мерзавцам и прорычал: – Вы что, суки, с ней сделали?
– Васька! Ты ее знаешь, что ли? – спросил один из милиционеров.
– Всю жизнь, Пашка! Они же в соседнем доме живут! – Королев выдернул из кобуры пистолет.
– Васька! Не дури! Свидетелей куча! Не отпишемся потом! – уговаривал его Пашка. – Да они свое в СИЗО получат! А «Скорую» я уже вызвал! И криминалистов тоже!
– Только дотроньтесь до меня! – крикнул Вадим, осмелевший оттого, что немедленная расправа не состоялась, или это еще дурь у него из головы не выветрилась. – У меня в Москве дядька – ельцинский жополиз! Он вас всех в порошок сотрет!
– Бог – высоко, Москва – далеко! – зло процедил Павел и врезал ему по зубам так, что тот мгновенно залился кровью.
– Ах, какие у нас высокопоставленные родственники! – развеселился Королев. – То-то народ в камере повеселится! Дядька у парня – Ельцину жопу лижет, а его племянника будут туда трахать все, кому не лень!
– Одеться можно? – робко спросила Даша.
– Зачем? – удивился Павел. – Тебе же потом в камере снова раздеваться. Ты что же думаешь, там, в СИЗО, на тебя любительницы не найдутся? Найдутся! И на тебя! И на твою подругу! И на этих сладких мальчиков! Ну, все, сучары! Вы попали! И «кукарекать» вам на зоне до тех пор, пока сами в петлю не полезете! – злорадно пообещал он.
– Слушайте! Тут в кармане чьих-то штанов, по-моему, наркота, – раздался чей-то голос.
– Это Вадима! Это он нас чем-то отравил, – начал оправдываться Сергей.
– Закройся, мразь! Я тебе ничего насильно в рот не совал! Сам брал и глотал! – взвился Вадим.
– Ну, блин, полный букет! – послышался тот же голос. – Это какие же выродки вас на свет произвели, что такие ублюдки получились? Да ваших отцов кастрировать надо было, на хрен, чтобы уродов не плодили!
– Ну, все! Пакуем! Прикройтесь, сволочи! – приказал Королев, и эти пятеро заметались в поисках своей одежды.
– Отдайте мои джинсы! – потребовал Вадим.
– Это теперь уже не твои джинсы, а вещественное доказательство твоей причастности к распространению наркотиков! Да и зачем они тебе, если этой ночью в СИЗО тебе жопой поработать придется? Ты даже не представляешь себе, как там любят насиловать насильников!
– Найдите ему что-нибудь, – распорядился Королев.
Через некоторое время Вадиму бросили какие-то старые штаны, он надел их, но они никак не хотели на нем держаться и спадали.
