– Я верю, Валера, – в голосе Нечайкина появились скучающие интонации, какие обычно бывают у родителей в разговоре с детьми, много раз обещавшими вовремя делать домашнее задание. – Я только сказал, что Александр Романович тебе больше не верит, а я верю. У тебя есть четыре дня, чтобы доказать мне, что я верил тебе не напрасно. А чтобы ты больше не забывал о долге, мы решили оставить тебе маленькое напоминание.
– Я никогда о нем и не забывал…
Слова застряли в горле Матвеева, когда резкий удар ребром раскрытой ладони по рельефно выступающему кадыку заставил футболиста опрокинуться с низенькой скамеечки на пол. Упав на спину, он захрипел, а Нечайкин, не давая жертве возможности опомниться, быстро сел ему на грудь.
– Шуруп!
Крячко помнил, что медлить нельзя. Проверочный рейд не оставлял ему выбора. Он резко подался вперед, выхватил из-за брючного ремня бейсбольную биту и с размаху ударил Матвеева по правой ноге. Хрустнула ломаемая кость, но футболист не смог даже закричать. Нечайкин плотно закрыл ему рот ладонью. Матвеев извивался, пытаясь вырваться, но хватка у Нечайкина оказалась железной. Крячко замахнулся еще раз, и бита, со свистом рассекая воздух, опустилась на левую ногу проштрафившегося должника. Глаза Матвеева округлились, но уже в следующую секунду болевой шок одержал верх над сопротивляемостью организма. Зрачки закатились, футболист перестал дергаться под тяжестью Нечайкина и потерял сознание. Начальник службы безопасности казино слез с него.
– Отличная работа, – похвалил он Станислава. – Молодец, Шуруп! А теперь поехали.
Крячко потребовалось немало усилий, чтобы кровожадно осклабиться. Стараясь не смотреть на Матвеева, он покинул раздевалку вслед за Нечайкиным. Точно так же беспрепятственно мужчины сели в «БМВ», и Петр запустил двигатель. Стас сунул в рот сигарету. Закурил. С удовлетворением отметил, что руки его не дрожат. Полковник чувствовал, что краем глаза Нечайкин продолжает наблюдать за ним. Машина развернулась на стоянке и, взвизгнув тормозами, откатила от входа на стадион.
– Ну, что? – Крячко приспустил боковое стекло и выпустил наружу струйку дыма. Бита с оставленными на ней кровавыми брызгами опять покоилась за брючным ремнем полковника под застегнутой ветровкой. – С проверками покончено?
– Думаю, да, – Нечайкин стал прежним. Голос его звучал тихо и устало. Рыжие тараканьи усы, казалось, опустились еще ниже. – Ты отлично справился. А этот парень, будем надеяться, станет теперь благоразумнее и сговорчивее.
– Вернет деньги за четыре дня?
Нечайкин прищелкнул языком и покачал головой.
– Мне хотелось бы в это верить, – признался он. – Но вряд ли. Ему их просто негде взять. Разговоры о каком-то там перспективном контракте – чистой воды лажа. И самое смешное, что Матвеев сам в эту лажу верит.
– Никакого контракта нет?
В этот момент Крячко мысленно вновь вскидывал биту над головой и видел перед собой искаженное гримасой ужаса лицо футболиста. Но полковник знал, на что шел. Знал, что, позвонив сегодня, Нечайкин не увеселительную прогулку собирался ему предложить.
– Да кому он, на хер, нужен? Ты морду его пропитую видел?
– Видел.
– Ну вот. Так что, боюсь, нам придется его замочить, – резюмировал Нечайкин и вдруг спохватился: – Кстати! – Не сбрасывая скорости движения «БМВ», он нырнул правой рукой за отворот пиджака и выудил мобильный телефон. Все так же действуя одной рукой, он набрал на панели нужный номер. – Александр Романович? Да, это я. Звоню сообщить, что все в порядке. Все сделали так, как вы и сказали, а теперь возвращаемся. Едем в «Нить Ариадны»… Да, со мной, – Петр покосился на своего пассажира, лениво взиравшего на проносившиеся за окном «БМВ» встречные автомобили. – Полный порядок. Да… Что? Хорошо… Мы будем в казино минут через пятнадцать-двадцать. Да, до встречи. – Он убрал телефон на прежнее место и сказал, уже обращаясь непосредственно к Крячко: – Босс хочет тебя видеть.
– На хрена? – Полковник глубоко затянулся.
– Я думал, ты сам намеревался встретиться с ним, – напомнил Нечайкин.
– Когда была необходимость. А сейчас ее уже нет. Я ведь получил работу? Да? – Выказывать излишний интерес к персоне Александра Глазберга Станислав не собирался.
– Да. Но поговорить с Александром Романовичем придется. Он сам так решил и ждет нас сейчас в «Нити Ариадны».
– Ну, хорошо, – Крячко согласно покачал головой, помолчал немного, а затем словно невзначай спросил: – А что это за банкир такой? Ремизов? Ну, о котором ты пропихивал этому козлу?
– Почему тебя это интересует? – насторожился Нечайкин. Его взгляд, как и во время беседы с Матвеевым, опять сделался колючим.
– Эй, не напрягайся, братан, – Крячко небрежно махнул рукой, а затем щелчком большого пальца выбросил в раскрытое окно окурок сигареты. – Ты что, мент?
– При чем тут мент? – не понял Нечайкин.
– Подозрительный, как легавый. Ничего спросить у тебя нельзя.
Ответа со стороны Нечайкина не последовало. Крячко мысленно выругался. Дружеского сближения с разрабатываемым объектом у него так и не происходило. Нечайкин упорно не шел на контакт. То ли новый боевик по-прежнему не вызывал у него доверия, то ли Нечайкин так относился ко всем вокруг без исключения. В любом случае со вчерашнего дня полковник ни на йоту не продвинулся к намеченной цели.
Нечайкин включил магнитолу. Из динамиков вновь полилась классическая музыка. Только на этот раз это был Штраус. На лице Нечайкина появилось блаженное и умиротворенное выражение. Он даже позволил себе миролюбиво улыбнуться.
– Не обижайся, – Петр прибавил на магнитоле громкость. – Ничего личного. И дело тут вовсе не в подозрительности. Просто я не люблю говорить на эти темы. Разборки, кровь, мочилово… Если честно, все это не для меня. Было бы куда лучше, если бы удалось всего избежать. Но… Издержки профессии. Ты к людям по-хорошему, а они к тебе задницей. Взять того же Матвеева. Ну, проигрался он в пух и прах – так и черт с ним! Его проблемы, как говорится. Так нет же, пошли ему навстречу, открыли кредит в казино, чтобы этот засранец с голоду не умер из-за своих пороков. А он что?..
Крячко не стал вступать с Нечайкиным в спор, хотя сильно сомневался в том, что кредит Матвееву и ему подобным выдавался исключительно по доброте душевной. У Глазберга наверняка имеются на этот счет совсем иные мотивы. Но Нечайкин либо был прирожденным романтиком, либо намеренно играл сейчас перед полковником такую роль. Стас охотнее склонялся ко второму варианту.
«БМВ» подкатил к казино, но Нечайкин не направил его на парковочную стоянку, где в столь ранний час было куда больше автомобилей, чем вчера вечером, когда Станислав нанес в «Нить Ариадны» свой первый визит. Вместо этого Петр свернул к торцевой части строения и остановил машину возле гаража с цельнометаллической подъемной панелью. Посигналил. Их не заставили долго ждать. Скрытый механизм пришел в движение, и пластина поползла вверх. Нечайкин завел «БМВ» в гараж. Выключил музыку.
