– А вы не жалейте, – сурово сказал Курагин. – Мы и будем распутывать. Может, так оно и лучше. На нашей стороне фактор внезапности. От меня они активности совсем не ждут. Да и на вас уже не так рассчитывают… – Он принужденно засмеялся.
Они повернулись и пошли обратно к дому.
– Извините, – сказал Гуров. – Я все-таки забегу на минутку домой. Жену надо успокоить. Ей тоже досталось в эти дни. Но я сию минуту вернусь, и мы поедем.
Он оставил Курагина у дверей подъезда и поднялся к себе. Едва заслышав шум в прихожей, Мария вышла ему навстречу – в глазах ее был немой вопрос. Теперь она постоянно ждала от него хороших вестей. Но их-то у Гурова как раз и не было. Как реалист, он удовлетворялся тем, что не прибавлялось неприятных новостей, но для Марии этого было мало. Чтобы не разочаровывать жену, Гуров теперь все время говорил, что все идет как надо. То же самое он сказал и сейчас.
– Я на минуту, дорогая. Нужно слетать в одно место, проверить одно предположение. Всего одно. Я скоро вернусь, и мы сможем придумать что-нибудь необычное. Например, погулять в зимнем парке! Как тебе эта идея?
Мария слабо улыбнулась. Она была еще бледновата, но улыбка ее уже сделалась живой, а в глазах появился прежний блеск.
– Самым необычным будет, если ты вдруг действительно скоро вернешься, – сказала она. – Но почему-то в это плохо верится. Но ничего страшного – в последнее время ты стал уделять мне слишком много внимания.
– Это плохо? – шутливо удивился Гуров.
– Это замечательно, – очень серьезно ответила Мария. – Но я поняла, что природу нельзя переделывать – именно с этого начались наши беды.
– Может быть, наоборот, мы недостаточно активно ее переделывали? – засмеялся Гуров. – Но ты, возможно, права. Если я вдруг задержусь, вспомни свои слова.
– Обязательно вспомню. Ты уже можешь за меня не беспокоиться. Это был временный спад. Мой характер остался при мне.
– Я это вижу, – сказал Гуров. – Ты делаешь огромные успехи. И мы с тобой еще погуляем в заснеженном парке.
Он поцеловал жену и ушел.
Почему-то в глубине души он был уверен, что, возвратившись, уже не застанет на месте Курагина. Появление следователя и его признание было столь неожиданным и странным, что Гурову даже казалось, что все это ему привиделось. Но Курагин был на месте. Он терпеливо дожидался, притоптывая каблуками и согревая нос сигаретой, которая торчала у него в зубах.
– Я уже созвонился с управляющим банка и объяснил ему суть дела, – сказал Курагин. – Он дал задание подчиненным, и к нашему приезду, я думаю, информация уже будет готова.
Они подъехали к банку через двадцать минут. Управляющий – округлый, ухоженный и благополучный с виду молодой человек лет тридцати пяти – уже ждал их. С преувеличенным почтением провел в свой кабинет, усадил и предложил кофе. Курагин с Гуровым от кофе отказались, а вместо этого попросили разрешения закурить и поинтересовались, готова ли для них информация. Управляющий на оба вопроса ответил утвердительно.
– Это было не слишком трудно, – заявил он, вкладывая перед Курагиным на стол лист ослепительно белой бумаги, на котором в аккуратный столбец было выделено несколько фамилий. – Практически мы уже давали вам эти сведения, когда шло следствие и опрашивали свидетелей. Только тогда всех интересовало, кто присутствовал в банке на момент убийства. А если брать вопрос шире – кто присутствовал в банке минут за сорок до закрытия, то прибавляются еще три фамилии. То есть четыре, но господин Прокопов, само собой, не в счет. Здесь отмечены все клиенты, кто находился в банке в последний час до закрытия. Вот эти люди – в момент и после убийства, а эти покинули банк несколько раньше.
Гуров пробежал глазами листок – три фамилии привлекли его внимание: Абрамов, Синякович и Ревин. Он почувствовал, как вдруг беспокойно забилось сердце. Первые две фамилии были ему незнакомы, но про Ревина он уже слышал. Гуров поднял глаза на управляющего.
– Вы этих людей лично не знаете? – спросил он. – У кого из них может быть черный «Мерседес»?
Управляющий тонко улыбнулся.
– Черный «Мерседес» есть у Александра Владимировича Ревина, – сказал он. – Клиент постоянный, солидный, может себе позволить. За прочих не скажу, потому что не знаю.
– А среди его окружения есть человек по имени Олег? – задал новый вопрос Гуров.
– Вполне возможно, – пожал плечами управляющий. – Да, кажется, в охране у него есть кто-то по имени Олег. Но с полной уверенностью утверждать не могу.
– Чем занимается этот человек?
Управляющий деликатно кашлянул и отвел глаза в сторону.
– Наверное, не мое дело давать информацию на собственных клиентов, – преувеличенно трагическим голосом сказал он. – Но таким уважаемым людям я могу довериться, правда? Официально господин Ревин держит сеть недорогих ресторанов, что само по себе может приносить неплохой доход. Но поговаривают… – он понизил голос, хотя в комнате больше никого не было. – Поговаривают, что под крышей этих ресторанов существуют также заведения, гм, весьма специфической направленности. Ну вы меня понимаете…
– Бордели, что ли? – мрачно спросил Курагин.
– Я бы сказал, кабинеты, – мягко поправил управляющий. – Представьте себе – мальчишник, старые друзья, вино, уютный зал… Но к полуночи вдруг возникает некая потребность… Осознание, что на этом празднике не хватает женщин. И тут сюрприз – за некоторую плату вы можете продолжить веселье в соседнем помещении, где, как в сказке, вас ожидают прекрасные гейши, или как вам будет угодно их назвать…
– Сеть подпольных борделей, значит? – с прежней интонацией констатировал Курагин.
– Господа! – доверительно произнес управляющий. – Прошу учесть одну деталь. Я ни в чем не уверен. Я просто изложил вам некоторые слухи, которые витают в воздухе. Твердо же я знаю только одно: господин Ревин надежный и выгодный клиент.
– Еще бы, – сказал Гуров и строго посмотрел на управляющего. – Спасибо вам за информацию, но предупреждаю со всей ответственностью – никому ни слова о нашем сегодняшнем разговоре! Мы с вами о господине Ревине не говорили и даже не вспоминали этой фамилии. Если от вас что-нибудь просочится, я обещаю вам крупные неприятности.
– Обижаете, господа! – с легким упреком сказал управляющий. – Конфиденциальность – краеугольный камень банковского дела. Все останется строго между нами.
Когда Гуров и Курагин вышли из банка, следователь спросил, протягивая Гурову пачку сигарет:
– У меня осталось странное впечатление, что вы знаете что-то об этом Ревине. И в то же время его деятельность, кажется, стала для вас откровением?
– Действительно, я уже слышал эту фамилию, – кивнул Гуров. – От полковника Крячко. Он выяснял, кому принадлежат помещения по соседству с магазином Столярова и по чьей рекомендации был принят в охрану господин Вагин. Там прозвучало несколько разных фамилий, но одна повторялась в обоих случаях. Как раз это и была фамилия Ревин.
