– Я хочу внести ясность и закрыть тему, – начал Мурад. – Не знаю, что там болтал этот ишак Капец. Мне война не нужна, тем более война с милицией. Сам понимаешь, Лев Иванович, что к похищению этой женщины я не имею никакого отношения. Мои парни сами виноваты. Видно, бабок на стороне срубить захотели. Ну что же, они наказаны, говорить больше не о чем. Нет человека – нет проблемы. Разве не так?
– Согласен, – сдержанно кивнул Гуров. – К вам лично у меня никаких претензий. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Например, о Шефе. Вы его знаете?
В голосе сыщика прозвучала ирония, но Мурад, похоже, ее не заметил. Или сделал вид, что не заметил.
– Знаю, – ответил Мурад. – Хотя ни разу с ним не встречался. Это плохой человек.
– Серьезно? И кто же это?
Мурад выдержал недолгую паузу. Потом сказал негромко, но внушительно:
– Это Вишневский. Почему улыбаешься? Что я такого смешного сказал?
– Потому что Вишневский считает, что Шеф – это вы. И, самое интересное, я того же мнения. Был.
– Что же заставило тебя поменять мнение?
– Эти бумаги. – Гуров бросил перед Мурадом папку.
Тот поспешно вытряхнул из папки листки и принялся их рассматривать.
– Это же моя заявка на участие в торгах! Доверенность! Договор! – Мурад в недоумении перебирал документы. – Но это все…
– Сгорело? – подсказал Гуров.
Мурад подтвердил:
– Да, сгорело. Ставрогин показал мне обгорелый кусок папки…
Гуров взял один из листков и потер в пальцах.
– Конечно, бумага-то именная, не подделаешь.
– Да, мне ее по особому заказу на Гознаке делают. Маленькая слабость. Тщеславие, слушай, сам понимаю…
– Ну да, – закончил свою мысль сыщик, – я и говорю – похожую папку он сумел найти, а бумагу – нет.
– Кто, Ставрогин? – не сразу понял Мурад. – Но зачем?
– Смотри внимательнее, там все есть. – Гуров откинулся на спинку кресла и стал тянуть коньяк маленькими глотками, чего терпеть не мог. Просто так ему удобнее было наблюдать за реакцией Мурада.
Тот долго вглядывался в страницы и наконец понял. В ярости он отбросил листы в сторону.
– Ах, он шакал! Так кинул! Скажи, откуда у тебя эта папка?
– Мне ее передала женщина, которую похитили твои джигиты. Если тебе это интересно, поединок у меня с ними получился честный, они умерли как мужчины. Просто мне немного повезло, и я успел выстрелить чуть раньше.
Мурад замахал руками:
– Перестань, к тебе у меня нет претензий. Хоть они и мои родственники, но мы не в горах. Мурад не дикобраз, Мурад человек мирный! Мурад добро помнит. Давай за мир между нами, Лев Иванович! А женщине, которая папку сохранила, скажи, пусть живет спокойно. И вот, передай ей за беспокойство.
Он вскочил, достал откуда-то внушительный пакет, наполненный пачками долларов, и вручил сыщику. Тот отклонил приношение.
– Она не возьмет.
Мурад изобразил страдальческую гримасу.
– Э, а ты сделай так, чтобы взяла. Ты же умный мент, головой варить умеешь. Прошу, сделай!
Из машины Гуров позвонил Станиславу, который, вероятно, изнывал в ожидании.
– Уже еду. Только в одно место заскочу и буду. Водки взять?
– Не надо, все есть. Для полноты натюрморта только твоей унылой рожи не хватает, поспеши.
Гуров отключил связь и прибавил газу.
* * *
Николай Всеволодович был там, где Гуров и надеялся его застать, – в баре казино «Спрут». Сыщик прошел к стойке и забрался на высокий табурет по соседству со Ставрогиным. Тот поглядел на него без удивления.
– Что-нибудь выпьете?
Гуров отрицательно покачал головой.
– Нет, спасибо. У меня к вам, Николай Всеволодович, только один вопрос. Что же вы себе кликуху такую примитивную придумали? Шеф! На что-нибудь оригинальное фантазии не хватило?
Теперь Ставрогин посмотрел на сыщика более пристально. Выпил.
– Слушай, полковник, тебе это надо? – спросил он устало. – А ведь я тебе такой сюрприз приготовил! Ты бы раскрыл «преступление века», генерала получил бы. Ну, что у тебя за манера – портить людям жизнь?
Гуров искренне рассмеялся:
– А я думал, это вы портите людям жизнь. И не только портите, а иногда и отбираете. Причем довольно часто. Можно сказать – систематически.
Ставрогин махнул рукой.
– Перестань. Я это делаю по необходимости, а ты для собственного удовольствия.
Гуров пожал плечами.
– Ну, если несколько миллионов баксов – это необходимость, то я молчу. Просто хочу порадоваться за вас. Помните, вы говорили, что любите жизнь на адреналине, полную приключений? Теперь я вам такую гарантирую. Яркую, но, правда, недолгую.
Лицо Ставрогина приобрело презрительное и наглое выражение.
– Ладно, мусор. Ничего ты не понял, – изрек он с королевским достоинством. – Нет у тебя против меня ничего. И никого. Ни улик, ни свидетелей. Пошел вон, а то охране свистну, они ментов не любят.
– Разрешите бегом? – улыбнулся сыщик. – Вы правы, у меня действительно против вас ничего нет. Даже папочки. Тоненькой такой, с документиками. Даже ее нет. Ладно, желаю удачи, Николай Всеволодович. Она вам в ближайшее время очень сильно понадобится.
При этом улыбался Гуров совсем без злорадства, немного грустно, даже сочувственно. И от такой его улыбки по спине Николая Всеволодовича пробежал ледяной озноб.
* * *
Едва Гуров запустил мотор машины, его отвлек сигнал мобильного телефона. Звонил Крячко.
– Ты можешь за мной в контору заехать?
– Ты что там делаешь? – удивился Гуров. – А как же пельмени?
– Да Капец вызвал, – Крячко выругался. – Устроил идиотский допрос. Притащил опять свою обезьяну крашеную. Она меня только в изнасиловании не обвиняет, а так – весь Уголовный кодекс в ассортименте.
– И как?
– Никак. Ждали следователя Никодилова с моим делом, но он так и не появился. Отложили на завтра.
Когда Гуров добрался до конторы, то увидел, как из дверей на улицу вышла уже знакомая непривлекательная женщина, перемазанная косметикой, свидетельница Капца. Она снова тащила за руку своего головастика. За ними следом вышел Крячко.
– Может, вас подвезти? – неловко предложил он.
Но тут дверь снова раскрылась, и появился торжествующий Капец. Он снисходительно похлопал Станислава по плечу.
– Что, откупиться решил, свидетельницу подмазать? Не выйдет, поздно! – Тут он заметил подошедшего Гурова. – Как ты, Лев Иванович, говоришь? Кто первый встал, того и тапки? Хе-хе! Без обид, ничего личного. Просто у каждого своя работа. Вы на трупы выезжаете, а я с живыми людьми работаю.
