– Пока они в трупы не превратятся? – сострил Крячко.
Капец еще похихикал, потом пригласил женщину и подростка в свою машину. Они погрузились на заднее сиденье, Капец уселся за руль. Машина тронулась.
Гуров обернулся к Станиславу:
– Что, плюс поймать хотел? Наивный. Эта баба у Капца главным свидетелем по твоему делу проходит, в роли тяжелой артиллерии. И пацаненок с ней. Чтобы, значит, в порошок тебя. А следом и меня. Капец с них пылинки сдувает. И зря.
– Почему? – не понял Крячко.
– Да ведь баба эта сумасшедшая, – пояснил Гуров. – На контроле в психушке состоит. Капец только нами, ментами, интересуется, а так вообще блох ловить перестал. Он даже не догадался ее по учетам как следует проверить.
Крячко задумался:
– Ты знаешь, я подозревал что-то в этом роде. У нее же сын погиб. Ванечка, что ли… Машиной сбило.
Гуров уже садился в свою машину, но тут на секунду задержался и пояснил:
– Да не было и в помине никакого Ванечки. Бзик у нее. Бредовая фантазия. Она год назад на этой почве срок за убийство таксиста могла получить, но в дурдоме оказалась. А теперь вышла и, похоже, взялась за старое. Ладно, ну их всех. Поехали к тебе пельмени варить.
Озадаченный Станислав уселся рядом с Гуровым и погрузился в размышления.
* * *
У Оленьего Бора подполковник Капец свернул на лесную дорогу, больше похожую на просеку.
– Скажите, вы готовы выступить в суде? – спросил он женщину на заднем сиденье.
Та беспечно глядела в окно на проплывающие мимо деревья.
– Конечно. Что я, в суде никогда не бывала, что ли?
– Вы должны мне помочь. С этим Крячко надо кончать.
– В следующий раз и его кончим, – пообещала женщина.
Капец не понял. Его внимание было целиком занято дорогой, которая совсем не внушала ему доверия. Он обернулся к своим пассажирам:
– А мы здесь точно проедем?
Женщина закивала:
– Точно, вчера только ездили. Со следователем вашим, Никодиловым.
Капец не ожидал такого известия.
– Никодиловым? А вы не знаете, куда он пропал?
Женщина снова закивала:
– Знаем. Он головой ударился.
– Обо что?
– А вот об это…
Рука женщины скользнула в белый пластиковый пакет, который лежал у нее на коленях. Через мгновение в зеркале заднего вида подполковник Капец увидел занесенный над его головой молоток.
* * *
Станислав ссыпал пельмени в кастрюлю и принялся размешивать большой шумовкой.
– Ты что-нибудь понимаешь? Я ни хрена, – признался он.
– А что тут понимать? Все предельно ясно, – Гуров зевнул. Ему страшно хотелось спать. – Началось все с того, что господин Ставрогин прослышал о продаже так называемого «Бриллиантового гектара». В качестве финансовой поддержки он привлек Мурада Джавдетова. Тот выделил ему чемодан налички, и Ставрогин, по его словам, пустил деньги в дело. Но когда ключик от «Бриллиантового гектара» был, по словам того же Ставрогина, у них в кармане, случилось непоправимое. Господин Вишневский совершил грабеж среди белого дня и циничным образом сам захапал ценный участок земли. Результаты торгов были аннулированы. Подписанные бумаги на право собственности обратились в пепел. Но пока только фигурально. С ними можно было бы пойти в суд, и Мурад со Ставрогиным уже готовы были это сделать, как вдруг все бумаги сгорели, и в буквальном смысле слова. Вместе с машиной Ставрогина. Следом пошла полоса массовых поджогов машин. Вопрос: с какой стати сгорела тачка Ставрогина – снялся сам собой. Сначала стрелки были переведены на водителя и охранника, Алексея Литовченко, потом на таинственных поджигателей.
– А бумажки-то и не сгорели, – догадался Крячко. – Но почему?
– Литовченко должен был обставить все самым натуральным образом, – продолжал Гуров. – Документы должны были обгореть до корешков, но так, чтобы их можно было предъявить в качестве оправдания Мураду. Литовченко же поступил по-своему. Богатый опыт подсказал ему, что при таком раскладе Ставрогин либо сольет его по-тихому, либо сделает козлом отпущения. Поэтому документы он не сжег, а передал Элеоноре. Ставрогину пришлось довольствоваться куском горелой папки. Но Мурад и так поверил. Ему в голову не могло прийти, что его, великого и ужасного, может кинуть какой-то мелкий пакостник, пусть и с хорошими связями.
– Слушай, – перебил друга Крячко, – а зачем Ставрогину вообще понадобилось кидать Мурада? Не проще ли было поступить честно? Ведь «Бриллиантовый гектар» и вправду золотое дно. Всем бы хватило.
Гуров развел руками.
– Не проще, когда деньги нужны не когда-нибудь, а сейчас и много. Губительная страсть к игре, как говорили в старину. Насколько я понимаю, долги Николая Всеволодовича достигли астрономических цифр. Кроме того, я думаю, он либо опоздал подать документы, либо просто побоялся Вишневского. Тот знал его как облупленного и на пушечный выстрел не подпустил бы к торгам. Поэтому Ставрогин даже не подавал бумаг Мурада в комиссию. Они девственно чисты, ты сам видел. Просто значения не придал. Там нет ни одной визы, кроме подписи самого Мурада. Правда, Джавдетова должно немного утешить то, что его деньги осели в его же игорных домах. Журналист Дорохов знал об этом, за что и был убит Ставрогиным. Тот, оказывается, неплохо стреляет.
– Но если Ставрогин сам организовал поджог своей машины, то почему он не нагрел руки на ее страховке? – спросил Станислав.
– Чтобы не привлекать внимания. А компенсацию он получил через Ростика, застраховав целую кучу старых машин по полному КАСКО. Помнишь убийство страховщика Страховского? Он вышел на след мошенников, но сам же по неосторожности сообщил об этом Ставрогину. И стал второй его жертвой.
– А Литовченко? – напомнил Станислав.
– Его тоже убил Ставрогин, как и сторожа поселка. Как и Ростика и многих других. Он решил, что ему все позволено. Так он вошел во вкус. Для особо грязной или тяжелой работы у него в распоряжении была группировка урюпинских с Демьяном во главе. Их руками он организовывал массовые поджоги машин, чтобы загнать владельцев в гаражи. Он назвал этот проект «Огнем и мячом». Там он имел неплохую долю, опять же через Ростика. Бандитам Ставрогин был известен как Шеф. Простенько, но доступно. С убийством Вишневского у него вышел облом. А на очереди был и Мурад. Если бы все получилось, как знать, Николай Всеволодович, возможно, и стал бы хозяином «Бриллиантового гектара».
– Ах ты ж, елки-палки! Пельмени переварились, пока мы треплемся! – воскликнул Станислав и принялся орудовать шумовкой.
– А программу «Огнем и мячом» этот Ставрогин все-таки хорошо придумал, – заметил Крячко между делом. – Нет, с огнем, конечно, перебор. А вот мячиком… У нас тут один урод все время на газоне паркуется. Надо будет его поучить. Разобью стекло и в салон мячик брошу.
