Гуров подхватил его под руку.
– Что с вами? – спросил он. – Вам плохо?
Одновременно он бросил беглый взгляд туда, куда указывал дрожащий палец художника. Ничего особенно он как будто не увидел. На присыпанной землей ноздреватой поверхности камня проступали неясные буквы и цифры.
«Что там такого написано, чтобы от этого в обморок падать? – с раздражением подумал Гуров. – Ох уж мне эти чувствительные артистические натуры! Хлопот с ними не оберешься!»
– Это знамение! – потрясенно вымолвил наконец Булавин. – Это тайный призыв, который еще предстоит разгадать!
Обессиленный, он повис на руках у Гурова. Художник оказался довольно-таки тяжелым, и Гуров подумал, что нести его до дома будет непросто. А нести, видимо, придется, решил он – на старике лица нет.
В этот момент подошли остальные. Ирина сразу же вцепилась мертвой хваткой в мужа, полезла в его внутренний карман, вытащила флакончик с лекарством.
– Ну-ка, быстренько! – тревожно-заботливым голосом скомандовала она. – Выпей это немедленно. И успокойся. Что тебя так взволновало? Я знала, что напрасно мы сюда пошли. Что тут такое? Как же вы допустили, чтобы Эраст Леопольдович так волновался?!
Негодующий вопрос был обращен почему-то к одному Гурову. Он смущенно пожал плечами.
– Но...
Женщина уже не слушала его. Заботливо поддерживая мужа, она повела его в сторону, даже не обратив внимания на могилу у своих ног. Теперь сдержанно загалдели все, обступив супругов. Кто-то спрашивал Булавина, как он себя чувствует, кто-то интересовался, что случилось. Водянкин тоже бросился к другу. Гуров вдруг заметил, что остался возле могильного камня в одиночестве. Полковник покачал головой. История представлялась ему более чем странной.
– Какого черта? – пробормотал он и присел возле камня.
Надгробие казалось чудовищно древним. Источенное временем, оно вдобавок было присыпано влажной землей и сорванными с деревьев ветками. Из-под мусора проступали неясные полустершиеся письмена, тем не менее, складывающиеся во вполне определенное и узнаваемое имя.
– Эраст... Леопольдович... гм... Булавин... – не веря своим глазам, прочел Гуров. – Нет, в самом деле, Эраст Леопольдович Булавин. Тысяча восемьсот... Ну, дальше неразборчиво... Хотя и без того в яблочко. Цифры здесь как бы и не существенны. Так сказать, подставить требуемое... Действительно, находка на любителя. Ничего себе! Что называется, попали на ровном месте, да мордой об асфальт!
Он огляделся по сторонам. Вся компания уже скрылась за деревьями. Про Гурова забыли. Все хотели поскорее доставить хозяина домой, чтобы оказать необходимую помощь. Юбилей, судя по всему, заканчивался крайне неудачно. Неизвестно было, насколько велико потрясение, которое испытал художник, и удастся ли обойтись без очередного вызова «скорой помощи». Конечно, логически рассуждая, не стоило придавать значения какому-то замшелому камню, найденному среди заброшенных могил, но, с другой стороны, кроме логики, существовала еще и психология, которая плохо законам логики подчинялась. В душе Гуров был согласен, что увидеть надгробие со своим именем и фамилией – не самый приятный сюрприз.
– Однако совпадение! – пробормотал он себе под нос, осторожно стряхивая пальцами земляную пыль с нечетких высеченных в камне букв. – Совпадение... Совпадение...
Гуров не любил совпадений. Он испытывал к ним чувство, очень похожее на то, которое испытываешь к неприятному человеку. В его арсенале даже существовала поговорка о том, что, как правило, совпадения тщательно готовятся. Это было, несомненно, преувеличением, но зерно истины в этом утверждении все-таки присутствовало. Во всяком случае, совпадения не удивляли Гурова, а настраивали на здоровый скептицизм, что, собственно, произошло и теперь, когда он остался один на один с мрачным куском серого камня.
Гуров еще раз посмотрел по сторонам. Да, ночная непогода здесь здорово поработала. И тропинка, и могильный холм были усыпаны сбитыми листьями, мусором и ветками. Однако, хорошенько присмотревшись, Гуров отметил странную особенность. Ветер словно намеренно бесновался именно там, где лежал роковой могильный камень. Метрах в десяти особенных признаков разгула стихий почему-то уже не наблюдалось. Точнее, они постепенно сходили на нет. Впечатление было такое, будто ветер сгреб в одно место весь мусор с ближайших могил и с дорожки. Невольно Гурову пришла на память старая-старая детская шутка – жестокая, но пользовавшаяся большой популярностью в свое время. Приличных размеров камень присыпали песком или сухими листьями, чтобы образовалась симпатичная горка, которую так и хочется пнуть ногой. Счастливец, которому предоставлялось такое право, в лучшем случае отделывался ушибом, а иногда даже ломал большой палец на ноге, к удовольствию приятелей и просто зевак. То, что наблюдал сейчас Гуров, чем-то очень напоминало тот замаскированный камень из далекого детства. Слишком нарочитой выглядела картина ночного разгула непогоды. И слишком выборочной она была. С первого взгляда это не слишком бросалось в глаза, но чем тщательнее Гуров осматривал место, тем яснее ему становилось, что с камнем что-то не так. Его как будто намеренно хотели замаскировать. И даже не сам камень, а то пространство, которое его окружало.
Увлекшись, Гуров принялся аккуратно разгребать нанесенный вокруг могильного холмика мусор, постепенно расширяя радиус своих изысканий, и вдруг совершенно отчетливо понял, что в существующем на аллее беспорядке ничуть не виноват ветер. Весь этот растительный хлам стаскала на дорожку и на могильный камень человеческая рука. И более того, по следам, оставшимся на влажной земле и на траве под деревьями можно было сделать однозначный вывод: древний камень с полустершимися письменами приволокли в это место совсем недавно. Скорее всего, именно этой ночью и приволокли.
Это открытие поразило Гурова. В величайшем волнении он вернулся к камню и еще раз прочел высеченную на нем надпись. Ошибки быть не могло – она слово в слово повторяла имя художника. Рассмотреть, однако, во всех подробностях ее Гуров уже не мог – над кладбищем постепенно опускались сумерки. Тогда он решил, пока еще светло, попытаться отыскать место, откуда приволокли камень.
След на траве привел его через заросли на соседнюю аллею, которая была гораздо шире и просторнее. Сквозь ветви можно было различить даже пустое пространство за кладбищем. По этой аллее и в самом деле можно было вернуться к «замку». Получилось бы даже удобнее – не нужно было бы шагатья гуськом среди мокрых кустов и покосившихся оградок. По этой аллее можно было бы даже проехать на машине. И только Гуров подумал об этом, как увидел на земле отчетливый след протектора. Кто-то совсем недавно сюда приезжал!
Охваченный лихорадкой поиска, Гуров опустился на колени и принялся осматривать всю аллею, сантиметр за сантиметром. Вскоре он сделал потрясающее открытие. Судя по следам, оставшимся на сырой земле, этой ночью здесь произошло следующее – кто-то въехал на кладбище на машине и сгрузил здесь нечто тяжелое, а именно могильный камень. Затем камень волоком был доставлен на соседнюю аллею и водружен там на могильный холмик. Затем притащившие этот камень люди постарались максимально уничтожить следы своей работы, забросав путь, которым следовали, ветками, землей и листьями. Им явно не хотелось, чтобы кто-нибудь догадался, откуда появился камень. Особым усердием при этом они не отличались, но Гуров их понимал – обычные люди не склонны изучать следы и глубоко копать. Видимо, были важны эффект внезапности и сам факт присутствия камня на кладбище. Ну в самом деле, кому придет в голову, будто старое замшелое надгробие появилось здесь совсем недавно и вовсе не неестественным путем? Слишком невероятно, чтобы такая мысль могла прийти кому-то в голову с ходу.
