Маша приняла предложение с превеликим удовольствием и, улучив момент, словно кошка прыгнула к нему на колени и замурлыкала о том, как было бы неплохо купить новые портьеры в зал. Затем ее воображение переключилось на усовершенствование среды обитания на кухне и дальше, дальше, дальше. Ее мысли перебегали с одного уголка квартиры к другому, что абсолютно не раздражало Гурова, а совсем наоборот. Он сидел, слушал ее голос, смотрел телевизор, одновременно пил пиво и ел мелкую снедь. Ему было хорошо.
В одиннадцать вечера зазвонил телефон. Нехотя полковник снял трубку, приложил ее к уху, выплюнул слово «да» и стал ждать, что ему там на этот раз скажут.
– Павел Леонидович Яблонев беспокоит, – услышал он откуда-то издалека. – Ничего не говорите, Лев Иванович, работа, работа, понимаю. Я вам признателен за то, что вы выпроводили двоих недоносков из моего недостроенного дома.
– Не стоит, – вяло произнес полковник.
– Я вам от чистого сердца приготовил небольшой подарок, примите, не обижайте.
Гуров молчал. Подарок так подарок, не взятка же.
– Вам принесут завтра на работу. Еще раз спасибо.
Гуров повесил трубку.
«Крутые». Мысли завертелись вокруг работы, и перед ним всплыла картина сегодняшнего провала.
Вот Нелли стоит на Тверской рядом со зданием Американской морской биржи и ждет, когда к ней подъедет Петров.
Пятнадцать человек на четырех машинах сидят и ждут, когда это случится, но ни в семь, ни в полвосьмого ничего не происходит.
Гуров рассматривал такой вариант, но все же надеялся на удачу. Значит, крепко напугался этот Петров, ушел в подполье, бросил девочку, а может, и девочек на произвол судьбы.
И тут Нелли делает несколько шагов вперед и поднимает с асфальта пакетик.
Ей выкинули наркоту из проезжающей мимо машины. Как все просто.
Завтра утром он будет знать ответ. Чистый это героин или отрава. Если яд, то Нелли списали со счетов и, может быть, узнали, что она под колпаком, если чистый продукт, значит, ей надо появляться на репетициях и помалкивать.
Дома Гурова ждал сюрприз. Мария, свернувшись калачиком, спала на диване, когда полковник вошел в комнату. Стараясь не шуметь, он прошел на цыпочках на кухню. На столе стояла бутылка шампанского и записка: «Без меня не начинай – убью». Сыщик улыбнулся и пошел в душ.
* * *
Наркотик оказался чистым. Количество примесей минимально. Хороший, качественный товар.
Получив результат от экспертов, Гуров нервно постучал пальцами по крышке стола и посмотрел на похорошевшую Нелли.
– Расскажи, как ты принимала наркотики.
Она мило улыбнулась.
– Просто делила содержимое в пакетике на три равные части, вот и все.
– Тебе не кажется, что от недели к неделе дозы становятся все больше?
– Может быть, но приятно.
– Да, я вчера тут наблюдал картину, пока тебе укол добрый доктор не сделал, – Гуров состряпал злющую физиономию. – Как ты собираешься с ним расплачиваться?
– У меня вычтут из зарплаты. Они не каждый раз подходят. Забыла я сказать.
– Ты забыла, потому что хотела получить порошок, не так ли?
– Ну и что.
– Девочка, ты что, не понимаешь? Тебя же потихоньку загоняют в гроб! Только я тебе смогу помочь. Больше на земле добрых дядей нету. Все остальные злые.
– Лева, ты добрый, в самом деле.
Гуров схватился за голову.
– Потрясающе. Знаешь, посиди-ка тут. Вот тебе банка растворимого кофе, вон чайник, вон стакан. Я приеду через час, и не пытайся удрать. Пока я хожу, сообрази, почему одни девочки по полгода работают, а тебя за два месяца сгноить решили? За что они так с тобой? Домашнее задание усвоила?
– Да! – Она смотрела на него смеющимися глазами.
«Хохотушка, твою мать».
* * *
Гуров пошел к Наде. Выбор у него был невелик. Надо было трясти баб в надежде на то, что одна из них, а еще лучше, если обе, разоткровенничаются, причем чем быстрее, тем лучше.
Лев Иванович принял приглашение пожилой матери костюмерши и с удовольствием вошел в квартиру.
Надя позволяла себе поспать, а потому к приходу Гурова выглядела свеженькой и отдохнувшей.
– Привет. Как провел вчерашний день? – Она улыбалась совершенно искренне. Сыщик, как ни пытался, не мог почувствовать никакого подвоха. Вряд ли она знает о том, что он зацепил Нелли.
– Да, вчера пришлось тяжело.
«Стою, переминаюсь с ноги на ногу, как идиот. Будто ученик перед учительницей».
– Что так?
– Устал на работе. Может, мы с тобой немного покатаемся по городу. Ты не против?
– С удовольствием.
– Не собирайся слишком долго.
– Хорошо. Мама, напои гостя чаем.
Не успел Гуров дохлебать банальный «индийский» из миниатюрной чашечки, как Надежда уже оделась и слегка подвела глаза.
На ней был костюм кофейного цвета, который сделал из нее нечто, очень напоминающее киношный стереотип секретарши бизнесмена-неудачника.
– Отлично. – Полковник поставил чашку на стол несколько резче, чем следовало. Звук получился гулким.
– Что это ты так торопишься, а? – Она подошла к Гурову и, не стесняясь матери, чмокнула его в щеку.
Сели в «Волгу». Наступил тот самый момент, который бы Гуров оттягивал при прочих обстоятельствах на долгие месяцы, а может, и годы.
– В управление, – распорядился Гуров, ожидая, что это вызовет по крайней мере удивление.
– Тебе надо куда-то заехать?
«Скорее нам», – но Лев Иванович не стал вдаваться в детали.
– Да, – просто ответил он. – Извини, что не предупредил.
– Не страшно, – она ласково посмотрела на него.
Когда они подъехали к зданию и она прочитала надписи на табличках, кровь отлила от ее лица.
– Где это мы? – спросила она. – У тебя что, серьезные проблемы?
Гуров протянул ей руку и спокойно попросил:
– Пойдем.
– Куда, зачем мне куда-то идти? – Костюмерша почувствовала, что что-то не так. – Ты не охранник?
Он не убирал протянутой руки.
– Нет, моя работа намного интереснее.
– Мог бы и сразу сказать, – брезгливо прошипела она, покидая салон авто, – мент поганый.
Сколько раз он слышал эти слова?
– Кто из нас более поганый, мы разберемся уже очень скоро, – успокоил костюмершу Гуров.
– Ты, Лева, оказывается, большой козлина, – резко бросила она, входя в дверь.
