– Ничего, сука, мы с тобой еще успеем поквитаться. Сегодня вечером! – злобно прошипел майор. – Я сам тебя на ремешки постругаю.
– Пошли, Филин, кому сказал! – крикнул из прихожей Лунин.
Майор покривился, но ослушаться не посмел. Через минуту Гуров остался наслаждаться обществом боевиков, лишившись двух столь интересных собеседников.
Бандиты, охранявшие Гурова, разделились. Двое остались с ним в комнате, а трое ушли на кухню. Видимо, присматривать за сыщиком показалось им занятием утомительным. Увидев это, Гуров почувствовал, что у него появился шанс спастись.
Квартира Лунина находилась на третьем этаже. Насколько Гуров запомнил ее расположение, окна должны выходить во двор. Прыгать с третьего этажа было не совсем умным решением. Но почти в каждом дворе растут деревья. Вполне возможно, что одно из них располагалось именно под окном квартиры Лунина. И им можно воспользоваться для побега. Дерево могло смягчить удар при падении и послужило бы прекрасной защитой от пуль.
Избавиться от двух боевиков было не так уж сложно. Вон в того, что вальяжно расположился около двери, можно запустить тарелкой салата. Пока он протирает глаза, следует упасть со стула на пол, перекатиться и врезать ногой в промежность второму, тому, что стоит у окна.
Несколько секунд уйдет у тех троих, которые сидят на кухне. Этого Гурову может вполне хватить для того, чтобы выпрыгнуть головой вперед в окно. Вот только нужно знать, куда прыгать!
Нырять рыбкой хорошо только в бассейн. Такой прыжок с третьего этажа на асфальтированную площадку двора может закончиться плачевно. Как минимум переломом обеих рук. А вот максимум – очередным в Москве случаем суицида. Если, конечно, за окном нет дерева. Вот это и следовало проверить. Гуров попытался встать из-за стола.
– Сидеть! – рявкнул боевик, что стоял у дверей. – Куда собрался?
– Руки помыть. – Гуров опустился на стул. – После такой мрази, как ваш Филин, не умывшись, хлеб брать кощунственно.
– Вставай, иди. – На лице боевика не проскользнуло и тени улыбки. – В следующий раз сначала говоришь, что тебе надо. Потом поднимаешь руки за голову и встаешь по команде. Если что-то неясно, то я попрошу Белого тебя по затылку слегка тюкнуть.
Гуров обернулся ко второму боевику. Тот скалился во все тридцать два вставных зуба. Белым его прозвали явно от избытка остроумия. Парень был очень смуглым. Пожалуй, чернее его могла быть только кошка, побывавшая в дымоходе ближайшей кочегарки. Если у него и было что-то белое, то только белки глаз. Даже зубы боевика сверкали золотом. Гуров осмотрел боевика с ног до головы и сочувственно покачал головой.
Что ж, пришлось признать, что побег через окно с треском провалился. Встать и сориентироваться ему не дадут. Рисковать разбиться об асфальт двора или быть подстреленным после более-менее удачного приземления Гурову не хотелось.
Сыщик был практичный человек. Шанс спастись, прыгая с третьего этажа в неизвестность (попав на козырек над входом, например), был невелик. Ровно такой же, как при попытке выйти из квартиры через дверь. Пока была надежда на то, что представится другая возможность для побега, рисковать так не стоило. Гуров вздохнул и спросил боевика у двери:
– Так ты меня к умывальнику поведешь? Или это тоже запрещено? Что ж вы тогда меня наручниками к батарее не пристегнете?
– Будешь умничать, пристегнем, – пообещал боевик и добавил: – Я же сказал: встань и иди. Только медленно и без резких движений.
Когда Гуров приблизился к парню у дверей, тот скомандовал ему встать лицом к стене. Не сводя с сыщика настороженного взгляда, боевик крикнул, чтобы с кухни пришел один человек. Когда тот появился, бандит приказал ему открыть дверь ванной и встать поодаль от нее, держа Гурова на прицеле.
Несмотря на свое отчаянное положение, сыщик не мог не восхититься профессионализмом боевиков. Действовали они на высшем уровне, словно прошли специальную подготовку, и сбежать Гурову, судя по всему, вряд ли удастся.
Восхищение действиями охранников быстро прошло. Гуров не привык проигрывать. Он всегда был убежден, что нет безвыходных ситуаций, есть слабые духом люди! И именно теперь, когда уверенность в себе была столь необходима, Гуров лишился ее.
Нет, надежда на ошибку бандитов, которая даст шанс спастись, у Гурова была. Но он привык планировать свои действия и предугадывать ответы противника. Именно зависимость от слепого случая и выбила Гурова из колеи.
Сыщик вернулся и сел за стол. Гуров был голоден, как стая волков, и хотел напиться, подобно законченному алкоголику. Сыщик понимал: для того чтобы воспользоваться промахом бандитов, ему нужна трезвая голова и пустой желудок. Но ничего поделать с собой не мог.
Борьба с собственным организмом продолжалась у Гурова недолго. Сыщик сдался, решив, что он еще три раза успеет проголодаться и протрезветь к тому времени, когда его попытаются отправить на тот свет. К тому же глупо отказываться от, может быть, последнего удовольствия в жизни. Приглядев на столе соленые грибочки, он налил себе водки.
– А вот это правильно, – усмехнулся боевик у дверей. – Нервы у тебя, конечно, железные. Но на кой хрен от халявной выпивки и жратвы отказываться? Пей вдоволь, только буянить не вздумай. Враз успокоим!
Гуров ухмыльнулся, но ничего не сказал.
Остаток дня пролетел незаметно. После второй рюмки пить расхотелось, да и чувство голода пропало после нескольких съеденных кусков ветчины. Гуров отодвинул тарелку. Он взял сигарету и закурил, уставившись в одну точку.
Ни о чем, кроме Марии, Гуров сейчас думать не мог. Как-то сразу решив для себя, что Станислав непременно найдет этих бандитов и накажет, Гуров перестал ломать голову над поисками спасения.
Сыщик сидел за столом и вспоминал. Тот день, когда они познакомились. Их немудреную свадьбу. Счастливые ночи вдвоем и сцены ревности. Впрочем, и эти ссоры казались сейчас Гурову милыми и наивными.
Сыщик настолько погрузился в свои воспоминания, что не обращал внимания на частые смены боевиков в комнате, где сидел. Не заметил и того, как стемнело и кто-то зажег в гостиной свет. Восприятие окружающего вернулось к Гурову только с появлением Лунина.
Хозяин квартиры сначала заглянул на кухню и побеседовал с боевиками. Затем позвонил по сотовому телефону и лишь после этого появился в гостиной.
– Очень сожалею, Лев Иванович, но обстоятельства изменились, – проговорил Лунин с порога.
– Что, все-таки придется пачкать паркет? – Гуров удивленно посмотрел на него. – Или вы меня в ванной пристрелите? – Сыщик усмехнулся. – Сразу предупреждаю: резать меня не следует. Поскольку могу откусить руку по самое плечо. Поэтому стреляйте. Желательно не в голову. В гробу нефотогенично смотреться буду.
– Честное слово, я вами восхищаюсь, Лев Иванович! Нервы у вас дай бог каждому, – рассмеялся Лунин. – Интересно, как бы я себя повел на вашем месте?
