Куба. Социалистическая Куба. Остров Свободы. Прекрасное
место, где он, увы, так и не сумел побывать. Служить его туда не отправляли, а
самому поехать… Зато Кубу частенько показывали во всяческих «Клубах
кинопутешествий». Так вот, по улицам Гаваны и прочих кубинских городов
разъезжали автомобили сплошь американские и преимущественно дорогих марок –
наследство от богатеньких янки, которых в одночасье, не дав толком собрать
вещички, погнали с их любимого курорта. Машины еще исправно ездили, все ж таки
были сделаны добротно. Но поскольку с момента победы партизан Фиделя прошло
времени немало, прежние блеск и лоск с тех авто сошел, как снег в положенное
время, да и экстерьером они безнадежно устарели. Примерно так же, как
кубинские, выглядели и здешние бывшие электромобили. Да, бывшие – Сварог ничуть
не сомневался, что нынче эта техника работает на са-ав-сем другой энергии…
Головой он старался не вертеть, бросал вокруг себя якобы
скучающие взгляды, но старался подмечать все. Сам себе он напоминал срочника,
оттрубившего службу без отпусков, а теперь вернувшегося домой и
прогуливающегося по родному кварталу. Вроде все то же, но мелких отличий не
счесть, дома и улицы обросли множеством мелких изменений, открывающихся только
свежему взгляду. Трещины на крыльце, каких не было, облупившаяся краска,
потускневшая облицовка стен, еще более прежнего покосившийся заборчик.
Понятно, здесь сразу бросалась в глаза неподвижность над
зданиями. Раньше крыши из-за установленных на них ветряков были похожи на
заросли диковинных серых камышей, вечно шевелящихся под нестихающим ветром.
Теперь же крыши более всего напоминали мертвый лес: стояки ветряков все еще
возвышались над ними, однако лопасти были сняты. А кое-где в этом лесу
наблюдались прореди – видимо, взялись снимать и стояки, да почему-то бросили
это дело. Над головой раньше висели паутины проводов, теперь – лишь отдельные
ниточки, и те, думается, просто еще не успели убрать. Люди на улицах.
Изменилась мода, никто не носит трико с плащами. Раньше деловито сновали, как и
положено в столичных городах, теперь прогуливались неспешно.
Водитель какое-то время молчал, но запас его молчания,
видимо, иссяк, как топливо в баке.
– Нет, ну задолбали уже эти «туземцы» и «герои»!–
выпалил он вдруг и раздраженно шарахнул ладонями по рулевому колесу.– Вот
вы, сразу видать, из «гнездовых». Меня не обманешь, у меня глаз наметан.
На всякий случай он все же обернулся проверить реакцию
пассажира на свои слова. Реакция, вернее, полное ее отсутствие, его вполне
устроила, и, приободренный, он продолжил:
– Вот смотрите – я,– он еще раз обернулся назад и
ткнул себя пальцем в лоб.– Я никогда не скрывал, что воевал за
Каскад,– ну да, ну и что? Потом-то одумался, перешел на другую сторону,
опять воевал! Без всякой магии, грудью на «Буреносец» шел! Своими глазами
видел, как его подорвали! Потом, после победы, сидел, конечно, но искупил ведь!
И ведь выгрыз свое право на два магических умения! А что сейчас? Сейчас каждый
второй кричит, что именно он «Буреносец» разнес вдребезги!– Таксист
снова, еще более раздраженно двинул рукой по «баранке».– А если всем
верить, то что? То окажется, что тогда нас шло на танк несколько тысяч! И вот
теперь, значит, эти «герои», мать их, где-то находят свидетелей своих подвигов,
где-то добывают документы о своем участии в боях и требуют себе по второму умению!
И некоторым дают, дают ведь, мать их! Куда прешь, мать твою!
Последнее относилось к водителю, подрезавшему их мобиль на
перекрестке. Они как раз проезжали мимо знакомого Сварогу по первому посещению
Вардрона помпезного строения с гигантским куполом Шара Мироздания и каменными
буквами через весь фасад: «Музей Новейшей Истории Великой Короны». Ага,
понятно, значитца, старую историю вон поганой метлой, началась История
Новейшая. Что ж, надо бы сюда зайти. Глядишь, и узнаем что-нибудь о судьбе
Рошаля и Щепки…
– Подонки,– согласился с водителем Сварог, и водила
немедля перешел на «ты»:
– Воевал?
– Еще как…– вырвалось у Сварога.
– Я и говорю! Сразу видно, что ты настоящий ветеран… А
«туземцы»?!– он разошелся не на шутку, и плевать ему было, что пассажир
активного участия в беседе не принимает.– Где они были, когда мы кровь
проливали! Отсиживались за океаном в своих колониях, дожидались, чем кончится.
А теперь, гляди-ка, валом повалили в Корону, и подавай им всем умение. А за
что?! Я так считаю: пускай сперва повкалывают своими ручонками, без всякой
магии. Рабочие руки до сих пор нужны, скажешь нет? «Искупитель» надо строить?
Надо. Оборонять страну от Тварей надо? Вот и пусть докажут, так сказать,
горбом, что они достойны, и тогда уж посмотрим, одаривать их магией или нет…
Тварей! Это, простите, кто имеется в виду? Оппортунисты?
Очередные подпольщики?
Ничего подобного, как вскоре выяснилось.
Под нескончаемую болтовню выехали на ту самую площадь, куда
пилот Юж-Крагт столь памятно приземлил Сварога и Рошаля на спасательном куполе
аэропила, и мобиль снизил скорость, объезжая воронки от снарядов… Елки-палки, а
это как понимать? Сварог наклонился к окну, уже не скрывая недоуменного
любопытства.
Площадь была обращена в руины. Причем уже давно.
Памятник, ранее возвышавшийся в центре, был разрушен, а
точнее – раздавлен исполинской лапищей, фонари выворочены с корнем, некогда
движущиеся тротуары изуродованы, словно их топтал в ярости великан, на стенах
домов, на уровне этажа пятого, остались глубокие отметины когтей и выщерблины
от пулеметных очередей… Полное создавалось впечатление, что некогда на площади
материализовался Кинг-Конг и принялся, по своему обыкновению, крушить все на
своем пути, а люди подтянули боевую технику и… И что? Победили? Или чудовище
исчезло само по себе?
– Во-во,– с чувством кивнул таксист, заметив интерес
Сварога,– я про что и толкую. Разве с Тварями какой-то магией справишься?
Разве здесь справились десять лет назад, когда они только появились? Нет!
Обычным оружием Паука завалили, голыми, можно сказать, руками…
Сварог почел за лучшее промолчать. Подумал лишь: «Дела…»
Интересно, почему площадь не реставрировали? Оставили как
память?
Остановились минут через семь – на тихой улочке, около
неброского входа в подвальчик, над которым висела табличка «Зеленая жаба».
Сварог расплатился – отдал двадцатник, и пес его знает, не содрал ли бывший
капрал с него лишнюю десятку. А пожалуй что и содрал, поскольку улыбнулся шире
ушей и предложил:
– А хочешь, я тебя здесь подожду.
– Да я не знаю, когда освобожусь,– честно ответил
Сварог.– И освобожусь ли.
– Плевать,– махнул ладошкой шофер.– Подожду.
Задолбало меня всяких уродов возить, а с понятливым человеком и поговорить
приятно.
Сварог лишь пожал плечами.
Когда он спустился в подвальчик, часы пробили половину
первой стражи. Пробили весьма своеобразно – кваканьем. Да и сами часы тоже были
вполне оригинальны и вполне созвучны названию заведения: громадная нефритовая
жаба стояла на стойке, распахнувши рот во всю ширь, во рту и помещался
циферблат со стрелками в виде перекрещивающихся меча и кинжала.
