– Хватит размазывать кашу по тарелке! – решительно заявил он. – Пошли в комнату! Ты сейчас нам все расскажешь, или я за себя не отвечаю!
Он вытолкал Гайворонского из ванной, несмотря на его протесты.
– Пошли в эту комнату! – предложил Крячко. – Как ее – в красную! Там нам никто не помешает, и обстановка знакомая…
Подхватив Гайворонского под руки, они без особых усилий препроводили его в красную комнату, где и на этот раз обнаружились остатки пиршества. Однако, судя по количеству приборов на столе, хозяин гулял здесь сегодня в одиночку.
Усадив Гайворонского на диван, Крячко состроил на лице значительную мину и выкопал из переполненной пепельницы окурок. Тщательно обнюхав его, он сообщил:
– Так я и думал! Запах специфический. У меня есть основания думать, что здесь опять курили марихуану.
– Это не мое, – с отвращением сказал Гайворонский.
– Посмотрим, что скажут на этот счет эксперты, – важно заявил Крячко.
– Плевал я на экспертов! – злобно сказал Гайворонский. – За один косяк еще никого не сажали. Я свои права знаю! И вообще, мне надо выпить!
– Выпить еще успеешь, – перебил его Гуров. – Сначала поговорим. Нам стало совершенно точно известно, что в ночь на двадцать первое сентября ваш хороший знакомый Юрий Леонидович Скок покинул этот дом в сопровождении некой женщины. Нам необходимо знать, кто эта женщина и где ее можно найти.
Гайворонский мутно посмотрел на Гурова и мотнул головой.
– Не знаю я ничего! – сказал он. – Мне нужно выпить, и точка! Я у себя дома!
– Это ненадолго, – вмешался Крячко. – Если ты и дальше будешь так же упираться, рассвет ты встретишь в камере.
– С какой это стати? – презрительно спросил Гайворонский. – У вас против меня ничего нет, господа менты!
– Это как сказать, – мечтательно протянул Крячко. – Окурки с анашой, следы оргии, а в мебели спрятан пакетик с пятьюдесятью граммами героина…
– Что ты гонишь? – насупился Гайворонский. – Нет у меня никакого героина! Отвали!
– А мне вот почему-то кажется, что героин здесь есть, – объявил Крячко. – Интуиция даже подсказывает мне, где его лучше искать. Но, пожалуй, я сначала вызову группу из отдела по борьбе с наркотиками – в конце концов, это их хлеб.
– Э, постой! – До Гайворонского что-то начало доходить, и он не на шутку встревожился. – Я не занимаюсь героином, полковник! Ну, курну иногда – это же совсем другое! Вам кто угодно скажет – Гайворонский никогда не кололся и не торговал героином! Зачем толкать это фуфло, полковник! Мой адвокат меня отмажет! Я сейчас ему позвоню…
– Сейчас я позвоню, – перебил его Крячко. – В отдел по борьбе с наркотиками. Подскажу им, где искать.
Гайворонский обвел оперативников затравленным взором и неуверенно сказал:
– Вы меня достали, господа менты! Ну чего я вам сделал? У меня и без вас неприятностей по самую крышу. И, между прочим, все из-за того же Скока. Может, все это и туфта, но я рисковать не хочу. Скока могли завалить большие люди, а на них жаловаться некому!
– Ну-ка, ну-ка! – быстро произнес Гуров. – Просвети нас, что там у тебя за неприятности! Может, мы знаем, как с ними бороться?
– Ничего я вам не скажу! – грубо ответил Гайворонский.
– Тогда думай, что будешь говорить в отделе, – невозмутимо заметил Крячко и снял телефонную трубку. – Некоторые так и борются с неприятностями – наживают себе новые. Как говорится, клин клином…
Гайворонский посмотрел на него с ненавистью. Он сидел весь мокрый, сотрясаемый похмельной дрожью, и пытался собрать разбегающиеся мысли. Ему явно не светило принимать в своем доме еще и оперативников из отдела по борьбе с наркотиками. Но ему не хотелось и отвечать на вопросы – он, несомненно, боялся на них отвечать. Похмелье мешало ему сосредоточиться и принять правильное решение.
– Ну вот что, – сказал Гуров. – Даю вам слово, что, если неприятности ваши связаны с делом Скока, мы вам поможем. Но вы должны нам рассказать про женщину, с которой ушел Скок. У нас есть подозрения, что она причастна к убийству.
– Да какое мне дело до этого убийства! – истерически выкрикнул Гайворонский. – Меня самого пришьют из-за вашего Скока! Вы, что ли, плакать будете?
– Мы суровые мужчины и плачем очень редко, – совершенно серьезно сказал Крячко. – Только на мексиканских сериалах. А вот с чего ты взял, что Скок наш – это для меня загадка. Он, скорее, твой, а вот то, что ты упорно от него открещиваешься и не хочешь ничего рассказать о той женщине, наводит на определенные размышления. – Он обернулся к Гурову и доверительно заметил: – Обычная дорожка, верно? Сначала они начинают с торговли наркотиками, а потом неизбежно скатываются до убийства…
– Вы что – совсем офонарели?! – в отчаянии крикнул Гайворонский. – Вы хотите на меня повесить это убийство?!
– На кого-то его надо вешать, – пожал плечами Крячко. – Твоя кандидатура самая подходящая. У нас это запросто. Читал небось про зверства в милиции? Сам подпишешь что угодно. Признаешься, что родную бабушку под поезд бросил…
Гуров незаметно погрозил Крячко кулаком, но того уже несло.
– Я вот что думаю, – вдохновенно сказал он. – Мы здесь, по-моему, не пятьдесят граммов найдем, а на порядок больше. У меня просто предчувствие такое. Так я звоню?
Гайворонский обхватил гудящую голову ладонями, а потом поднял взгляд на Гурова и с надрывом сказал:
– Ладно, какого черта! Нельзя мне в ментовку, понятно? А то хрен бы я вам что сказал. Только дайте слово, что никому не расскажете!
– Ты еще ничего не сказал, а торгуешься, – с досадой заметил Гуров. – Я уже обещал помочь. Никаких слов я больше давать тебе не буду. Лучше скажи, на тебя наехали после убийства?
– После того как вы первый раз ко мне пришли, – буркнул Гайворонский. – Мне начали звонить и предупреждать, что спалят на хрен мои заправки, если я буду распускать язык. Конкретно ничего не объясняли, но я понял, что это из-за Скока. Ну, они намекали на его смерть – так, слегка… Но я понял.
– И ты испугался? – недоверчиво спросил Крячко.
– Я же говорю: если Скока завалили его же хозяева, жаловаться бесполезно. Не тот масштаб. И вам это дело не по зубам.
– Ну это мы еще посмотрим, – спокойно сказал Гуров. – А что ты там говорил про ментовку? Почему тебе нельзя туда попадать именно сейчас? Боишься, что тогда тебе точно веры не будет?
– Ясно. Как я докажу, что ничего вам не рассказал?
– Значит, самый прямой резон рассказать сейчас, – удовлетворенно заметил Крячко. – Мы будем держать язык за зубами.
– Вы будете! – обреченно махнул рукой Гайворонский. – Ладно, скажу, что знаю. Короче, эту дамочку я сам первый раз видел. И не очень рассмотрел, потому что в тот вечер хороший был. День рождения все-таки… Помню только, что она весь вечер вокруг Юрка увивалась – все пыталась его в укромный уголок затащить. И так все-таки своего и добилась, сучка! Увела его раньше времени! Он до баб охотник был, Юрок… Через это и погиб.
