– Вы имеете в виду Скока? – торопливо спросила женщина, словно ей еще многое нужно было сказать. – Это ужасно! Ведь муж с ним работал. Но почему вы так говорите, что Алексей имеет к этому отношение? Это несправедливо! Это самая настоящая клевета, вот что это такое!
– Ну-ка, убирайся отсюда! – с откровенной злобой прорычал Сукачев, появляясь в дверях. – И не суйся не в свои дела! Вали, я сказал!
Когда совершенно поникшая женщина вышла, Гуров рассудительно заметил:
– Есть такая поговорка: «Юпитер, ты сердишься – значит, ты не прав!» Вы сердитесь, господин Сукачев?
– А вы что прикажете – песни петь? – огрызнулся хозяин. – Разбудили в два часа ночи, несете какую-то ахинею… Но я этого так не оставлю! Вы еще пожалеете!
– Да мне-то о чем жалеть? – сказал Гуров. – Ну, уволят меня со службы. Буду на рыбалку ездить. А вот с вами сложнее. Как вы будете жить с таким грузом?
– Каким грузом?! Чего вы такое напридумывали? – невольно сорвался в крик Сукачев. – Я не имею к смерти Скока никакого отношения. Это бред какой-то!
– В самом деле? – хладнокровно спросил Гуров. – Сейчас многое стало с ног на голову, господин Сукачев, но я привык и теперь руководствоваться логикой. Как в старые добрые времена. Бред – это не по моей части. И не надо притворяться. Вы же впустили меня в дом. Потому что испугались.
– Потому что я не хочу скандала! – вне себя выкрикнул Сукачев. – Вы устроили тут на площадке какой-то цирк! Соседи могут…
– Черт-те что подумать, – продолжил Гуров. – Это вы уже говорили. Но, может быть, соседи уже задумываются, а? Почему вы не были на похоронах Скока? Ведь вы вместе работали.
– Какое это имеет значение? – запальчиво спросил Сукачев. Однако было видно, что он растерян. – Во-первых, мы не так уж долго вместе работали. Всего год-полтора… Вне службы у нас со Скоком не было общих дел. А потом, я просто не мог. В этот день я был занят. Что тут особенного?
– Говорите, не было общих дел? – пожал плечами Гуров. – А как же день рождения господина Гайворонского?
– Первый раз слышу эту фамилию, – поспешно сказал Сукачев. – Кто это?
– Ну, это уж совсем глупо, – заметил Гуров. – Ваше знакомство с Гайворонским подтвердит не один свидетель. Но раз вы знали друга Скока и даже бывали у него в гостях, значит, вы были с Юрием Леонидовичем в гораздо более близких отношениях, чем хотите представить. Не стоило так поспешно врать, Алексей… как вас по батюшке? Владимирович?
– Владимирович, – машинально подтвердил Сукачев и тут же упрямо повторил: – Не знаю никакого Гайворонского! Мой адвокат…
– Ваш адвокат скажет, что вы – дурак, Алексей Владимирович! – резко произнес Гуров. – Не пытайтесь отрицать очевидное. Двадцатого сентября в доме Гайворонского вас видели многие.
– Ну и что? – враждебно спросил Сукачев. – Ну да, я был у него. Просто я забыл. Заезжал на пять минут, поздравить. И тут же уехал. Мы просто поверхностно знакомы.
– Вы наносите поздравительные визиты всем людям, с которыми поверхностно знакомы? – осведомился Гуров. – Странное занятие для занятого человека. Кстати, а чем вы занимались у Кандинского?
– Это служебная тайна, – негодующе ответил Сукачев.
– А может быть, коммерческая? – простодушно спросил Гуров.
– Что вы имеете в виду? – насторожился Сукачев.
– Ладно, сейчас это не столь существенно, – махнул рукой Гуров. – Гораздо важнее для меня выяснить, что за женщина была с вами, когда вы приехали к Гайворонскому с визитом?
– Что? Какая женщина? Со мной не было никакой женщины! – переполошился Сукачев.
– Лгать грешно, Алексей Владимирович! – назидательно промолвил Гуров. – Я же не сам это придумал. Опять свидетели, Алексей Владимирович, опять свидетели! А это уже серьезно. Свидетели утверждают, что двадцатого сентября вы приехали к Гайворонскому в компании молодой женщины. Кстати, вот ее фотография… – Гуров небрежно бросил снимок на кухонный стол. – Потом вы действительно быстро уехали. Но женщина-то осталась! И знаете, что самое неприятное? Именно эта женщина последней видела Скока живым! Вы понимаете, что это значит?
Вид у Сукачева вдруг сделался совсем неважный – как у человека, с трудом удерживающего рвоту. Он неуверенно шагнул к столу и впился взглядом в фотографию. Почему-то именно это не слишком качественное и не слишком убедительное изображение произвело на него ошеломляющее впечатление. Возможно, он вообразил, что раз милиция располагает фотографиями, значит, женщина уже арестована и дает показания.
Сукачев грузно опустился на стул и рукавом халата вытер внезапно вспотевшее лицо. Он еще раз посмотрел на фотографию, взяв ее на этот раз в руки. Пальцы его предательски дрожали.
– Создается впечатление, Алексей Владимирович, – с холодной вежливостью сказал Гуров, – что кто-то дал вам задание свести эту женщину с Юрием Леонидовичем Скоком.
– Никто! – жалобно пискнул Сукачев. – Ну, посудите сами! Задание! Это смешно! Эта женщина просто знакомая Скока. Он сам велел привезти ее к Гайворонскому, понятно?
– Откуда привезти, Алексей Владимирович? – тихо спросил Гуров.
– Ну-у… откуда-откуда… Мы договорились с ней встретиться… – беспомощно хлопая глазами, забормотал Сукачев. – На Кузнецком мосту. По телефону договаривались. Она не знала, где живет Гайворонский, а на торжество не успевала… Потому что была занята на работе. Поэтому Скок меня и попросил. Он-то уехал к Гайворонскому сразу…
– Гладко заливаешь, – перебил его Гуров. – Только все пальцем в небо. Скок до того рокового вечера не был знаком с этой женщиной. Свидетели это подтверждают. А значит, никак не мог он вас просить привезти ее к Гайворонскому. Вас попросил об этом кто-то другой. Кстати, хотите узнать, кто эта дамочка на самом деле?
– Ну, допустим, – испуганно сказал Сукачев.
– Евсеева Тамара Петровна, тридцати шести лет, числится в республиканском розыске, – продиктовал Гуров. – На ее совести как минимум десяток убийств да неизвестно сколько ограблений. Бандитка она, Алексей Владимирович, убийца!
Сукачев смешался. Не поднимая глаз, он затравленно пробурчал:
– А я-то откуда знал? Да если бы я знал, я бы ее и близко не подпустил! С виду нормальная бабенка… Кто мог подумать, что она Скока замочить собиралась? Я и до сих пор не верю…
– И опять лукавите, Алексей Владимирович! – укоризненно сказал Гуров. – Все вы отлично знали! И когда рано утром двадцать первого сентября ехали к Гайворонскому за ключами от квартиры Скока, вы просто не могли не знать, что Скок мертв! И это не бред, Алексей Владимирович, это логика. Увы, беспощадная! Откуда вы могли знать, что при Скоке не оказалось ключей от квартиры? Об этом могли знать только следственная группа и убийца. К следственной группе вы не причастны. Значит…
– Ничего это не значит! – просипел Сукачев. – Я никого не убивал!
