– Думаешь, оружие? – сказал Крячко.
– Не с рогатками же они брали квартиры, – заметил Гуров. – А желание избавиться от улик почти непреодолимо, ты прекрасно это знаешь.
– Я-то знаю, – высказался Крячко. – Вот знает ли он?
– Жизнь покажет, – невозмутимо заключил Гуров.
Крячко вынужден был смириться и утешиться очередной сигаретой. За три часа сидения в машине он выкурил их не менее десятка, чем спровоцировал Гурова на проникновенную лекцию о вреде курения вообще и в его автомобиле особенно.
Сам Гуров закуривал лишь в моменты сильнейшего душевного волнения. Сегодня же он был на редкость спокоен. Такое бывало нечасто – обычно когда дело, которое он вел, шло к успешному завершению. Сейчас говорить о завершении, казалось, было еще рано, но почему-то в душе Гурова все более крепла уверенность, что они наконец на правильном пути и до развязки остается совсем немного.
Вскоре начало темнеть. Зажглись фонари и окна в домах. У Крячко уже не было настроения даже ворчать. Откинувшись на спинку сиденья, он спал сном праведника, предоставив Гурову самому разделываться со своими проектами. Гуров ничего против не имел – все равно Стас не знал Новикова в лицо.
Одиночество Гурову скрасил телефонный звонок. Еще не включившись, он шестым чувством догадался, кто звонит. Поэтому, поднося трубку к уху, Лев уже улыбался.
– Привет, Гуров! – услышал он голос Марии. – Если ты не забыл, сегодня я свободна от спектакля и рассчитываю видеть тебя к ужину. Как ты думаешь, имею я на это право?
– Безусловно, – вздохнул Гуров. – Однако я должен внести некоторые уточнения. Кроме декларации самого права, очень важно иметь инструмент его реализации, иначе декларация останется пустым звуком.
– Как я должна понимать это изысканное словоблудие? – поинтересовалась Мария. – Ты что – не собираешься идти домой?
– Мне очень стыдно, – опять вздохнул Гуров. – Но ведь ты сама предложила мне заняться делом Белинкова. Кстати, как он поживает?
– Не заговаривай мне зубы! – грозно сказала Мария. – При чем тут Белинков? Кстати, он уже уехал. В Германию. Ему удалось взять в долг нужную сумму.
– Ну вот видишь! – обрадовался Гуров. – В долг! Значит, нужно отдавать. А чем отдавать? Вот я как раз этим и занят сегодня – ищу деньги твоего коллеги. Уже почти нашел. Осталось только протянуть руку. Поэтому к ужину никак не поспею, дорогая, извини. Кстати, Стас передает тебе привет. Он тут рядом.
Крячко приоткрыл один глаз и недовольно сказал:
– К сожалению! Именно потому, что я тут рядом, я вынужден довольствоваться твоими извинениями вместо ужина. Это неважная замена. Справедливости ради я готов признать, что мое общество тоже не восполнит тебе потерянный вечер с красавицей-женой, но тут уж ты сам виноват…
– Мария тоже передает тебе привет, – невозмутимо перебил его Гуров, складывая телефон. – То есть я полагаю, что передает, потому что она обычно так делает. Но сейчас она бросила трубку, и приходится выправлять ситуацию кустарными методами. Таким образом, на самом деле никто из вас приветов не озвучил, но никто и не заметил подмены. Вот она, психология!
– Психология! – проворчал Крячко, окончательно просыпаясь. – Я тут сквозь сон слышал, что кто-то взял деньги в долг. Речь шла, конечно, о Белинкове? Приятно знать, что есть люди, которые могут запросто занять триста тысяч баксов… Когда мы с тобой, Лева, будем на уровне?
На сей каверзный вопрос Гуров уже не ответил, потому что в этот момент из-за угла вырвался свет фар и к подъезду подкатило такси. Из машины вышел молодой человек в короткой кожаной куртке и маленькой кепке, надвинутой на лоб. Из-за этой кепки невозможно было рассмотреть, какие у парня волосы, но Гуров и без того узнал его сразу – это был Новиков.
– Ага, понял! – негромко сказал Крячко, мгновенно сосредотачиваясь. – Он самый и есть? Ну что сказать? Наверняка ты прав, Лева. Наши люди, как известно, на такси не ездят!
Молодой человек расплатился с водителем и вошел в подъезд. Машина задним ходом выкатилась со двора. Стало тихо.
– Ну вот, теперь смотри в оба! – удовлетворенно сказал Гуров. – Даю ему на размышление минут пятнадцать. Пять минут, чтобы переварить новость, пять минут, чтобы принять решение, и пять минут на сборы.
– Держу пари, что он вообще не выйдет, – сказал Крячко. – Нынешняя молодежь, знаешь, какая? За так она и пальцем не пошевельнет, даже если речь будет идти о жизни и смерти. Жизнь ведь нельзя адекватно оценить в «зеленых» – значит, она и не стоит того, чтобы напрягаться.
– Трепло ты, Стас, – беззлобно сказал Гуров. – На сколько спорим?
– На ящик пива! – оживился Крячко. – Согласен?
– В твоем возрасте вредно пить столько пива, – заметил Гуров. – Предлагаю пол-литра «Смирновской».
– Идет, – согласился Крячко. – Засекай время. Если через пятнадцать минут…
Им не пришлось ждать и десяти. Совсем скоро дверь в подъезд распахнулась от сильного толчка изнутри, и на крыльцо буквально вылетел до предела возбужденный Новиков. Он, по-видимому, не успел даже раздеться. В свете фонаря лицо его выглядело бледным и решительным. Держа руки в карманах, он подозрительно осмотрелся. Темная машина неподалеку от подъезда на какое-то мгновение привлекла его внимание, но он тут же потерял к ней интерес и, сбежав с крыльца, торопливо зашагал к выходу со двора.
Оперативники переглянулись, и Гуров, кивнув Крячко, негромко сказал:
– Садись за руль! Я за ним.
Стараясь не хлопать дверцей, он выскользнул из машины и поспешил вслед за Новиковым, гадая, что тот сейчас предпримет – поймает машину или предпочтет прогуляться до метро. Станция располагалась далековато, и вариант с машиной был более вероятен. Гуров бросил взгляд через плечо и убедился, что Крячко уже выехал со двора.
Однако Новиков повел себя странно. Некоторое время он сломя голову летел по улице, ссутулившись, сунув руки в карманы и ни на что не обращая внимания. Потом, дойдя до перекрестка, вдруг остановился и принялся озабоченно оглядываться по сторонам. Гуров успел спрятаться за киоском, но вскоре убедился, что Новиков вовсе не думает о слежке, а просто пребывает в растерянности и гадает, какой маршрут ему выбрать. После некоторой заминки он вдруг пересек улицу и зашел в ярко освещенный продуктовый магазин.
Гуров, не торопясь, последовал за ним и, остановившись возле витрины, наблюдал, как Новиков, покрутившись некоторое время возле прилавков, купил наконец бутылку пива и тут же направился к выходу.
На улице он словно забыл о своей покупке и, низко опустив голову, даже не пошел, а поплелся дальше по улице, полностью уйдя в себя. Бутылку он нес под мышкой, по-прежнему держа руки в карманах. Черная кожа куртки отсвечивала зеленоватыми электрическими бликами. Он ни разу не оглянулся.
Так они дошли до самого парка, и Новиков вдруг свернул в тень ближайшей аллеи. Гуров, немного поколебавшись, все-таки пошел следом. Теперь ему приходилось соблюдать особенную осторожность – вокруг было пусто, и Новиков мог заметить его в любую минуту.
