Между четвертым и пятым Сварог решил поглядеть сквозь веками
немытое общественное окно, что творится на улице. Как раз отсюда отлично была
видна лавка под кленами, на которой должны были сидеть, скучая, Пятница и Гуго.
– Бляха-муха! – вырвалось у Сварога.
Гуго ни на лавке, ни поблизости почему-то не было. Зато вместо
него там объявились аж три персонажа, которые вмиг вызвали у Сварога
беспокойство. Это были трое молодых парней, бритыми головами похожие на
новобранцев и одетые по неведомой Сварогу моде – тяжелые, армейского вида
ботинки на толстой подошве и с металлическими перетяжками, широкие,
стилизованные под камуфляж штаны, черные футболки. Двое сели на лавку по обе
стороны от Н'генга, третий встал перед ним, широко расставив ноги и сведя за
спиной руки. Двое налавке, оживленно жестикулируя, по очереди и одновременно
что-то говорили чернокожему Пятнице. Третий, что стоял к Сварогу спиной,
монотонно, как настольный болванчик, покачивался с пятки на носок.
С каждой секундой ситуация нравилась Сварогу все меньше. В
жестах бритоголовых юнцов (а надо сказать, хлопчики были отнюдь не дистрофичной
породы, наоборот, откормленные и накачанные) явственно сквозила агрессия – это
было заметно даже издали, даже сквозь немытое окно. Чер-рт, все это здорово
смахивало на обыкновенную, как это называли в годы Свароговой юности, заводку.
Ну так и есть! Вот один из них толкнул Пятницу в плечо. То
же самое сделал второй, с другой стороны. Скучающая местная молодежь, чешущиеся
кулаки, бляха! Принесла же нелегкая… Только вот удивительно, что наличие
милиции в непосредственной близости ничуть не смущает бритоголовую троицу. А не
видеть желто-синий «уазик» они не могут. Уверены, что успеют слинять, а милиция
преследовать их не станет, потому как ментам сейчас не до каких-то мелких
хулиганов?
Да собственно говоря, не в гопниках было дело, а в
чернокожем обитателе тропического леса. Пока Пятница ведет себя спокойно,
отчасти оттого, что на свое счастье не понимает великого и могучего, на котором
к нему обращаются бледнолицые обитатели каменных джунглей. Может быть, и толчки
в плечо он принимает за некий ритуал дружелюбия. Да вот только черт его знает,
что будет через секунду. Что тому же Пятнице может вдруг показаться. Н'генга –
человек джунглей, для него город – незнакомый, полный опасностей мир, и
совершенно невозможно предугадать, как он поведет себя, на что и как среагирует
предоставленный сам себе… Он сейчас похож на городского белого человека,
которого впервые в жизни занесло без проводника в тропический лес и который в
этом лесу станет опираться на прежние свои страхи и привычки. Например,
шарахнет из револьвера в проползающую мимо змею, потому как любой ползущий гад
кажется ему источником смертельной опасности. А убьет он на самом деле (это еще
если попадет) какого-нибудь совершенно безобидного полоза тропических широт. Но
зато совершенно не обратит внимания на рев ягуара, которым тот предупреждает
вторгшегося на его охотничьи угодья чужака: вали, дескать, пока я сыт и добр.
Та же история с Пятницей, только знаки надо поменять на противоположные…
Короче, надо бежать вниз. Да где же Гуго, мать его взагреб!
Куда он подевался?
Но Сварог никуда не успел убежать. Даже отойти от окна не
успел.
– Бля! – вырвалось у Сварога, и он с досады двинул
кулаком по стене.
Все случилось за считанные секунды. Стоявший перед Н'генга
парень вдруг шагнул вперед, наклонился, расцепил руки за спиной, правую вытянул
в сторону Пятницы. Что уж он там сделал своей правой, Сварог увидеть не мог
(может быть, взял Н'генга за нос, может быть, потрепал по щеке), зато Сварог
увидел последствия содеянного.
Бритоголовый вдруг резко выпрямился, будто его позвоночник
прошил разряд тока или ему приказным генеральским ревом в лицо гаркнули
«смирна-а!». А из накачанной шеи бритоголового вышло наружу инородное тело –
длинное и узкое. Кровь хлынула по шее, потекла ему за шиворот. «Это же щепа от
скамьи, – с ужасом понял Сварог. – Я видел, там на нижней доске
отставал недоломанный кусок. Твою мать…» Через мгновение бритоголовый рухнул на
спину. И взгляду Сварога открылась еще более чудовищная картина: один из
парней, сидевших на скамье рядом с чернокожим, сползал сейчас по сиденью вниз,
шаря руками по доскам, на его лице вместо глаз темнели два бесформенных пятна,
а его вопль проникал сквозь стекло даже на таком расстоянии. А Пятница что-то
втаптывал в землю каблуком белых летних ботинок, выбивая пыльное облако. Сварог
сразу догадался, что он топчет глаза, которые только что вырвал у
бритоголового.
Второй хлопец на скамейке так и не сдвинулся со своего
места, хотя по уму должен был бы улепетывать со всех лопаток от эдаких
страстей. Но он, как сплошь и рядом бывает в подобных ситуациях с
неподготовленными людьми, от шока впал в ступор. Его била крупная дрожь, он
бессмысленно таращился на чернокожего паренька, из безобидного и смешного, над
которым так славно было потешаться, враз превратившегося в убийцу-маньяка.
Однако когда Пятница поднял голову и посмотрел на него,
парень все же нашел в себе силы скинуть оцепенение, вскочил и бросился наутек.
Сварог сперва даже не понял, что такое пронеслось вослед
убегающему смазанной белой полосой. И только когда бритоголовый со всего
разбега, сбитый с ног, рухнул лицом в землю, а над ним замер с отведенной назад
рукой Н'генга, до Сварога дошло, что это было. Пятница это был, развивший с
места немыслимую скорость. Но некогда сейчас было ломать голову над чудесами и
пытаться постигнуть, отчего ранее чернокожий друг ничего подобного не
показывал. («А не оттого ли, что после встречи с Пирамидой, в нем пробудились
какие-то сверхспособности?» – случайным порывом ветра пронеслось в голове).
Легко угадывалось, что сейчас будет: даже сквозь плотно
закрытое окно уже доносятся шум и крик во дворе, вот-вот менты рванут брать
убивца и станут с ходу палить на поражение без всяких там предупредительных в
воздух и прочих обходительных церемоний. И главное, что Пятница спасаться
бегством не станет, насколько Сварог понимал нехитрую логику его поступков. Он
должен дождаться хозяина там, где хозяин его оставил. А уворачиваться от пуль
он долго не сможет. Да и станет ли, вот в чем вопрос!
Сварог не колебался ни секунды. Оконная ручка отсутствовала,
видимо, кто-то свинтил для личных нужд. Попытка распахнуть фрамугу ни к чему не
привела – окно не открывали хрен знает сколько времени и створки чуть ли не
срослись с рамой. Уд,а ром ноги Сварог вдребезги разнес окно и выпрыгнул наружу
– некогда было бежать по лестнице, счет шел уже на секунды…
Не приходится сомневаться, этот день обитатели дома 58 по
улице подпольщика Карчика запомнят надолго. Просто криминальный вихрь какой-то
пронесся сегодня по их двору. А вдобавок к этой жути они стали свидетелями
форменного чуда: на их глазах из лестничного окна на уровне четвертого этажа в
брызгах осколков стекла вылетел человек («Гля, Серега, еще один летит!!!»),
размахивая руками и кувыркаясь в воздухе, понесся к земле, но не разбился в
лепешку, как вроде бы было положено по всем физическим законам, а аккуратненько
приземлился на ноги, словно его в последний момент придержали некие невидимые
мягкие руки. И человек этот удивительный, едва приземлившись, тут же куда-то
бросился стремглав. Такое, понятно, долго не забудешь, такое не каждый день
происходит на улицах российских городов.
