– А чутье просто так не возникает, оно возникает из
множества мелких деталей. А в нашем с вами случае таких деталей – пруд пруди, и
одна другой подозрительнее. Сначала я встречаю вас на Олеговой пустоши, а
спустя несколько минут там начинается бойня. Потом на трассе находят сгоревшую
машину, набитую, как шпротами банка, изуродованными телами. Выясняем, чей
автомобиль – и тут на домик хозяйки авто нападают весьма серьезно экипированные
люди. Люди перебиты, причем довольно экзотическим способом, а хозяйка и ее
спутник исчезают в неизвестном направлении. Но один из охранников «Золотой
пади» описал ее спутника, и сие описание удивительным образом подходит к вам. Я
еду домой отоспаться, проезжаю мимо улицы Карчека – а тут опять труп. И
угадайте, кого я вижу около дома? Ну не подозрительно ли… Вот чутье и
включилось. Только вотума не приложу, откровенно говоря, как это вы умудрились
так быстро сменить костюм и, главное, зачем. Думали, что не узнаю?
Сварог промолчал. Он вообще ни бельмеса не понимал. Какая
такая Олегова пустошь, какая «Золотая падь»? Какой костюм, ешкин кот?!
– Можно только два вопроса? – спросил он.
– Ну?
– Кто погиб на Карчека?
Шевчук ненадолго задумалась, но все-таки ответила:
– Некий гражданин Пак, Серафим Иванович. Знакомы?
Она не врала. И Сварог покачал головой.
Черт. Эх, надо было не отсыпаться в гостинице, а сразу ехать
к дедушке! Черт, черт, черт…
– А второй?
– Что второй?
– Второй вопрос. Что сталось с моим приятелем? Где он
сейчас? – впрямую спросил Сварог
– Приятель, говорите? – задумчиво прищурилась
рыжеволосая. – Так и рвется с языка: «Вот, значит, какие у вас приятели!»
Он, ни много ни мало, убил трех человек. Трех. Причем с особой жестокостью и
без видимых мотивов. Не знаете, кстати, что на него нашло?
– Не знаю, – честно сказал Сварог. – Думаю,
его спровоцировали. Он, знаете ли, всю сознательную жизнь провел в диких лесах,
где много-много хищных зверей, жил вдали от цивилизации. Жил по своим законам и
привык защищать себя сам, как умеет, а не звать на помощь полицию. Он и
слова-то такого – «полиция» – еще не успел разучить. Так он… жив?
– Когда увозила «скорая», был жив, – равнодушно
сказала Шевчук.
Не врет.
– Он сейчас в больнице?
Шевчук бросила на него недоуменный взгляд:
– Да зачем вам эти подробности? Все равно сможете
навестить его только лет эдак через несколько. Потому как незнание законов,
увы, не освобождает от ответственности. И придется вашему приятелю отвечать по
всей строгости и отбывать, сколько назначит суд. Тут уж ничего не поделаешь и
не изменишь. А что же вы так – зная о его неуправляемости, оставили его одного?
– В том-то и дело, что до сего дня поводов для
беспокойства он не давал, – развел руками Сварог, – поэтому и оставил
спокойно его одного. Я же говорю – спровоцировали. Если уж на то пошло, каждого
из нас можно вывести из себя, и цивилизованный человек зачастую не может
удержаться в рамках.
– Что верно, то верно, – задумчиво подтвердила
Шевчук.
«Судя по тому, как она увиливает от моих вопросов, при
эдаком течении беседы я ни хрена полезного для себя не узнаю, – подумалось
Сварогу – И не пора ли уже сваливать отсель?..»
– Удивляюсь с вас, как говорят у нас на юге, – еще
более обворожительно улыбнулась рыжеволосая. – Ну насквозь неправильно
себя ведете. Нормальный безвинный иностранец уже давно не выдержал бы, несмотря
на все наши уговоры, и принялся бы возмущаться неправедным задержанием,
нанесением телесных повреждений… понятное дело, без устали поминал бы о правах
человека, орал бы и грозился всяческими карами. А вы же – ну просто само
спокойствие. Сидите, ножкой покачиваете, беседуете.
– Просто знаю, что этим ни на йоту не приближу себя к
главной своей цели – как можно скорее выйти отсюда, – спокойно сказал
Сварог. – Так чего зря возмущаться и задавать идиотские вопросы. А вам не
кажется, Дарья Андреевна, в свою очередь спрошу я, что мы тратим время… как бы
это сказать, несколько нерационально, что ли? Спросили бы четко, что вас
интересует, я бы дал вам четкие ответы и ушел бы отсюда…
– И куда бы вы пошли? – быстро спросила Шевчук.
– В гостиницу, где уже устроился, – без раздумий
отозвался Сварог. – Куда ж еще! Название, номер комнаты сообщить?
– Понятно. А цель вашего визита в наш город,
разумеется, – какие-нибудь корни-гены, зовущие на родину предков, заочная
любовь к России? Ну, и попутное знакомство с сибирской экзотикой, куда ж без
этого, всякие медвежьи охоты, бани с квасом, вениками и крепостными девками,
водка с балалайками…
– Угадали, Дарья Андреевна, просто настолько точно
угадали, что мне нечего добавить.
Наверное, во имя простоты имеет смысл дождаться конца
допроса. Ежели не отпустят на все четыре (а в это отчего-то не верится),
всего-то и надо, что отвести глаза конвоиру…
– Я понимаю, что вы всерьез рассчитываете вот на
это, – Шевчук двумя пальчиками подняла со стола и показала Сварогу паспорт
на имя Беркли. – Думаете, рано или поздно сработает ваш заграничный
статус. Только вопросов к вам накопилось столько, дорогой мистер… – она развела
руками, – что мои знакомые из парижской префектуры на моем месте уже давно
бы светили вам в лицо лампой и отвешивали бы оглушительные пощечины. Я же, по
доброте душевной, еще пытаюсь сложить с вами дружеский разговор…
– Накопились вопросы? Ко мне? – Сварогу даже не
пришлось подделывать недоумение, оно было абсолютно искренним. – Я
прилетел сюда несколько часов назад. Все, что я успел, – доехать до улицы
этого чертового подпольщика, где влип в историю. Заметьте: не по своей воле…
Какие могут быть ко мне вопросы?!
– Какие, говорите? – Дарья стерла с лица
улыбку. – Честно вам скажу: вы или прекрасный актер, или… поразительной,
прямо-таки сказочной наглости человек. Ну что ж, раз так, давайте галопом
пройдемся по… вопросам, – голос ее изменился, стал жестче, она заговорила
напористо, чуть подавшись вперед за столом: – Итак, вы с непонятным мне
упорством утверждаете, что прилетели в город только вчера. Так? Алиби,
признаться, хиленькое, серьезной проверки не выдержит. Интересно бы знать, на
что надеетесь? Да и зачем вам это, никак не пойму!
– Не понимаю, о чем вы, – более-менее искренне
изумился Сварог. – И вообще, вы скажите конкретно: за что и почему меня
арестовали? Пардон, задержали. Что я такого совершил? На что я надеяться-то
должен?!
– Вы мне никак не кажетесь глупым человеком, – не
слушая его, напористо продолжала рыжая. – Неужели вы всерьез надеетесь,
что я вас не запомнила и не узнаю? – Шевчук откинулась на стуле и
скрестила руки на груди. – Или станете утверждать, что не были на Олеговой
пустоши? И меня там не видели?
