Е-мое! Опять Олегова пустошь, что еще за хренотень?! За кого
она меня принима… И вдруг Сварог ясно осознал – за кого. За второго. Демона. А
ч-черт… Вот сволочь, он уже здесь!
– Не был, – предельно честно сказал он и виновато
развел руками. – И вас не видел. И впервые слышу про эту пустошь!
Так что ничем не могу помочь. Зато, сдается мне, вы сами
себе можете помочь элементарнейшим образом. Я ведь не в багажных отсеках в
самолетах летал, лежа согнутым в три погибели в полосатом чемодане. Я летал
честным пассажиром, везде предъявлял паспорт, везде меня заносили в
компьютерную базу, наверняка скрупулезно проставляя дату отлета-прилета и время
суток. Вам это проверить – раз плюнуть… Да! Кроме того, как в московском, так и
в шантарском аэропортах я повсюду видел камеры слежения и уж в объектив хотя бы
одной из них я попал наверняка. Если и это не алиби… то тогда уж и не знаю, что
вам надо. – Я вам скажу, что мне надо, – Даша опять обворожительно
улыбнулась. – Мне надо того же, чего добивался гражданин Остен-Бакен от
гражданки Инги Зайонц. А именно – глубокого раскаянья в содеянном и искреннего
желания искупить вину тесным сотрудничеством с органами дознания. Вот, к
примеру, лично я с вами совершенно честна и предельно открыта. И я вам
откровенно признаюсь – нет у меня ни малейшего сомнения, что ваша фамилия
значится во всех этих аэропортовских списках, а вашу физиономию прилежно
запечатлела добрая дюжина аэропортовских камер. Вот нисколечко не сомневаюсь,
что все обстоит так, как вы сказали, хотя, конечно, будем проверять… вернее,
уже проверяем. А еще я с подкупающей девичьей доверчивостью откроюсь вам в том,
чего сама пока не понимаю: как вам это все удалось так лихо провернуть. Правда,
одна скороспелая версия у меня появилась… Вы слышали что-нибудь о фалып-турах
за границу?
– О чем?
Сварог и вправду не слышал об этом ни слова.
– Значит, не слышали. Это такая столичная, с позволения
сказать, услуга. К сожалению, официально разрешенная и, к еще большему
сожалению, уже добравшаяся и до нашего медвежьего угла. Суть ее в следующем.
Приходишь ты, значит, в контору, предлагающую эти фалып-туры, и говоришь: хочу,
чтобы все поверили, будто я побывал, ну допустим, в Таиланде. Платишь, на
сколько сторговались. И контора изготавливает для тебя поддельный договор с
турфирмой, поддельные визы, липовые билеты на твое имя в Таиланд и из Таиланда,
снабжает тебя профессионально сработанным фотомонтажом, где ты позируешь на
фоне пагод в обнимку с озорными тайскими девчонками, обеспечивает экзотическими
сувенирами, якобы купленными в лавочках Бангкока. Как правило, клиенты
преследуют вполне безобидные цели – пустить пыль в глаза сослуживцам и бывшим
одноклассникам или обмануть свою вторую половину, свято верящую, что муженек
знакомится с достопримечательностями загадочного Востока, в то время как на
самом деле он неплохо проводит время с любовницей в соседнем районе города.
Класс подделки зависит от готовности клиента раскошелиться. А если клиент вовсе
за ценой не постоит – получит подделку того класса, для обнаружения которой
будут нужны очень уж скрупулезные исследования. Скажем, если клиент пожелает,
то и артиста нанять можно для изготовления липового видеофильма или чтобы
вместо клиента прошел где-нибудь паспортный контроль. Потому как биометрические
паспорта у нас пока не введены и отпечатки пальцев на контроле не сверяют.
– Выходит, я никогда не смогу доказать вам, что не был
ни на какой вашей пустоши, а прилетел только сегодня утром, – усмехнулся
Сварог. – Как бы я ни изощрялся в доказательствах?
Он ровным счетом ничего не понимал из того, что говорит
рыжеволосая милиционерша. Далась ей эта пустошь! Что еще за пустошь? Снова
Олегова?.. Но она говорила правду. А насчет закрыть Сварога на несколько лет –
это враки. Но ведь как талантливо играет, чертовка. Не будь у Сварога детектора
лжи, он бы мог и купиться…
– Это сущая правда, мистер Беркли, – сказала
Дарья. – Все дело в том, что я доверяю своим глазам. На Олеговой пустоши
незадолго до прилета вертолета с крупнокалиберной начинкой я видела именно вас,
и в этом меня не разубедят никакие живописные кадры и документы с печатями.
Дело не только во внешности. Вы никак не могли знать, что попадете ко мне на
допрос – это ж каким всевидящим пророком надо быть, чтобы просчитать такое
наперед! – и вы не подделывали наперед походку, посадку головы, жесты. Я
вижу сейчас перед собой именно того человека, что был на Олеговой пустоши.
Знаете, гражданин Беркли, я люблю повторять, что не бывает идеальных
преступлений, бывают лишь до поры нераскрытые…
Зазвонил телефон на столе. Дарья подняла трубку. Долго
слушала, не перебивая.
– Даже так! – вырвалось у нее. – И что
говорят врачи? Ага, ага… Еще и это? И что потом? – И после паузы: – А что
Василий? Скверно, мальчики… Да, скоро буду.
Она повесила трубку. Взглянула на Сварога. И что-то
поменялось в ее взгляде.
– Ну вот что, – сухо сказала Шевчук. – Враз
стало некогда разводить с вами тары-растобары под сигаретный дым. Получены
оперативные данные, что Ольшанский жив и здоров и чего-то там мутит в
окрестностях Шантарска. Это усугубляет ваше положение несказанно. Не находите?
На этот вопрос Сварог ответил выжидательным молчанием. А чем
еще ответить? Заметил лишь про себя, хитрая лиса зачем-то слила ему оперативную
информацию, которую сливать не полагается ни под каким видом. Тем более –
задержанным. И возникает вопрос: зачем слила? Знать бы еще, что за Ольшанский
такой…
– Если невредимым и целехоньким оказывается человек,
которого по самую завязку нафаршировали свинцом, который сейчас должен лежать и
не рыпаться в морге третьей городской больницы – то чего уж говорить про
связанные с вами, мистер, блин, Беркли, странности, – вздохнула
Шевчук. – И сдается мне… Скажу больше, я нюхом чую… все мое ментовское
нутро и немалый жизненный и профессиональный опыт прямо-таки вопиет про то, что
вы имеете прямейшее отношение к расстрелу на Олеговой пустоши и тесно связаны с
проказами господина Ольшанского.
Ну, блин, и дела тут творятся…
– А еще бойня на трассе, – внимательно глядя
Сварогу в глаза, напомнила Шевчук. – И бойня в «Золотой пади»… Или вы тоже
к этому никакого отношения не имеете?
И что, простите, мог Сварог на это ответить?!
В Африке, кажись, и то спокойнее было, чем в этом вашем
Шантарске…
А Шевчук, видя некоторое замешательство Сварога и чуть ли не
наслаждаясь этим, поведала более подробно о трупах на шоссе и в элитном
поселке. По-прежнему внимательно следя за реакцией аресте.. извините, –
задержанного.
А задержанный изо всех сил старался сохранить лицо.
«Это – второй, — окончательно уверился Сварог. – Это
он, и никто другой. Выходит, он уже давно здесь и уже успел здорово наследить…»
И еще он уверился: раз этот второй запросто кладет трупы
штабелями, то он и есть демон…
– Значит, так, – Шевчук по-кошачьи сузила
глаза. – Мне глубоко плевать на вас, мистер Беркли, и на вашу английскую
«крышу» в виде королевы и свободолюбивого парламента. Можете потом жаловаться в
НАТО, писать в Страсбург и в ООН. Это мне фиолетово. Но сперва своего добьюсь
я. И ты, масса Беркли-Шмеркли, выйдешь у меня отсюда только после того, как
расколешься без остатка, до самого что ни на есть донышка. Скажу тебе по
секрету, что ввиду особой важности преступления и особой тяжести содеянного, а
также ввиду того, что дело взяли под личный контроль губернатор и наш
представитель в Совете Федераций, мне негласно даны особые полномочия. Веришь
ты или нет, но у меня в кармане карт-бланш, выданный мне, пусть и неофициально,
но зато с очень больших верхов. Мне дали понять, что в методах и средствах могу
себя не стеснять. Главное – расследовать в кратчайшие сроки. Подчеркну красной
и жирной чертой слово «кратчайшие». То бишь я хочу услышать от тебя признание
прямо здесь и сейчас. Ну что, мистер Беркли, или как вас там, будете давать
показания под протокол или без оного? Мне, знаете ли, все равно.
