Как только Гуров появился в управлении, поступили неутешительные вести. Помощники уже выяснили, что по адресу, где был прописан Кабанов, теперь проживают совсем другие люди. Год назад Кабанов продал им квартиру и с тех пор местопребывание его неизвестно. Этот факт добавлял подозрений, но не вносил ясности. Гуров возвращался к исходной точке – где искать Кабанова?
У Гурова даже появилось предчувствие, что неудача постигнет их и в отношении девушки Полесского. Не было никакой гарантии, что она придет к могиле. Возможно, она больше никогда к ней не придет, подумалось Гурову, так тоже бывает в жизни. Но едва он это подумал, как поступил звонок от дежурившего на кладбище оперативника, старшего лейтенанта Потапова. Он сообщал, что на могилу Полесского пришла девушка в черном, с цветами, побыла совсем немного и уже собирается уходить, потому что вовсю льет дождь.
– Девушку в любом случае задержать! – приказал Гуров. – Проявляя максимальную вежливость и деликатность, не дискредитируя правоохранительные органы. Но задержать обязательно. Переждите с ней где-нибудь в сухом месте. Я выезжаю.
– В каком же сухом, товарищ полковник? – обиженно отозвался опер. – Я сам как лягушка. С утра стою. Мне ведь машину не выделили, сказали, что по кладбищу все равно ездить не полагается… Хороши шуточки!
– Найди какое-нибудь кафе, Потапов! – посоветовал Гуров. – И вообще, стойко переноси тяготы и невзгоды ментовской службы. И не зли меня, я и так злой.
Он покривил душой – настроение у него опять поднялось. Эта девушка была для них сейчас примерно тем же самым, что луч маяка для мореплавателей в непроглядную ночь.
Пока он был в пути, снова позвонил Потапов и сообщил, что с девушкой все в порядке и они нашли пристанище в магазине возле кладбища. Магазин большой, и там имеется отдел, где подают кофе. Потапов еще добавил, что если господин полковник пожелает, то ему тоже можно заказать чашечку. В предложении звучала хорошо замаскированная ирония.
– Предпочитаю не пить кофе в магазинах, – ответил Гуров. – Это удел старших лейтенантов, Потапов. Лучше за девушкой поухаживай – только без ментовского хамства, поаккуратнее. Если она сбежит, тебе несдобровать, учти!
Неизвестно, проявил ли Потапов чудеса деликатности или сыграло роль что-то другое, но, когда Гуров вошел в магазин, девушка была на месте. Вместе с промокшим старшим лейтенантом она скучала возле столика, на котором стояла чашка остывшего кофе. Ей явно было не по себе, а когда появился Гуров, внушительный, представительный, с красными корочками в кармане, она вообще едва не расплакалась.
– Не буду уговаривать вас не расстраиваться, – сказал ей Гуров. – Понимаю ваше состояние. Но все еще наладится, милая. Затянется и эта рана. Говорю вам как человек, поживший на этом свете… Даже зажившийся, как считают некоторые. Но давайте перейдем к делу, чтобы не доставлять вам лишних мучений. Мы задержали вас, потому что хотим получить ответ на некоторые сложные вопросы. Без этого мы не сумеем поймать опасного преступника. Вернее, преступников, потому что разыскиваем мы целую банду, участником которой был, судя по всему, и ваш парень.
Гуров говорил намеренно жестко и ожидал бурной реакции на свое заявление. Но девушка неожиданно стойко перенесла этот удар. Только губы ее мелко задрожали и на глаза навернулись слезы, которые она тут же по-детски смахнула ладонью. Она не произнесла ни одного слова и только кивнула, давая понять, что готова ответить. Гуров выяснил ее паспортные данные (звали ее Галиной Вячеславовной Линевой), а потом спросил:
– Как давно вы познакомились с Полесским? При каких обстоятельствах? Чем он в то время занимался?
– Мы знакомы примерно полгода, – тихо сказала девушка. – Познакомились случайно. Я была в гостях, возвращалась поздно, а такси, как назло, не было. Володя ехал мимо, посадил меня… Он все время шутил и вообще был очень милый… Денег он не взял, конечно. Предложил встретиться. Ну и вот… Тогда он мне говорил, что занимается частным извозом. Но я не могла понять, шутит он или говорит серьезно – он все время шутил. Он то и дело приезжал на разных машинах. Смеялся, говорил, что угоняет их специально, чтобы меня покатать. Я так и не поняла, правду он говорил или трепался. На угонщика он был не похож. Был начитанный и разговаривал, как хорошо воспитанный человек. И в доме его уважали все соседи. Он ведь мастер на все руки и никогда никому не отказывал в помощи. Мог все бросить и пойти на полдня к соседу кран чинить. Но где он в самом деле работает, я так и не поняла. Володя говорил, что откроет эту тайну после нашей свадьбы…
– Вы собирались пожениться? – сочувственно спросил Гуров.
– Да вот… – Девушка жалко улыбнулась и развела руками.
За столиком воцарилась неловкая пауза.
– Ну что же, как это ни печально, но придется продолжить, – сказал наконец Гуров. – Нам известно, что вам приходилось встречаться с друзьями Полесского. Что вы можете сказать о них?
– Я мало что могу сказать, – печально ответила девушка. – Володя предпочитал держать меня подальше от своих друзей. Не знаю почему. На мой взгляд, это были нормальные ребята, культурные, остроумные… Но так бывало очень редко, чтобы мы оказывались в одной компании. Пожалуй, только один раз я видела их всех и довольно давно – они отмечали день рождения одного парня, его зовут Тишков Паша, и мы с Володей пошли на этот день рождения. Было очень весело, хотя меня немного удивило, что, кроме меня, не было никого из женщин. Это был такой сугубый мальчишник и по составу, и по духу, понимаете? Я была там посторонней, это было очевидно, хотя меня никто не обижал и не сказал ни одного грубого слова. Но я чувствовала, что их всех четверых связывает что-то такое, к чему мне нет доступа…
– Всех четверых? Значит, их было четверо? Как их имена?
– Один, я уже сказала, – Паша Тишков. Такой маленький, безобидный, над ним все подшучивали, а он только смущенно улыбался… Второй… По-моему, Алексей. Я видела его всего два раза. Он самый из них мрачный и кажется взрослее остальных, я бы так сказала. У него больна мать, и ему приходится за ней ухаживать. В тот вечер он тоже убежал раньше всех… И еще я поняла так, что прежде он был военным. А еще одного друга зовут Германом. Он очень обаятельный, у него так подвешен язык! То есть, когда он говорит, забываешь, куда ты пришел и зачем. Он ничего не говорил о своей профессии, но я подумала, что он артист. Я потом спросила у Володьки, а он только рассмеялся и сказал, мол, да, артист, и еще какой! Они все такие – сплошные шуточки. Но я бы ни за что и никогда не подумала, что эти ребята могут оказаться бандитами. Скажите… А вы не ошиблись, случайно? – Она подняла глаза на Гурова с надеждой услышать именно этот ответ – да, ошиблись, приносим свои извинения.
– Не буду сейчас рассуждать на тему, ошиблись мы или нет, – сказал Гуров, – но повторю то, что говорил уже соседке Полесского, Зинаиде Викторовне. Как можно объяснить тот факт, что к нормальному вроде бы человеку вдруг заявляются люди с оружием, а он встречает их слезоточивым газом и выстрелами из пистолета? И потом еще с риском для жизни пытается уйти от них по балконам? Полесский и прежде был склонен к таким экстравагантным поступкам, Галина Вячеславовна?
