– Что он им ответил? – спросил Гуров. – Ответил он по сценарию, как договаривались?
Кураев на секунду запнулся, а потом с сожалением сказал:
– Товарищ полковник, он послал их подальше! Прикажете доложить полный текст?
– Как послал?! – ахнул Гуров. – Ты что несешь, Кураев?
– Послал, – виновато подтвердил капитан. – Послал и сам положил трубку. Может, они бы и подольше говорили, но он оборвал связь. Что теперь делать?
– Вот сволочь! – выругался Гуров по адресу Гузеева. – Ладно, ничего не делать. Продолжайте прослушку. Я сейчас же выезжаю.
Гуров поднялся и наконец сумел надеть брюки. Мария, подперев щеку кулаком, вопросительно смотрела на него.
– Случилось что-то серьезное? – спросила она осторожно.
– Случилось! Не знаю я, что случилось! – в сердцах сказал Гуров. – Но знаю, что может случиться очень скоро. В вашей труппе может появиться вакансия на амплуа... Кем там была у вас Копалова?
– Как?! Ее хотят убить?! – испугалась Мария. – Боже! Ты должен сделать что-нибудь!
Прямо в ночной рубашке она вскочила с постели и начала метаться по комнате.
– Гуров, это ужасно! Эта девчонка еще и не жила. Да она даже еще и не поняла, что такое сцена, хотя изображала из себя великую актрису... Я ее не люблю, но знать, что она вот так бессмысленно погибла...
– Да не каркай ты! – необычно грубо сказал Гуров. – Никто еще не погиб. Правда, господин Гузеев сделал все, чтобы угробить свою супругу. Я этого не понимаю, и это выбивает меня из колеи. Что у него на уме?..
– Ты едешь к нему?
– Я еду к той группе, которая прослушивает его домашнюю линию, – ответил Гуров. – Будь добра, пока я чищу зубы – разбуди Крячко и скажи, что я его жду. Он-то зубов чистить не станет – примчится мигом.
Когда Гуров вернулся из ванной, Мария объявила, что Крячко, должно быть, уже выехал.
– Извини, я взяла на себя дерзость разъяснить ему некоторые подробности, – призналась Мария. – Надеюсь, ты не будешь на меня в претензии, тем более что Стас сказал, что предчувствовал это с самого начала.
– Уж он предчувствовал! – пробурчал Гуров, продевая голову в портупею для наплечной кобуры. – Задним умом мы все крепки.
За нарочитой суровостью Гуров прятал смущение, потому что, по большому счету, сомнения были и у него тоже. Просто он не дал им развиться, поскольку полагал, что для Гузеева похищение жены будет такой же трагедией, как для любого нормального человека. Он полагал, что в такой ситуации не следует кивать на прошлое человека и чересчур зацикливаться на его моральных качествах. Наверное, он ошибся.
Но имелся и еще один момент, который не был ими до конца проработан, а между тем он имел большое значение не только для хода расследования, но и для самого господина Гузеева. Не поняв до конца этот момент, невозможно было разобраться во всем деле. Однако Гузеев помочь им не спешил, а может быть, и не хотел.
Все началось на следующий день после того, как Гуров вернулся в Москву. Уже имелась договоренность с Гузеевым, как вести себя в случае, если похитители дадут о себе знать, уже вся задействованная Гуровым группа рыла землю в поисках хотя бы намека на неизвестную банду, специалисты сутками прослушивали телефонные переговоры Гузеева, боясь пропустить хотя бы слово, когда случилось одно не слишком громкое событие, заставившее Гурова и Крячко призадуматься.
Эксперты принесли первоначальное заключение по газетным вырезкам, которые Крячко привез из Тольятти. Заключение оказалось настолько неожиданным, что Гуров счел нужным немедленно вызвать к себе для объяснений Гузеева.
Телефонный разговор с ним проходил в лучших детективных традициях, настораживающими полунамеками, которые, по идее, должны были вывести человека с нечистой совестью из равновесия, заставить его нервничать и совершать ошибки. Проводить столь безжалостные эксперименты над господином Гузеевым заставила ситуация. Ознакомившись с заключением экспертов и прочитав содержание статьи – той самой, сопровождавшейся фотографией арестованных моряков, Гуров и Крячко усомнились в достоверности откровений бывшего капитана.
Эксперты утверждали, что статья взята из какой-то провинциальной газеты десяти-двенадцатилетней давности. Предполагалось, что газета была издана на одном из островов у побережья Западной Африки, где в ходу был португальский язык. Кроме весьма специфических местных новостей, на этом клочке газеты больше никакой информации обнаружить не удалось. Эксперты, однако, утверждали, что ни в одной из серьезных европейских газет такая статья появиться не могла. Речь шла именно о бульварной газетенке некоей заштатной провинции то ли Португалии, то ли одной из ее бывших колоний. Статья об аресте команды судна под названием «Галатея» была, по-видимому, настоящей местной сенсацией. Правда, написана она была прихотливым и вычурным стилем, который наверняка был очень моден в тех краях. Автор не жалел ни эпитетов, ни леденящих душу подробностей, из которых по крайней мере половина выглядела совершенно фантастично.
Но и вся история про «Галатею» больше смахивала на сюжет приключенческого фильма с погонями, контрабандистами и ловкими полицейскими. Если оставить в стороне журналистские изыски, то речь в статье шла о том, как в портовом городе высадилась целая банда головорезов и наркоторговцев, которая оккупировала все городские бары и принялась наводить свои порядки, устраивать дебоши, размахивать оружием, пить спиртные напитки и нюхать кокаин. Честные местные моряки попытались сделать безобразникам замечание и чуть не поплатились за это жизнью. Пираты устроили в городе настоящий ад. Слава богу, отважные полицейские под командованием храброго капитана Сантуша сумели остановить разгул насилия и повязали всю команду. Арест был также наложен на судно под названием «Галатея». Корреспондент утверждал, что при обыске в трюмах корабля были обнаружены тонны героина, сундуки с алмазами, тысячи единиц автоматического оружия и еще много всякой гадости. Что удержало автора от соблазна присобачить к этим находкам еще и летающую тарелку с зелеными человечками, было неясно – возможно, врожденная стеснительность.
Тем не менее факт оставался фактом. Более десяти лет назад в некоем порту вблизи африканского континента была арестована вся команда судна «Галатея», плававшего под либерийским флагом. Команда почти сплошь состояла из русских моряков, и хотя их фамилии были безбожно перевраны, кое-какие из них показались Гурову знакомыми. Выцветшая фотография давала тоже немного информации, но главное было в том, что именно на «Галатее» заканчивал свою зарубежную карьеру господин Гузеев. Это ее он оставил на острове Бельвиль, дав деру от своих товарищей. В газете, кстати, упоминалась и компания «Оушен Транс-Гарант», которой принадлежало судно.
Ошибки быть не могло – то самое судно, та самая компания, та самая команда, и даже фамилия Боско-Томкина фигурировала в статье. Но в ней он был поименован более экзотично – Серхио Тьемкинш, причем утверждалось, что капитаном пиратского судна являлся именно он. В заключение статьи автор выражал уверенность, что суд справедливо и жестоко покарает возмутителей спокойствия и лет десять заключения в «самой суровой тюрьме Атлантики», как он выразился, пойдут им на пользу.
