Вот какие мысли, только проще выраженные, промелькнули у Марка в голове. В предыдущую ночь подобная сцена закончилась для Мэтта Берка сердечным приступом. А Марк Питри через десять минут уже погрузился в сон, крепко зажав в правой руке, будто погремушку, пластиковый крест. В этом вся разница между взрослыми и детьми.
Глава одиннадцатая
Бен (IV)
1
В десять минут десятого яркого и солнечного воскресного утра Бен уже начал всерьез волноваться, не случилось ли чего со Сьюзен, когда телефон наконец зазвонил. Он тут же схватил трубку.
– Ты где?
– Не волнуйся, я наверху, у Мэтта Берка. И он с нетерпением ждет, когда ты придешь.
– А почему ты не зашла ко мне?
– Я заходила, только ты спал как младенец.
– Тут всех пичкают снотворным, чтобы ночью спокойно красть органы для пересадки таинственным миллиардерам, – пояснил он. – Как Мэтт?
– Поднимайся и посмотри сам, – ответила она, но он, не дослушав, уже натягивал халат.
2
Мэтт выглядел намного лучше: казалось, он даже помолодел. Сьюзен в ярком голубом платье сидела у изголовья. Увидев Бена, учитель приветственно поднял руку.
– Садитесь поближе.
Бен подвинул к кровати один из удивительно неудобных стульев и устроился на нем.
– Как вы себя чувствуете?
– Намного лучше. Пока еще слабость, но все-таки! Вчера ночью убрали капельницу, а сегодня утром дали яйцо пашот. Гадость! Сразу вспомнил детство в родительском доме.
Бен чмокнул Сьюзен в щеку и заметил на ее лице странное напряжение.
– Есть новости с нашего вчерашнего разговора по телефону?
– Пока не знаю. Но я уехала из дома около семи, а город в воскресенье просыпается позже.
Бен перевел взгляд на Мэтта.
– Вы в состоянии об этом говорить?
– Думаю, да, – ответил учитель и чуть повернулся. Золотой крестик, который Бен надел ему на шею, блеснул на солнце. – Кстати, спасибо вам за него. Он очень успокаивает, хотя я и купил его на пятничной распродаже в универмаге «Вулворт».
– А что говорят врачи?
– «Состояние стабильное», как выразился молодой доктор Коуди после вчерашнего осмотра. Судя по ЭКГ, все обошлось… никаких тромбов. Надеюсь, что так, для его же блага, – хмыкнул он, – поскольку на прошлой неделе я проходил у него осмотр. Я бы точно его засудил и пустил по миру за введение в заблуждение… – Мэтт запнулся и посмотрел на Бена. – Он сказал, что подобные приступы часто вызываются сильнейшим потрясением. Но я держал рот на замке. Правильно?
– Правильно. Но с тех пор кое-что произошло. Мы со Сьюзен собираемся с ним сегодня встретиться и все рассказать. Если он не упрячет меня сразу в психушку, мы пришлем его к вам.
– Мне есть что ему сказать, – мстительно произнес Мэтт. – Этот сопливый мальчишка не разрешает мне курить!
– А Сьюзен рассказала вам, что случилось в Джерусалемс-Лоте после ночи с пятницы на субботу?
– Нет, она хотела дождаться вас.
– Но сначала расскажите мне, что произошло в вашем доме.
Лицо Мэтта потемнело, и он сразу как-то сник, вновь став похожим на того старика, что предстал перед глазами Бена вчера.
– Если вы пока не готовы…
– Разумеется, я все расскажу! Я должен это сделать, если хотя бы половина из того, что я подозреваю, правда. – Он горько улыбнулся. – Я всегда считал себя человеком, свободным от предрассудков и достаточно уравновешенным. Просто удивительно, как мозг сопротивляется всему, что ему не нравится или кажется опасным. Совсем как волшебная грифельная доска, на которой мы рисовали в детстве. Если рисунок не удался, достаточно просто поднять листок, и изображение исчезнет.
– Но линии на черной подложке останутся навсегда, – уточнила Сьюзен.
– Да. – Мэтт улыбнулся Сьюзен. – Чудесная метафора для иллюстрации взаимодействия сознательного и бессознательного. Жаль, что Фрейд зациклился на луковицах. Но мы отклонились. – Он взглянул на Бена. – Сьюзен вам уже рассказывала?
– Да, но…
– Понятно, я просто хотел убедиться, что могу обойтись без предыстории.
Он рассказал все ровным и бесстрастным голосом, прервавшись лишь однажды, когда вошла медсестра в мягких тапочках и спросила, не принести ли ему имбирного эля. Мэтт с благодарностью согласился и на протяжении дальнейшего рассказа регулярно прикладывался к трубочке, чтобы сделать глоток-другой. Бен обратил внимание, что при описании сцены, когда Майк вывалился из окна, кубики льда в стакане Мэтта слегка зазвенели о стекло, но голос учителя ни разу не дрогнул и оставался по-прежнему ровным, будто он излагал новый материал на уроке. Бен в очередной раз отдал ему должное: Мэтт был потрясающим человеком.
Когда он закончил, наступила недолгая пауза, которую прервал сам учитель:
– Итак, каково ваше мнение о том, что узнали с чужих слов и не видели сами?
– Мы довольно долго обсуждали это вчера, – сообщила Сьюзен. – Пусть Бен вам расскажет сам.
Немного смущаясь, Бен перечислил все возможные рациональные объяснения и затем отверг их одно за другим. Когда он упомянул о валявшемся под окном ставне и отсутствии следов лестницы на мягкой земле, Мэтт зааплодировал:
– Браво! Настоящий сыщик!
Затем он повернулся к Сьюзен и поинтересовался:
– А что скажете вы, мисс Нортон, чьи сочинения в школе отличались такой рассудительностью и логичностью изложения?
Она опустила взгляд на руки, теребившие складку на юбке, а потом подняла глаза.
– Бен вчера прочел мне целую лекцию насчет значения словосочетания «не может быть», так что я не стану его использовать. Но мне очень трудно поверить, мистер Берк, что Салемс-Лот подвергся нашествию вампиров.
– Если можно все устроить без огласки, я готов пройти испытание на детекторе лжи, – тихо произнес учитель.
Сьюзен покраснела.
– Нет-нет… поймите меня правильно! Я не сомневаюсь, что в городе происходит что-то неладное, – что-то… ужасное, – но чтобы такое…
Он накрыл ее руку своей.
– Я понимаю, Сьюзен. Ты можешь оказать мне одну услугу?
– Если это в моих силах, конечно!
– Давайте мы… все трое… будем исходить из того, что все это правда. Пока не будет доказано обратное. То есть подойдем к этому вопросу по-научному. Мы с Беном уже обсуждали разные способы проверки такого допущения. И уж поверьте: никто сильнее меня не обрадуется, если эту версию удастся опровергнуть.
– Но сами вы в этом сомневаетесь?
– Сомневаюсь, – тихо признался он. – Я долго размышлял о случившемся и пришел к однозначному выводу. Я верю своим глазам.
