Вот в такой обстановке Сварог изучал бумаги. И узнавал много
интересного. Узнал бы и еще больше, да только профессор писал, как кура лапой,
и разбирать его почерк, наверное, было ничуть не легче, чем Шлиману раскапывать
Трою. Добро б еще Беркли излагал мысли на русском языке, так нет, излагал на
родном для себя английском, которым Сварог владел отнюдь не в совершенстве.
Зато бумаги пропавшей экспедиции разбирать было одно
удовольствие – они были исписаны аккуратным женским почерком. Видимо, записи
вела та самая ассистентка, о которой говорил Беркли. Джоанна – так, кажется, ее
зовут… Или звали.
Связь у экспедиции с базой пропала три с половиной недели
назад – тут профессор ничего не напутал. В один из дней связь вдруг как
отрезало, и все попытки ее наладить ни к чему не привели. Причем решительно
было не понятно, в чем причина. Спутниковый телефон вроде бы был в полном
порядке, тесты показывали полнейшую исправность прибора, батареи не подсели.
Впрочем, батареи сразу же заменили на новые, и это ничего не дало.
Судя по записям Джоанны, тревоги и панических настроений в
рядах экспедиции не наблюдалось. Раз их аппаратура в порядке, значит, дело в
спутнике или, может быть, в неких особенностях местности, а значит, рано или
поздно связь восстановится. Поскольку все проходит в высшей степени нормально,
никто не болен, не укушен и не покалечен, то бить в набат совершенно ни к чему!
Правда, нет уверенности в том, что в случае чего сработает сигнал экстренного
спасения. Однако проверять не стали. А ну как сработает и на выручку примчит
бравая воздушная кавалерия! Зачем людей зря беспокоить.
Словом, экспедиция продолжала двигаться по заранее
намеченному маршруту. Ориентироваться в пространстве помогал электронный
навигатор – нашпигованная электроникой коробочка. В дневнике Джоанна
высказывает легкое недоумение – почему тоже настроенный на спутник прибор
работает как ни в чем не бывало, а спутниковый телефон молчит. Она пришла к выводу,
что, видимо, спутники разные, в этом и причина.
Первое беспокойство вызвало поведение часов. Вот как об этом
написано в дневнике: «С часами творится нечто странное. Они словно обезумели.
То стрелки бегут, то еле тащатся, то идут с нормальной скоростью. Мне пока не
удалось установить закономерность этих изменений… Зато удалось найти удачное
сравнение: часы напоминают сердце с разной частотой пульса…»
Вскоре стали закрадываться сомнения: а туда ли они,
собственно, идут? Если верить навигатору и географическим картам (правда,
весьма приблизительным, составленным лишь по данным аэрофоторазведки), то они
должны были бы сейчас идти по редколесью и уже давным-давно выйти к широкой, не
пересыхающей в любую жару реке. Однако они по-прежнему плутали по лесам и никакую
реку в глаза не видели. В экспедиции всерьез заговорили о том, что они,
дескать, описывают огромный круг и вскоре выйдут к тому самому месту, где
пропала связь с базой.
Но все сомненья и печали потонули в радостной эйфории,
захлестнувшей членов экспедиции, когда они наткнулись на колодец. Это бесспорно
была Находка. С большой… с большущей буквы. Посреди беспросветных джунглей
обнаруживается явно древняя постройка! Ради этого и затевалась экспедиция –
найти следы исчезнувших цивилизаций. Ради этого, собственно говоря, и
затеваются все научные экспедиции – совершить открытие, о котором заговорит
весь мир. И не только научный.
Последняя запись в дневнике экспедиции относилась к вечеру
того дня, когда археологи наткнулись на колодец. Судя по всему, событие археологи
хорошо отметили – почерк Джоанны заметно плясал по строчкам. И это правильно,
так и должно быть – наверняка как раз для подобного случая на дне
экспедиционных рюкзаков были завернутые в мягкое бутылки с виски или с иным
подходящим напитком, как же без этого!
Джоанна написала в тот вечер много. Конечно, в первую
очередь блокнотные страницы переполняли довольно бессвязные восторги в духе «Я
не сомневаюсь, нас всех ждет прорыв в археологии! А где-то рядом мы обязательно
обнаружим целый древний город», ну и все в таком духе.
Потом (видимо, когда восторги естественным образом пошли на
убыль) Джоанна принялась размышлять о том, на что же в самом деле им повезло
наткнуться в лесу. И тогда она вспомнила о приеме во дворце Сандрарараты.
Прием был устроен по поводу какой-то там годовщины последней
местной революции. Праздновали пышно, с размахом. Видимо, хозяева
президентского дворца и сами не слишком верили, что удастся дотянуть до
следующей годовщины, и пытались за оставшееся время урвать от жизни как можно
больше. Всего было в избытке: еды, напитков, золотой посуды, экзотических забав
и приглашенных. Приглашениями были охвачены все посольства, да и вообще
более-менее заметные люди, оказавшиеся на тот момент в Джингуре. К числу
последних относился и профессор Беркли, который вместе с ассистенткой прибыл в
Африку раньше других членов экспедиции, чтобы уладить кое-какие организационные
вопросы. Разумеется, на прием отправились оба.
Во дворце профессор зацепился языком с какими-то
представителями местной научной интеллигенции, а за Джоанной тут же приударил
один из приближенных президента, как вскоре выяснилось, министр культуры
Джингура.
Не иначе как в поисках уединенного местечка министр зазвал
Джоанну в библиотеку дворца. Мол, там у нас хранится немало презанятнейших
предметов, которые не могут не заинтересовать настоящего археолога.
Слушая разглагольствования говорливого джингурского
чиновника, Джоанна лениво брела вдоль шкафов, столиков и полок, некоторые
предметы брала в руки, рассматривала, клала на место. Среди этих предметов (а
надо сказать, что среди них встречались вещицы весьма занятные) ей попался
костяной нож с трехгранным лезвием, с рукоятью, напоминающей большого черного
муравья. Тогда Джоанна повертела нож в руках, осмотрела, посчитала за новодел и
положила на место. И, может быть, никогда бы не вспомнила о нем, если бы не
найденный в джунглях колодец.
Осматривая кладку колодца, Джоанна обнаружила в одном из
камней углубление весьма занятной формы. Все стало вмиг еще занятней, когда
Джоанна вспомнила прием в президентском дворце и нож треугольной формы. Так
вот, этот нож как влитой лег бы в вырубленную в камне форму. Причем Джоанна
голову готова была заложить, что углубление явно имеет самое что ни на есть
рукотворное происхождение, а никак не естественно-природное.
Словом, сплошные загадки. Колодец посреди девственных лесов,
где никогда не ступала нога цивилизованного человека. Углубление в камне,
выглядевшее так, словно его сделали только вчера или за ним постоянно
приглядывают-ухаживают – не обсыпалось нисколько, не заполнилось грязью, не
заросло мхом. Нож, хранившийся во дворце президента Джингура. Все никак не
увязывалось вместе. Джоанне лишь оставалось надеяться на то, что какие-то
ответы даст спуск в колодец. Спуск наметили на утро. Дневниковые записи
заканчивались планами на следующий день. Планам, как известно, не суждено было
сбыться…
Кстати говоря, в свой последний вечер археологи снова
попытались связаться с базой, но опять у них ничего не вышло. «Странно,
странно, – подумал Сварог, читая эти строки. – А мой сигнал дошел без
помех. Впрочем, хрен его знает. Может быть, дело в неких особенностях кнопки
экстренного вызова. Может быть, права Джоанна и сигнал с этой кнопки идет на
другой спутник».
