Сварог на всякий случай глубокомысленно промолчал. А потом
спросил:
– Почему вы решили, что вторая половина… Знания у меня?
Ольшанский полез в нагрудный карман рубашки, достал
сигареты. Признался:
– Ведь бросил. Год не курил. Сегодня разговелся. Но
сегодня можно.
– А что, сегодня постный день? – с легкой
подначкой спросил Сварог.
– Вот что определенно точно – день сегодня особенный.
Ключник перегнулся через Сварога, поднес зажигалку к
сигарете шефа, дал прикурить. Выпустив ароматную струю, Ольшанский сказал с
усмешкой:
– Надо сказать, для английско-подданного вы прекрасно
владеете великим и могучим. Наверное, скажете, что выучили на курсах? Под
гипнозом?
Сварог равнодушно пожал плечами.
– Увы. Я никакой не Беркли. И в аэропорту я не был. Вы
принимаете меня за кого-то другого.
Ольшанский внимательно посмотрел на него – наверное, именно
так он смотрит на какого-нибудь заместителя, который явился с докладом, что,
мол, котировки акций по совершенно неизвестной причине упали на десять пунктов.
Шумно выдохнул и потер лицо ладонями. Сказал:
– Ладно. Давайте, черт возьми, с самого начала. С
представления, с имен. С того, с чего начинают нормальные люди, к коим мы,
понятно, не относимся, иначе не сидели бы здесь, а шли бы сейчас там, –
Ольшанский махнул рукой с сигаретой в сторону улицы, роняя пепел на пол и себе
на джинсы. – Шли бы, размахивая полиэтиленовыми пакетами с пивом, чтобы
выжрать его перед телеящиком под болтовню дуры-жены о сериалах… Впрочем,
вернемся к именам. Мое вы знаете. Теперь позвольте узнать ваше? Коли уж вы
настаиваете, что никакой вы не мистер Беркли…
– А когда это я называл себя мистером Беркли? –
ответил Сварог вопрос на вопрос.
– Не мне, не мне! Но на таможне вы предъявляли паспорт
на имя Чарльза Беркли. Прибыли вы из Конго. Ну не напрямую, конечно, а через
Москву, что, впрочем, неважно…
Ого! Значит, второй Сварог оказался в Конго? Так его,
болезного, не фиг демонам по цивилизованным местам разгуливать…
Хотя… Кто из них настоящий бес – это, знаете ли, еще
ба-альшой вопрос…
Ольшанский между тем выдвинул вмонтированную между передними
креслами пепельницу и размочалил о ее дно окурок. «Ага, нервничает, –
отметил Сварог. – Очень хорошо. Так, глядишь, и проговорится о чем не
хотел».
– Вашу мать! – воскликнул Ольшанский. – Я не
поленился, сделал запрос… есть кое-какие завязки кое-где. Я сравнил номер
паспорта моего хорошего знакомого профессора Беркли, эсквайра, и вашего!
Совпадение один в один! Что на это скажете?
«Интересно, – вяло подумал Сварог, – а что сделал
с настоящим профессором тот, второй…»
– Скажу то, что уже говорил: мало того, что я не знаю
никакого Беркли, мало того, что не прилетал не из какого Конго… я вообще не был
в аэропорту ни вчера, ни сегодня, ни неделю назад.
– Ваш двойник?
– Возможно.
– Шутите?
– В моем положении шутки противопоказаны, – очень
серьезно сказал Сварог. И добавил: – Особенно в свете грядущего События…
Опа! Это задело, зацепило и заставило олигарха задуматься.
– Так кто же тогда вы такой? – спросил Ольшанский
негромко. – И как вы попали на праздник?
– А вам, собственно говоря, какое дело? Я имею в виду –
конкретно до меня какое дело? Что вам от меня нужно?
– Правильно, так его, – зло бросила Лана с
переднего сиденья. – А то возомнил себя хозяином мира, понимаешь, перед
которым все должны трепетать и отчитываться.
– Знаете, в чем ваша ошибка, господин Ольшанский… Или
это вы его двойник? А то и родной брат самого Ольшанского?
– Бросьте ерничать, мистер Беркли, – поморщился
олигарх. – Вы ничуть не сомневаетесь, что я – именно Ольшанский и именно
Сергей Александрович. А вот кто вы… Как минимум вы серьезный про… Нет, не
противник, это я неправильно выразился. Вы серьезный человек. И я все больше и
больше убеждаюсь, что мы с вами сработаемся, хочется вам того или нет. Ну так в
чем моя ошибка?
– Вы почему-то вообразили, что я испужаюсь вас и ваших
ореликов, – Сварог кивнул в сторону Ключника. – Видимо,
выработавшаяся за последние годы привычка, что все принимают перед вами позу
покорности, не так ли? А я могу просто выйти. И увести за собой Лану. И вы,
уважаемый… покойничек, ничего не сможете мне сделать. Во-первых, не захотите,
элементарно испугаетесь. И чтобы вы там ни говорили, пусть вы приказа не
давали, но вы в курсе того, что произошло в «Золотой пади»…
Ольшанский едва слышно хмыкнул.
– Приятно иметь дело с умным человеком… Однако вы же не
выскочили на ходу, не выскакиваете сейчас. Значит, вам по меньше мере
любопытно: а что я такого знаю, чего не знаете вы?
Сварог кивнул.
– Что правда, то правда. Любопытен я, знаете ли, от
природы. Но и скрытен – все от той же природы. И как вы посоветуете преодолеть
это противоречие?
– Кажется, я знаю способ, – улыбнулся
Ольшанский. – Называется он «откровенность за откровенность». Слово вы,
слово я. Поскольку я позвал вас в гости, а не наоборот, то и начинать мне.
Согласны на такой обмен? Ну а дальше уж как получится…
– Попробовать можно, – сказал Сварог, только и
ждущий информации.
– Тогда спрашивайте. Что вас интересует в первую
очередь?
Сварог поразмыслил и спросил:
– Вы сказали – «к обоюдной выгоде». Упомянули про часть
Знания. Нуте-с, так какой выгоды вы ждете от меня, какую часть Знания вы
намерены от меня получить?
– Не о том спрашиваешь! – буркнула Лана. –
Спроси его, как он убивал всех, включая тебя и меня!
– Еще успею, – пообещал Сварог.
– Ваше право, с чего начинать, – пожал плечами
Ольшанский. – Чего я жду от вас? Многого, признаться. Я жду от вас
рассказа о том, что случилось с экспедицией профессора Беркли, что ему удалось
узнать. И какое вы имеете к этому отношение. А уж имеете непременно. У вас
паспорт на имя Беркли, вы прибыли не куда-нибудь, а в Шантарск, оказались не где-нибудь,
а на празднике. Ну а на следующий день я встречаю вас у дома Серафима Пака –
аккурат в то время, когда бедняга размазался по асфальту. Таких совпадений не
бывает даже в бразильских сериалах.
– Вы не ответили на мой вопрос, господин
Ольшанский, – слегка улыбнулся Сварог. Кажется, он поймал нужный тон
разговора. – Я спрашивал о другом. Я спрашивал, часть какого Знания вы от
меня хотите получить? А вы хитро увильнули от ответа. Так, знаете, у нас
разговора не выйдет.
– Хорошо, хорошо, – примирительно сказал
Ольшанский. – Я просто не успел договорить, а вы уже в бутылку… Меня
интересует часть Знания об Аркаиме. О пирамидах. Об Истинной Пирамиде. О
Предтечах. В общем, все, что удалось узнать профессору Беркли. Вот что меня
интересует. А вас, – Ольшанский ткнул Сварога пальцем в грудь, – не
могло в этот город привести ничто другое, кроме как желание добыть недостающую
часть Знания. Ага, вижу при слове «Аркаим» у вас загорелись глаза. Однако…
