– И что это за ставки, позвольте поинтересоваться бедному
страннику? – вклинился Сварог, чтобы прекратить эти выяснения
отношений. – Аркаим?
– Ага, он самый, – тут же кивнул
Ольшанский. – Территория в двадцать квадратных километров. Или
историко-археологический заповедник «Аркаим». Презентация, позволю напомнить, и
была посвящена окончанию тендера по приватизации сей территории…
– Каковой тендер вы проиграли, – напомнил Сварог.
– А вы когда-нибудь садились за карты с поездными
каталами? Много ли шансов у пассажира выиграть, когда игра идет краплеными
картинками, когда их сдают сами каталы? Когда проводники и дежурные менты у них
на прикорме, а на подстраховке в тамбуре дежурит парочка амбалов? Вот то-то!
Здесь та же самая история с теми же самыми шансами на выигрыш… разве что
масштаб иной. И даже при моих, уж поверьте, весьма не слабых возможностях,
честно выиграть борьбу было решительно невозможно…
Из кафе вышли двое мужиков в поношенных кожаных «косухах».
Один из них держал в руках большую столовую тарелку, накрытую другой такой же
тарелкой… Ага, понятно: это шоферы-дальнобойщики, которых культурно попросили
закончить свои обеды и топать на выход, но разрешили забрать недоеденное с
собой, щедро презентовав и заведенческую посуду. Вслед за шоферами из дверей
«Руслана» выскользнули две черноволосые женщины с подносами. Почти бегом
направились к беседке.
– Вам наверняка знакомо излюбленное выражение
сегодняшних дней: «Бабло побеждает зло». Или вот еще: «Завалить проблему
баблом». В точности соответствует тому, что произошло. – Ольшанский
продолжал говорить, не обращая внимания на женщин, что вошли в беседку и теперь
расставляли на столе тарелки с какими-то салатиками, бастурмой, лимончиком и
икоркой, бутылки, стаканы. – Мои узкоглазые конкуренты баблом завалили
все, что можно, и всех, кого надо. И здесь завалили, и в Москве. Этот Чжоу И,
чтоб ему в его китайском аду… Словом, однажды я четко осознал, что ссать против
ветра – пардон, мадемуазель, – нет ни малейшего смысла…
– О! – сказал Сварог, изображая внезапное озарение
и при том намеренно малость переигрывая. – Некто Чжоу И выиграл Аркаим,
который вам тоже был жизненно необходим. И тогда вы решили отступить. И
выждать. И тем временем подготовить сокрушительный удар?.. Послать вместо Чжоу
свой вертолет, но не пассажирский, а боевой?
– Чтоб у китаёз земля под ногами загорелась, –
удовлетворенно кивнул Ольшанский. – А вы быстро схватываете суть! Ну да,
чтоб все конторы, начиная от ФСБ и заканчивая ГБДД, землю носом рыли, выясняя,
какого дьявола Чжоу И понадобилось с собственного вертолета изничтожать толпу
ни в чем не повинных людей…
– Ну так а зачем вам нужен был Аркаим? – спросил
Сварог.
Ольшанский, сволочь, лишь невинно улыбнулся.
Дальнобойщики тем временем забрались в кабины своих фур.
Один, чуть задержавшись на подножке, скользнул взглядом по людям в беседке и,
как показалось Сварогу, остановился на Ольшанском. А ведь мог и узнать:
сибирский олигарх, по словам Ланы, был фигурой публичной, нередко мелькал в
местных новостях. Кстати, и весть о его смерти должна была прогреметь по всей
области…
А вот еще раз кстати: чего ж Ольшанский-то стал вдруг вести
себя столь неосмотрительно? Приложил недюжинные старания, чтобы его считали
навсегда погибшим, и вот на тебе – берет и запросто открывается
встречным-поперечным! Мало ли кто кому брякнет: слух мигом разнесется, в прессу
попадет. Случайностей и совпадений в жизни хватает. Сварог мог объяснить
подобное безрассудство только одним – Ольшанский уверен, что ему уже никто и
ничто не сумеет помешать… Так почему молчит об Аркаиме? Если уж Сварог ему,
дескать, столь необходим…
– Никак нельзя было допускать, чтобы китайцы добрались
до Аркаима, – это Ольшанский сказал, дождавшись, когда обслуживающие
женщины отойдут. – Они бы там мигом развернулись. Тогда Аркаим можно было
бы считать потерянным навсегда.
– И другого способа не было? Кроме расстрела?
– Ни одного, – убежденно сказал Ольшанский. –
Думаете, я не рассмотрел все возможные варианты? Нет. Только акцией можно было
отсечь китайцев от Аркаима, хотя бы на время. То время, что необходимо мне…
особенно после звонка Серафима Пака. Событие произойдет завтра. Я успею. Они
опоздают. Поверьте, был бы другой способ, я выбрал бы его.
– И что это за Событие, вы так и не ответили.
– Разве? А мне казалось, вы и так в курсе… Ну так
отвечаю: завтра наступит конец старого мира и родится мир новый, – просто
ответил олигарх. – И если роды нового мира буду принимать я, то я обрету
такие силу и власть, которые не снились ни одному богу.
Олигарх взял бутылку коньяка, скептически хмыкнул, мол: «И
это у вас лучшее?» – свернул пробку и набулькал себе, Лане и Сварогу граммов по
пятьдесят. Именно в такой последовательности.
Значит, конец, вот как. Не больше и не меньше.
Нельзя сказать, что Сварог был удивлен – чего-то подобного
он и ожидал. Об этом и говорил ему бес в обличье красотки…
«Вот ведь странно, – Сварог вдруг поймал себя на
чудовищной по своей сути мысли. – Я разговариваю с убийцей… С человеком,
который сам признал себя убийцей. На его совести не одна человеческая жизнь, я
сам видел, что он натворил со своим вертолетом… И это только то, что я видел своими
глазами! И тем не менее я спокойно что-то там обсуждаю с ним… Либо я настолько
уже зачерствел душой, либо… – и тут опять накатило ненужное: – Либо это
демоническая сущность проявляется…»
– А разве китайцев еще как-то можно отсечь? –
спросил Сварог, качнув головой и прогоняя лишние мысли. – Контракт-то о
перепоручении Аркаима все равно подписан…
– А вы не догадываетесь, в чем дело? – Ольшанский
пристально посмотрел в глаза Сварогу. – Время это дает, что ж еще. Выигрыш
времени, а значит, победу. Так и вышло, как задумывалось. Шум поднялся до
небес. Еще бы ему не подняться, когда в одночасье полег чуть ли не весь
шантарский истэблишмент, во всяком случае – то крыло чиновников и бизнесменов,
что стояло за вице-губернатором. И вместе с ними смерть жуткую, лютую приняли
иностранные го-сти и, что еще важнее, стратегические инвесторы. А это уже,
дорогие мои, означает международный скандал и, самое главное, расследование
высшей категории под контролем самой Москвы. Подобное расследование
подразумевает, что под подозрением находятся все, невзирая на чины, звания и
былые заслуги… – Ольшанский ухмыльнулся. – Ну разве что кроме
погибших, включая и убиенного господина Ольшанского. Конечно, контракт никто не
отменял и вряд ли намерен пересматривать, но уже объявили, что проходит
проверка всех обстоятельств подписания договора и так далее. А сие означает,
что никаких китайцев до окончания следствия к Аркаиму не подпустят. Собственно,
чего я и добивался. Вернее, добился. Время выиграно. И выиграть-то надо было
всего ничего…
Ольшанский выпил коньяк залпом, как водку, скорчил гримасу,
которую можно было перевести как: «Хм, думал будет хуже», – подцепил
дольку лимона. Закусил.
