Взгляды мгновенно переместились с меня на Стужева, а затем в тишине кабинета Георгия Денисовича прозвучал глухой, какой-то потусторонний голос:
— Князь, о твоей растущей наглости будет доложено.
По спине прошелся холодок, причем, кажется, не только по моей — все невольно поежились. Все, кроме Стужева. Мой муж, хмыкнув, невинно поинтересовался:
— Будет доложено до того, как вы доложите о собственном провале, или после?
Норвежский маг выпрямился, хотя казалось дальше уже некуда, темный лысый монстр напротив подобрался, словно зверь перед прыжком, и прошипел:
— Князьсссссс!
— Да ладно… — Стужев погладил меня по щеке и, словно ни к кому не обращаясь, — пропустить темного… да еще из правящего дома… — а затем медленно повернул голову к посвященному, окинул его взглядом с головы до ног и ледяным тоном добавил: — Такое не прощают, вам ли не знать.
Внезапно затрещал воздух. Искры, ледяные, острые, сверкнули в лучах солнечного света — Стужев гибко, как змей, скользнул с подоконника, полностью закрывая меня собой. Его спокойное:
— Да, и этот поступок, несомненно, порадует руководство, — прозвучало форменным издевательством.
На пол со звоном посыпалось что-то. Саша вновь устроился на подоконнике, правда, уже скорее прислонившись к нему и прикрывая меня своей широкой спиной. И я увидела острые ледяные иглы на полу… начинающие подтаивать иглы… Молча перевела взгляд на норвежского мага, тот, почувствовав мой взгляд, хмуро посмотрел в ответ. А я подумала, что мне бы сюда моих белочек, которые очень любят грызть…
— Мастер Алкер, — ледяным тоном произнес Стужев.
Маг мгновенно отвернулся.
Князь больше не взглянул на меня. Не повернулся, не обнял, но пристально и не отрывая глаз следил за норвежским магом. Внимательно следил, настороженно. Не знаю почему так, но ощущение — что маг был опасен, а главное мог напасть. Странно? Я старалась уже не удивляться.
Оба диковинных пришельца прошли и сели в кресла, перед столом Георгия Денисовича. Тот почему-то с надеждой взглянул на Князя… и, видимо, надежда погибла, потому что мастер побледнел даже. И уже вздрагивая, сел на свое место, словно к казни приготовился.
— Как?! — задал всего один вопрос посвященный.
И все уставились на Георгия Денисовича, а Саша, не оборачиваясь, завел руку за спину, нашел мою ладонь, осторожно погладил и вновь вернулся к своей позе настороженного недоверяшки, прислонившегося плечом к стене и сложившего руки на груди. Чего он опасается?
Правда, долго думать о Саше не получилось — захватила разворачивающаяся сцена.
— Игнат Вяземский не проявлял качеств… — начал Георгий Денисович. — После самоубийства Станислава он… — Снова сбился. — Данные были выдающимися, но не вызывающими подозрений и…
Еще один взгляд на Стужева. Испуганный взгляд. Георгий Денисович боялся. Очень боялся. На лбу засверкали бисеринки пота, руки заметно подрагивали, лицо стало бледным. Самое странное, что на Сашу и остальные няшки мускулистые поглядывали, причем с надеждой. И как-то вдруг стало ясно, что всех присутствующих от двух пришедших магов из руководства прикрывает именно Князь.
— Саш, — шепотом позвала я.
— Мм? — отозвался Стужев, даже не пытаясь скрыть наши переговоры от окружающих.
— А… эти… они…
— А тут все просто, Маргош, — и снова сказано было спокойно и отнюдь не тихо, — у нас проблема — темный партизан. Собственно, проблема уже решилась — Игнат, который Дайрем, вернулся в истинную форму и теперь путь в этот мир для него закрыт.
— Вообще? — тихо спросила я.
— Нет, ну почему же, — Стужев безразлично пожал плечами, — он вполне может самоубиться снова и очнуться в этом мире под вопль акушерки «Мамаша, держите ваше чадо, мы ему пуповину резать будем». Или же использовать собственный путь, если бы он у него был. Но вернемся к твоему первому вопросу — так вот, проблема в том, что мы прошляпили партизана, не заметили, не выявили, допустили в элитный отряд, где, казалось бы, все были проверены и перепроверены. Прикинь степень конфуза. Поганенько вышло, а теперь началось самое поганое — поиск козла отпущения. Трех основных претендентов на данную весьма сомнительную роль ты сейчас и видишь — Мастер Алкер после самоубийства Станислава был личным тренером Игната, Мастер посвященный Олег, собственно, проверял его на пригодность, по их совместной рекомендации Мастер Георгий и взял Демона в группу.
— Ого, — поймала на себе взгляд Мастера.
— Ого будет попозже. — Князь хмыкнул. — Когда за дело спецы дознания возьмутся. Руководство не прощает ошибок, да, Алкер?
Ледяной маг хмуро оглянулся.
А вот посвященный молчать не стал:
— Помнится мне, и ты, Князь, лично, утверждал каждого члена группы.
Опа-ся.
Я затаила дыхание, ожидая ответа Стужева, и он ответил:
— Помнится, Мастер Олег, я имел с вами приватную беседу, в которой поделился своими подозрениями на счет братьев Вяземских. И, насколько я помню, вы посоветовали засунуть свои подозрения… мм-м… пусть будет очень глубоко…
Лысый изуродованный тип вскочил. Черные глаза полыхнули белым сиянием, на шее вздулась черная вена, на лице… ну, из-за уродства не совсем понятно, что у него там — и улыбка, и гнев смотрелись бы одинаково жутко.
— Это была прррриватная беседа, Князь! — прорычал монстр.
Широкая улыбка Стужева была заметна даже мне, глядящей на него сбоку, что уж говорить об остальных участниках событий.
— Приватная, — милостиво согласился Александр, — но это не помешало мне отправить доклад руководству с приложением конкретной аудиозаписи. Так, на всякий случай.
Посвященный с размаху грохнулся на стул. Георгий Денисович едва заметно перевел дух и немного расслабился. А вот норвежский маг прищурил ледяные глаза, явно ожидая продолжения речи Стужева. Саша с самой обворожительной улыбкой… промолчал. И Алкеру пришлось самому начать:
— Князь… — Мужик сбился.
— Да-да, — с энтузиазмом поддержал Стужев.
— А… вы…
— Хрен отвечу, — усмешка вышла и вовсе хамская. — Не стоило опускаться до… этого.
Он неопределенно взмахнул рукой, но в этом неопределенном жесте указательный палец вполне конкретно указал на пол и тающие ледяные иглы.
— Щенок! — норвежец подскочил, в голубых глазах заискрился лед.
— Ну зачем же так грубо? — Александр досадливо почесал кончик носа. — Мастер Алкер, вы же понимаете, я не выношу попыток применить ко мне силовые методы. Искренне ненавижу.
И почему-то в этой фразе прозвучала угроза. Отчетливо прозвучала.
В следующее мгновение распахнулась дверь.
Когда этот мужчина вошел в кабинет Георгия Денисовича, я как-то сразу поняла, что он значительно ужаснее даже посвященного. В черной кожаной куртке, из-под которой торчал ворот коричневой водолазки, в черных джинсовых брюках и на ногах не туфли — черные кроссовки. Высокий, худощавый, с одним зрячим глазом и вторым, стеклянным, который вращался совершенно не в унисон с действующим. У мужчины были коротко стриженные седые волосы, шрам, пересекающий половину лица, и губа, изорванная явно когтями и потому висящая как-то… странно. И когда он подошел к Стужеву и протянул ему руку, я увидела, что двух пальцев на этой руке нет.
