— Больше никаких драконов, — сурово сказал Саша.
Я оглянулась через его плечо на Лера — огромного, огненнокрылого, сказочно прекрасного. Помахала рукой на прощание и тихо сказала:
— Удачи.
Уэльринар кивнул, Лер продолжал стоять каменным изваянием, Саша прыгнул в пропасть!
Я не визжала, я просто прижалась к нему сильнее и даже глаза не закрывала — впервые же в пропасть падаю. И ветер в ушах, и драйв такой, но тут меланхоличное из-под шубы:
— И зачем бейсджампингом заниматься, если свеча у чешуйчатого осталась?
— За надом, — прошипел Стужев, а потом с нежностью: — Ритусь, как тебе полет?
— Здорово! — честно призналась я.
— Угу, — отозвалась книга, — а тормозить чем будем?
Мне почему-то вспомнилось, что тормозов у некоторых не имеется. А вот необходимость что-то делать явно была — даже самая бездонная пропасть имеет свойство заканчиваться! Но рывок, и мы словно зависли в воздухе, вот только Кощей тихо выругался. Я испуганно посмотрела на Сашу, тот болезненно поморщился и прошипел:
— Не рассчитал вес… книга оказалась слишком толстая.
— Это я-то?! — возмутилась Ядвига.
— Да, — прошипел Стужев, — язык у тебя… длинный и тяжелый. Все, полетели отсюда.
— Да-а-а, леталки знатные, — издевательски протянула книга. — Где взял?
Повернув голову, увидела огромные черные крылья за его спиной. Действительно огромные! И если мы сначала парили, то сейчас крылья сделали первое чуть неуверенное движение, и мы… полетели.
— Са-а-а-аш! — запаниковала я. — Ты… ты… крылья откуда?
— А, это мы с Лурием на свадьбе Адмаила упились до белочек, там все упились, особенно жених, хотя его как раз понять можно, ну и как-то так вышло, что Лурий мне должность темного ангела проспорил… Пить меньше надо, Ритусь, все зло от водки. Но вообще я свои профессиональные обязанности редко выполняю, лень, если честно.
— Млин, Саша! — простонала я.
Под шубой истерично ржала книга.
И вот она же, ехидина, продолжая ухахатываться, выдала:
— А я-то думаю, откель у вампирюг к тебе столько сочувствия, — и ржет. Истерично.
Я посмотрела на Стужева, он на меня. Он улыбнулся, я почему-то тоже… Да что они понимают, эти вампирши.
— Саш, а ты на меня за дракона почему не ругаешься? — тихо спросила я.
— Да я чуть раньше прилетел, пока крылья складывал, ты как раз к нему за свечкой шла, — просто ответил Князь. — К тому же ты бы мне изменять не стала.
Удивленно смотрю на него.
— Да брось, Маргош, ты это лучше меня знаешь.
Нет, ну знаю, конечно, но все же…
— А Лер очень даже красивый мужчина, — невинно заметила я.
— Ага, сильный и чешуйчатый, — вставила книга.
Стужев хмыкнул, выдал притворно-тяжелый вздох и грустно сказал:
— Жаль… теперь в империи темных на одного красивого, сильного и чешуйчатого мужчину станет… меньше.
Я язык прикусила, Ядвига — нет.
— Да где красивый-то, так, червяк червяком, оглобля стоеросовая! Я ему сразу сказала — нету супротив нашего Сашеньки и шансу. А он, ирод огненнокрылый, все на Риточку заглядывался да заглядывался. А она, горлица верная, все об тебе, гаде бесстыжем, девочку на погибель бросившем, печалилась. И свечку не для себя брала, за тобой лететь намеревалася!
Стужев посмотрел на меня и тихо спросил:
— Правда?
— Наглая ложь, — уткнувшись носом в его плечо, ответила я.
— Да, я тоже за тебя не переживал, — решил пооткровенничать Саша. — Ладненько, тебе чтобы в избушку перенестись, огонь нужен?
— Мм-м… — подозрения накатили сразу.
— Ой, Ритусь, кажись собираются послать нас пешим маршрутом по известному направлению и к этой своей ведьме Миле намылиться, — протянула моя умная книженция.
Молча смотрю на Стужева, последний с самым невозмутимым выражением на лице смотрит куда-то вдаль. Но затем он хмуро произнес:
— Ладно, доставлю тебя в избушку, потом… а черт, я сам в империю вернуться не смогу.
В следующее мгновение Князь сложил крылья, и мы, войдя чуть ли не в крутое пике, начали падать куда-то в берег! В ушах свистел ветер, в лицо попали брызги соленого моря, потом мы приземлились. На удивление мягко — Саша просто словно спрыгнул на землю, а его крылья полностью развеялись. Как дым. Такой черный густой дым. И не выпуская меня, Стужев решительно зашагал к рыбацкой избушке, к которой мы, похоже, и прилетели. А все потому, что в окне этой покосившейся избушки горел свет одинокой свечи!
— Знаешь, Сашенька, вот если ты меня и сейчас бросишь, я обижусь, — честно сказала этому… который еще и демон ко всему клыкасто-хвостатому набору.
— Ритусь, прости, но не обсуждается, — спокойно ответил он.
— Это еще почему?! — воинственно спросила Ядвига, которой тоже за меня обидно стало.
Князь опустил меня на песок, сам же быстро прошел к окну, разбил стекло рукой, всего одним ударом, взял свечку, буркнул кому-то «Кавер эр ата» и, прикрывая огонек рукой, вновь направился ко мне.
— Стремная лачужка, — задумчиво выдал Саша. — Свечка перед православной иконкой коптила, представляешь? Откуда тут православные?
А я стояла, смотрела на его морду няшенско-невозмутимую и откровенно злилась.
— Маргош, — он остановился передо мной, — давай откровенно — у меня есть дела, а я все бросил и рванул вытаскивать любимую девушку, для чего всю ночь гонялся за ней по империи этих… не буду при тебе выражаться столь грязным образом, ты от меня и так плохому научилась.
И мне вручили свечку. Очень настойчиво вручили, с таким выражением лица, что страшно было бы не взять. Я и взяла, сжала свечу, но смотреть продолжала исключительно на Сашу.
— Ты такая красивая в свете огня, — тихо произнес он.
— Ой, зубы заговаривает, — вставила книга.
Но мы на ее реплику внимания не обратили.
— Саш, — простонала я, — не бросай меня повторно, пожалуйста. Я же переживать буду, я…
— Домой, я сказал, — жестко произнес Князь, разом напомнив себя прежнего, то есть того самого ледяного Александра Стужева.
— Обойдешься! — крикнула я, разом напомнив ему о том, что и бывшая Маргарита Ильева тоже никуда не делась.
— Маргош, — голос стал откровенно злым, — или ты возвращаешься в избушку, используя ваш ягушенский портал, или я поступлю куда как жестче и переправлю тебя в дом деда. Ты учти, это войти на территории Темного двора проблематично, а вот портал переноса я выстроить смогу. Хочешь на свидание со свекровью?
Я испуганно сжалась. Не от потенциальной возможности свидеться со Снегуркой, я ее не боялась, а от тона Стужева, от которого кровь в жилах стыла в буквальном смысле.
