– Вы его знали?
– Мало. В основном я общался с его женой. Она помогала мне раньше. Можно считать, что мы с ней друзья.
– Она из отрицателей?
– С твоей точки зрения – да. Сама она зовет себя «ищущей».
– И ее муж тоже разделял эти… верования?
– О нет! Его звали Урлиан Джурал. Некогда его звали братом Урлианом. Он был, как и ты, братом Шестого ордена, но ушел оттуда ради Иллии, своей жены.
«Тогда неудивительно, что он так хорошо сражался!»
– Я принял его за солдата.
– Уйдя из ордена, он сделался кораблестроителем, стал уважаемым человеком, у него была своя верфь, он строил баржи – говорят, лучшие на реке.
Ваэлин грустно покачал головой. «Послужил, называется, Вере: убил ни в чем не повинного корабела!»
– А как он попал на арену? Я же знаю, что он не был убийцей.
– Это случилось во время мятежей. Местные пронюхали про то, что Иллия иной веры, как именно – понятия не имею. Может, сынишка ее проболтался за игрой, дети такие доверчивые. Ну и за ней пришли, десять мужиков с веревкой. Урлиан двоих убил, еще троих ранил, остальные сбежали, но вернулись с городской стражей. Урлиана задавили числом и отвели в Черную Твердыню, и жену его тоже.
– А сына?
– Сын спрятался по приказу отца, когда началась драка. Он теперь в безопасности. У моих друзей.
– Но если Урлиан защищал жену, какое же это убийство? Суд не мог этого не учесть.
– Разумеется. Но у судьи были богатые друзья, которые воспользовались удобным случаем. Ты знал, что против тебя в этом испытании почти никто не ставил? У тебя были слишком высокие шансы. Если выпустить на арену Урлиана, это позволило бы их уравнять. И ему сделали предложение: признать себя преступником и быть избранным для испытания. Устроить это было несложно: твои мастера не могли не оценить его умения. Если бы он убил тебя, он и его жена получили бы свободу.
Ваэлин обнаружил, что полностью протрезвел. Тошнота развеялась, вытесненная холодной, неукротимой решимостью.
– Его жена по-прежнему в Черной Твердыне?
– Да. Теперь она, должно быть, уже знает о судьбе мужа. Боюсь подумать, на что может толкнуть ее горе.
– А имена этого судьи и его богатых друзей вам известны?
– А если я тебе их скажу, что ты станешь делать?
Ваэлин устремил на него холодный пристальный взгляд.
– Убью их всех. Вы ведь на это рассчитывали? Толкнуть меня на путь мести. Хорошо, я согласен. Просто сообщите мне имена.
– Ваэлин, ты меня не понял. Мести я не хочу. В любом случае, всех их тебе и не убить. У богатых людей из знатных семей много защитников и охранников. Одного ты, может, и убьешь, но не всех. Тебя зарубят, а Иллия по-прежнему будет ждать своей судьбы в Черной Твердыне.
– Зачем тогда было мне об этом рассказывать, раз сделать я ничего не могу?
– Ты можешь выступить в ее защиту. Твое слово дорогого стоит. Если бы ты пошел к своему аспекту и объяснил…
– Она отрицательница. Они не станут ей помогать, пока она не отречется от своей ереси.
– Этого она не сделает. Она привязана душой к своим верованиям куда сильнее, чем ты можешь себе представить. Сомневаюсь, что она могла бы отречься от них, даже если бы хотела. Но я знаю, что ваш аспект, Ваэлин, человек сострадательный, и он выступит в ее защиту.
– Даже если и так, со времени последнего конклава Черная Твердыня уже не охраняется Шестым орденом. Она попала в руки Четвертого. Я встречался с аспектом Тендрисом – он не станет помогать нераскаянному отрицателю.
Ваэлин отвернулся к реке. Грудь его терзали гнев и беспомощность, перед мысленным взором вновь и вновь всплывало бледное лицо Урлиана, просящего за свою жену.
– Так, значит, ты ничего сделать не можешь? – спросил Эрлин. В его голосе звучала безнадежность. Ваэлин понял, что Эрлин решился встретиться с ним в порыве отчаяния и сильно рисковал при этом.
– Придя сюда, вы проявили большое доверие ко мне, – сказал Ваэлин. – Спасибо.
– Я прожил достаточно долго, чтобы уметь видеть в людских сердцах.
Эрлин отступил от реки, протянул руку Ваэлину.
– Извини, что взвалил на тебя эту ношу. Отныне я больше не потревожу тебя.
– По мере того, как я становлюсь старше, я все больше убеждаюсь, что знание правды лишним не бывает. Это не ноша, а дар.
Ваэлин пожал протянутую руку.
– Назовите мне имена.
– Я не стану открывать тебе путь, ведущий к твоей собственной смерти.
– Этого не будет. Доверьтесь мне. Я кое-что придумал.
Глава десятая
Он выбрал ворота в восточной стене, рассчитав, что там будет меньше всего народу. Невзирая на поздний час, главные ворота дворца охранялись слишком бдительно, и слишком много уст готовы будут поведать о том, как Ваэлин Аль-Сорна явился требовать аудиенции у короля.
– Вали отсюда, парень, – сказал ему сержант на воротах, не давая себе труда выйти из караулки. – Иди проспись!
Ваэлин сообразил, что от него, должно быть, разит, как из пивной бочки.
– Мое имя – брат Ваэлин Аль-Сорна из Шестого ордена, – сказал он так надменно, как будто имел полное право тут находиться. – Я прошу аудиенции у короля Януса.
– О Вера! – безнадежно выдохнул сержант. Он вышел из караулки и свирепо уставился на Ваэлина. – Знаешь ли ты, что человека, назвавшегося офицеру королевской стражи чужим именем, могут и высечь?
За спиной у сержанта появился стражник помоложе. Он уставился на Ваэлина с благоговейным выражением, которое того изрядно нервировало.
– Э-э, сержант…
– Но время уже позднее, а я сегодня добрый!
Сержант надвигался на Ваэлина, стиснув кулаки, и его седые брови гневно хмурились, суля взбучку.
– Так что я просто надаю тебе по ушам и отправлю восвояси!
– Сержант! – настойчиво повторил молодой, хватая начальника за локоть. – Это же он самый!
Сержант бросил взгляд на молодого, потом снова на Ваэлина, смерил его глазами…
– Точно?
– Ну а кто сегодня в Кругу дежурил, как не я? Это точно он!
Сержант разжал кулаки, но хмуриться не перестал.
– Что у тебя за дело к королю?
– Это только для королевских ушей. Он меня примет, если ему доложат, что я здесь. А если до него дойдет, что меня прогнали прочь, он будет недоволен.
«Ну и здоров ты врать!» – поздравил он сам себя. На самом деле Ваэлин был вовсе не уверен, что король вообще захочет его видеть.
Сержант задумался. Его шрамы говорили о многолетней суровой службе, и Ваэлин сообразил, что сержанту совсем не хочется рисковать своей честно заслуженной пенсией.
