Гвиннет показала место на карте, выцарапанной на полу пещеры. Сарк подумала, что можно попытаться унюхать запах Фаолана, ведь именно там он видел малькада, мать которого приходила к ней в пещеру.
— На этой гряде был Фаолан, — заметила Сарк как бы между прочим.
— Вы же не хотите сказать, что это сделал Фаолан?! — в изумлении воскликнула Гвиннет.
— Нет, конечно, но он видел щенка. По меньшей мере за день и за ночь до того, как ты там пролетала по пути к Священному Кольцу. Он пришел сюда и был крайне взволнован. Можешь представить, каково малькаду увидеть другого малькада, лежащего на тумфро? Он вспомнил, как его самого бросили, как он боролся за жизнь.
— Да, конечно, — вздохнула сова. — Представляете, как было бы здорово, если бы я умела чуять запахи, а вы умели бы летать!
Сарк несколько раз моргнула, пока ее блуждающий глаз не застыл на месте.
— Но мы можем, — сказала она решительно.
— Можем что? Вы не летаете, я не чую запахи. Вы же сами сказали.
— Но вместе-то мы это умеем. Вместе мы сможем раскрыть это чудовищное преступление. Вместе мы умеем больше, чем по отдельности!
И волчица и сова принялись разрабатывать план. Они отправятся к тумфро на вершине холма и постараются найти кости или клочки шерсти, застрявшие в камнях.
— Понимаешь, вокруг всего существует как бы карта запахов, и нужно только отделить одни от других, — возбужденно объясняла Сарк, вращая глазами. — Я учую нужный запах и постараюсь определить, откуда он доносится.
— Да-да, определить направление полета!
Совы были отличными штурманами. В полете они ориентировались по звездам или источникам звука.
— Точно! Ты понимаешь, что я хочу сказать. Вместе мы действительно больше, чем по отдельности.
Тут ноздри старой волчицы задрожали. Ветер переменился и донес до нее слабый знакомый запах. Довольно тревожный, кстати.
— Сова! — воскликнула она. — Ты должна улететь. Ко мне идут гости, и лучше мне встречать их одной. Возвращайся через две ночи.
Гвиннет понимала, что спорить не стоит, и тут же улетела.
Глава восемнадцатая
Разговоры на Проплешине
Всего на гаддерглоде в луну поющей Травы должны были состязаться шесть глодателей. Для подготовки к состязаниям они собрались на нижних склонах Кривого Хребта, куда было легко добраться разным стаям и кланам. Этим утром глодатели тренировались выгрызать кости на Проплешине — небольшой круглой площадке, настолько истоптанной, что на ней давно не росла трава. В центре ее возвышалась куча костей, и волки должны были выбрать те, над которыми будут работать. За работой они негромко переговаривались, обсуждая последние слухи и сплетни, делясь историями о Кольце Священных вулканов и о волках Стражи.
— Говорят, границы пересекают чужаки, — сказал Тирлач, безухий глодатель из клана МакАнгусов. — Слыхали?
— И где, рядом? — беспокойно спросила Эдме, одноглазая глодательница из клана МакХитов.
— Скорее всего, нет, — отозвался Хип. — Слухи всегда ходят, а если чужаки и появляются, то, скорее всего, на территории МакДонегалов. Она же ближе к границе Крайней Дали.
— Все равно неприятно, — содрогнулась Эдме.
Тирлач решил сменить тему.
— Знаете, говорят, что, когда старый фенго Хаймиш сложил с себя обязанности, его кривая задняя нога выпрямилась. Луну пересекло облако, а потом — раз! — и она уже прямая.
— Правда? — взволнованно переспросила Эдме.
— Конечно, правда! — огрызнулся Хип. — Почему ты всегда сомневаешься?
— Может, это просто сказки.
— Нет, — отрезал Хип. В его голосе послышались рычащие нотки.
Но Эдме это не смутило.
— Мне кажется, об этом лучше даже не думать, потому что добрый король Великого Древа Сорен может умереть, и тогда другой сове придется нырять за углем.
— Не понимаю я этого: угольные короли, неугольные, — вмешался Фаолан.
— Это потому что ты новичок, — поднял голову Хип. — Ты ничего не знаешь о нашей истории и о нашей жизни.
Фаолан принялся снова глодать кость. Ему не хотелось спорить.
— Давай расскажем ему, Хип! А иначе как он узнает? — предложил Крекл, глодатель без одной лапы. — Как ты знаешь, обязанность Священной стражи — охранять уголь Хуула в одном из пяти Священных вулканов. Это когда правит один из неугольных королей, вроде нынешнего Сорена Великого Древа. Угольные короли сами хранят свой уголь, поэтому незачем его сторожить.
Тот случай с Хаймишем произошел после того, как уголь Хуула добыл Корин, ставший угольным королем много лет назад. Тогда всех стражей освободили от их обязанностей, и они смогли вернуться к обычной жизни. Но при этом все их уродства пропали: то, что было кривым, — выпрямилось, что было слабым — окрепло.
— Так записано в законе? — спросил Фаолан.
Хип фыркнул, словно насмехаясь над глупостью новичка, но Крекл окинул его сердитым взглядом.
— Нет, это не имеет ничего общего с законами волков. Это пророчество, — сказал он приглушенным голосом. — Пророчество самого первого короля мира Хуула.
— И оно сбылось! — восторженно добавила Эдме. — На самом деле сбылось!
«Как такое может быть?» — недоумевал Фаолан. — Но ведь нечто похожее случается на самом деле. Как в тот раз, когда из хриплого горла Свистуна вышли прекрасные звуки.
Фаолан ничего не сказал, но история из жизни волков Священной стражи странным эхом отозвалась в его душе.
Некоторое время волки на Проплешине молчали. Фаолану нравились его новые товарищи, хотя было очень неприятно находиться рядом с Хипом. Он отчетливо слышал неприятное клацанье, когда задние зубы Хипа ударялись о поверхность кости. Волки одного клана должны сидеть вместе, а это означало, что Фаолану предстояло работать бок о бок с Хипом и Свистуном. Напротив них сидели Крекл из клана МакДаффов, Тирлач из клана МакАнгусов и Эдме, несчастная жалкая волчица, вынужденная терпеть издевательства волков из печально известного клана МакХитов. Про них ходили неприятные слухи, что они намеренно калечат своих волчат, чтобы те когда-нибудь заняли место в Страже Священных вулканов. Обычно предпочтение отдавалось волкам из клана МакДунканов, но когда фенго стал Хаймиш, он посовещался со знатоками, и вместе они пришли к выводу, что шанс стать членами Стражи следует предоставлять и другим кланам. Так, по его мнению, можно было сохранить силу Священной стражи. Это было одно из последних его достижений перед смертью.
Пока глодатели неспешно переговаривались на Проплешине, Фаолан работал над узором, который надеялся когда-нибудь запечатлеть на огромной лапе Гром-Сердца. Это было изображение летней ночи, когда Фаолан с Гром-Сердцем наблюдали за небом и искали созвездия. Самое главное созвездие для гризли — это Великий Медведь. Фаолан хотел высечь его на своей заветной кости, все звезды до единой, от морды медведя до его задней лапы.
