– Чайники мы все же… Кухню нашли, сортир нашли, а о телефоне даже не подумали.
Аппарат висел в командирской рубке. На него не обратили внимания просто потому, что внутри «Грозящего» вообще было много чего – глаза разбегались. Тигран снял с крючка металлическую трубку.
– Да! Алло! Кто это? Ага… Ага… Топка? Пусть гаснет, конечно. А хочешь – подвигай нас вперед-назад, пока давление в котле есть, только немного, не то с рельсов сойдем… – Он повесил трубку. – Алена. Слышимость приемлемая, а голос изуродован. Так лягушки в болоте квакают. Говорит, что полностью овладела паровозом. Хм, верю. Ей – верю. Другие бабы стремятся овладеть мужиками, а эта – паровозом. Ты не хочешь туда пройти?
– Так я же не паровоз, – фыркнул Сергей.
– Ты трепло и лентяй, – напустился на него Тигран. – Меньше суток назад прошел в Центрум, а бездельничаешь, ресурс свой понапрасну тратишь. Тебе сейчас хоть чему-нибудь учиться надо! А ну, марш отсюда!
Опять учиться? Целый месяц только и делал, что учился по четырнадцать часов в сутки, – и снова?.. На миг к Сергею вернулось давно забытое зябкое ощущение первокурсника, осознавшего, что прогулял слишком много занятий, чтобы вовремя сдать зачеты, и все равно – была не была! – намеревающегося попить пивка вместо очередной лекции.
Но первокурснику по его глупости многое прощается. Сергей вздохнул и отправился на паровоз.
Там как раз шла лекция: Алена увлеченно рассказывала, показывая на всякие рычаги и колесики, Ева внимала.
– А где Григорий? – спросил Сергей.
– Ведет наблюдение. Ракеты пускает. В степи пока тихо.
– Можно к вам присоединиться? – спросил Сергей.
– Присоединяйся, – разрешила Ева. – Тебя Тигран прислал?
Отпираться не было смысла. Сергей кивнул.
– А я уж думала, сам вызвался. Жаль, что ошиблась. Ты вообще-то ничего… Убьют – так и быть, всплакну по тебе одним всхлипом и высморкаюсь в платочек.
– Почему это убьют? – запротестовал Сергей.
– Не «почему», а «за что». За нелюбознательность. Родя мне говорил, ты к нам пошел не из-за денег, а в поисках интересной жизни. Верно или наврал?
– Ну… из-за денег тоже.
– В какой-то мере. Понятно. Бессребреник-контрабан дист – это оксюморон. Но главное для тебя – интересная, наполненная содержанием жизнь, так ведь? – Сергей кивнул. – Вот и для Алены так. А что для тебя интересная жизнь? Стрельба, что ли? Не верю. Чужие миры посмотреть, себя показать? Пока, видимо, да, но надоест. Мы, старички, ходим в Центрум не потому, что нам тут безумно интересно, а потому, что мы наркоманы, не можем без Центрума. Интерес тут ни при чем. Я тебе скажу, что такое интересная жизнь, – все время узнавать что-то новое. Это, между прочим, продлевает контрабандисту жизнь. Как твой разговорный аламейский?
– Ну…
– Так себе, верно? Мог бы хоть с Тиграном поболтать по-аламейски, все польза. А оннельский?
– Никак. А у тебя?
– Объясниться смогу. А тебя шлепнут, потому что не сможешь. Учись хоть паровозу, пока учат!
– Я клондальский неплохо знаю, – пробурчал Сергей, краснея, как школьник, получивший хорошую головомойку от учителя. Ощущение не из приятных.
– Ха! По-твоему, если тебе сделали прививку от бубонной чумы, то брюшным тифом ты уже не заболеешь? А биологию можно не учить на том основании, что ты знаешь тригонометрию? Молчи уж… Алена, ты извини. Продолжай, пожалуйста…
Сергей замолчал. Получить выволочку было обидно. А еще обиднее было то, что Ева была кругом права.
Против ожидания в управлении паровозом не оказалось ничего особо сложного: вращающийся маховичок реверса с рукояткой для верчения, большой рычаг подачи пара и пневматические тормоза двух видов. Еще главный манометр с делениями, непонятными значками, изображающими цифры, и понятной каждому красной чертой. Стрелка показывала меньше трети предельного давления и медленно-медленно ползла вверх. Сергей открыл топку и отпрянул – в лицо дохнуло ядреным жаром непрогоревшего угля. Ева засмеялась.
– Начинаю сначала, – тоном экскурсовода заявила Алена. – Место машиниста в будке – справа. Вот это – ворот реверса. Крутишь до упора влево – едешь вперед. До упора вправо – назад. Вот это – рычаг регулятора пара. От себя – пара больше, скорость выше. На себя – наоборот. Вот это – главный манометр, а рядом с ним указатель уровня воды. Понятно?
Сергей кивнул. Чего ж тут не понять? Все просто.
– Вот тормоза, их два: поездной, то есть на весь состав, и отдельно паровозный. Манометры того и другого тормоза – вот они, справа. Здесь же ручка гудка. Левее – скоростемер. Теперь перейдем левее, на место помощника. Что мы здесь видим? Мы видим здесь ряд малых вентилей. Слева направо: подкачка воды, управление паропроводами, прогрев будки, прогрев смазки. Два последних, как видим, завернуты до упора: прогрев в этом климате, похоже, не нужен…
– Да уж, – заметил Сергей. Его забавлял академический тон Алены. – За этой броней, да в жарком климате, да возле топки вентиляция нужна, а не обогрев.
– Точно. А вот и регулятор охлаждающего будку воздушного потока…
Спустя двадцать минут Сергей понял, что знает о паровозе ровно столько, сколько ему следует знать, чтобы привести бронепоезд в движение в выбранном направлении и, главное, остановить его там, где нужно. Ева тоже заявила, что ей все понятно. Практические занятия по вождению свелись к передвижке бронепоезда метров на десять назад, а потом вперед. Сначала попробовала Ева, затем Сергей.
– А ведь действительно просто…
– Играть на скрипке еще проще, – съязвила Ева, жестом остановив порывающуюся что-то сказать Алену. – Зажимай пальцами струны и пили смычком. Высморкаться и то сложнее, правда?
Нет, сегодня определенно был день, когда всем загорелось тыкать его носом в неаппетитную субстанцию. Для сохранения лица оставалось только хохотнуть в ответ на подколку Евы и поблагодарить Алену. Что Сергей и сделал.
Тигран занимался минированием бронепоезда. Не веря, что сигнал радиовзрывателя дойдет до всех детонаторов сквозь слои брони, тянул провод в шелковой оплетке. Увидев вернувшегося Сергея, он посоветовал ему пока деться куда-нибудь и не маячить. А главное, ничего не трогать в командирской рубке.
Наверное, взрыватель находился там.
Сергей перешел в соседний броневагон, выключил свет, дождался, пока глаза привыкнут к темноте и сквозь бойницу стал смотреть в степь. Ничего там не было, кроме черноты. Ощупью добравшись до бойницы с противоположной стороны, он убедился, что и там чернота. Угадывалось лишь слабое свечение станции прямо по курсу, но увидеть станцию отсюда было нельзя. Спустя некоторое время взвилась очередная ракета. Сергей прильнул к бойнице и не обнаружил в степи никакого шевеления. По-видимому, сбежавший экипаж толокся на станции и не собирался в ближайшее время вернуть себе бронепоезд, учинив ночной штурм.
