– Инночка? Какая Инночка? Девочка, ты уверена, что
попала по адресу?
– Вы знакомы с Элеонорой Голубовской?
– Естественно! Постой, а что с Инночкой? Ты ее дочку
имеешь в виду?
– Конечно! Я спрашиваю, она еще в России?
– Но почему ты у меня об этом спрашиваешь?
«Ловко она выкручивается! Я не я и лошадь не моя!»
– А у кого же? Разве не вы увезли Инночку?
– Что? Я увезла Инночку? Ты бредишь?
– И не думаю! Все улики против вас, и лучше бы вам
вернуть ребенка, пока не поздно!
Василиса вдруг страшно побледнела и схватилась за сердце.
Маня испугалась, что она сейчас умрет.
– Послушай, девочка, если это шутка, то очень глупая и
злая! Не знаю, кто это придумал, кто тебя послал…
– Никакая это не шутка! Перед самым Новым годом Инночка
исчезла, и подозрение пало на вас. И улик тоже хоть отбавляй!
– Чье подозрение? Какие улики и почему ко мне в таком
случае явилась ты, а не милиционер? Что все это значит? И где Элеонора?
– Она в Бразилии.
– А с кем же Инночка осталась? С нянькой?
– Да, с нянькой. Но няньку кто-то выманил на полчаса, а
за это время Инночку похитили.
– Но почему же никто не заявил в милицию? Что за
идиотизм? И почему чьи-то там подозрения пали именно на меня? Наконец, причем
здесь ты? Как тебя зовут?
– Меня? Мария.
– Послушай, Маша, я прошу тебя, расскажи мне все по
порядку… – Василиса тяжело дышала, а Маня пришла в ужас, она вдруг
отчетливо поняла, что Василиса не похищала ребенка.
– Понимаете, – с трудом начала она, – мы
живем в одном подъезде с Элеонорой Федоровной…
И она рассказала все, что знала об этом деле. И чем дальше,
тем больше ей становилось ясно, что все их усилия были тщетны. Они взяли ложный
след.
– Так, выходит, я оказалась главной
подозреваемой, – покачала головой Василиса. – Да, действительно, моя
двоюродная сестра оставляла у меня свою дочку на несколько дней. Да, я покупала
подарки для этой же девочки, к которой очень привязалась. Да, я… Господи, а
ведь сколько же невинных людей страдает от такого вот несправедливого
обвинения… Ты, девочка, всегда в жизни помни – обвинить и очернить человека
ничего не стоит. Но это все лирика, а вот что же делать с пропажей Инночки? Я в
ссоре с Элеонорой, но это вовсе не значит, что… Я как представлю себе, что
будет с ней, когда она вернется… Вот что, Маша, я себя еще неважно чувствую, я
ведь только вчера из больницы…
– Вам плохо? Вызвать врача? – всполошилась Маня.
– Нет-нет, просто мне необходимо выпить горячего
сладкого чаю. Идем на кухню.
– А давайте я вам заварю чай, а вы пока
полежите, – стараясь загладить неловкость, заверещала Маня. – А зачем
вы так быстро выписались из больницы?
– Не могу я в больнице… Мне дома лучше. Да ничего
страшного со мной и не было.
– Василиса Михайловна, пожалуйста, простите
меня… – И тут вдруг Маня вспомнила, что еще немного, и Тягомотина поднимет
тревогу.
– Ой, а можно мне позвонить?
– Друзьям-детективам? – улыбнулась Василиса.
– Ну да, в общем…
– Наверное, сообщить, что тебе не грозит опасность?
– Да, – прошептала вконец смущенная Маня.
– Звони, конечно, что за проблема!
Маня набрала номер Тягомотины.
– Роза, это я. Отбой!
– Что?
– Отбой, говорю!
– Что это значит?
– Значит, что ничего никому говорить не нужно, со мной
все в полном порядке, никакая опасность мне не угрожает, поняла?
– Вот теперь поняла, когда ты все русским языком
объяснила. А когда ты мне все расскажешь?
– Когда получится.
– А когда получится?
– Ну, я не знаю еще…
– Ну, мне же, во-первых, интересно, а во-вторых, я тут
сидела как дура глубокая, ждала, даже в магазин выйти и то боялась…
– Спасибо, Роза, я обязательно все тебе расскажу, не
сомневайся.
– Я и не сомневаюсь, просто долго ждать неохота. А то
как что-то случается, сразу к Розе, а как загадки и тайны всякие, так и без
Розы прекрасно обойдемся. Скажешь, я вру?
– Нет, ты не врешь, мы и вправду вели себя как свиньи,
ты уж нас прости, только мне сейчас некогда, все, пока! – И Маня в
изнеможении швырнула трубку.
Василиса смотрела на нее с легкой усмешкой.
– Сядь, Маша, и выпей чаю. Хочешь торт?
– Да нет, спасибо…
– А, я знаю, чем тебя угостить. – И она достала из
холодильника большую вазочку с… лимонным желе.
– Я ведь ждала гостей… А угодила в больницу.
Маня зарделась от смущения. Но желе все-таки попробовала.
Это было божественно вкусно!
– Только, пожалуйста, не говорите Дине, ладно?
– Ладно, обещаю! Она очень славная девочка.
– Вот то-то и оно, понимаете?
– Понимаю. А ты не голодная? Что-то я тебе ничего
существенного не предложила. Знаешь, у меня всегда так. Если я сама голодная,
то мне кажется, что и все должны набрасываться на еду, а если нет, то мне
только потом в голову приходит, что другие, может быть, хотят есть.
– Нет-нет, спасибо, я правда есть не хочу. А желе жутко
вкусное.
– Но ты его еще не готовила?
– Нет, – опять покраснела Маня.
– А еще съешь? Я, пожалуй, тоже попробую. Ты не
стесняйся, а то оно пропадет…
Они молча ели желе, и вдруг Василиса хлопнула себя по лбу:
– Маша, ты сказала, что вы нашли в квартире Элеоноры
окурок?
– Да.
– Какой?
– Обычный окурок. От папиросы «Казбек».
– «Казбек»? Ну конечно, «Казбек»! Кажется, я знаю, где
искать Инночку!
Около двух часов дня, когда на смену Никите и Ксюше должны
были явиться Гошка и Маня, в квартире Элеоноры Федоровны Голубовской раздался
звонок в дверь.
– Вот это точность! – хлопнула в ладоши Ксюша,
хотя на самом деле ей меньше всего хотелось сдавать такое приятное и
многообещающее дежурство.
Дело в том, что тетя Лена ушла домой, Аля убирала квартиру,
категорически отказавшись от помощи ребят, и у них с Никитой завязался разговор
и выяснилось, что их взгляды и вкусы во многом, очень во многом, совпадают, но
главное, Ксюша отчетливо поняла, что нравится Никите. А уж как он нравился ей,
и говорить не приходится. Но все-таки она решила пока не подавать вида, что ей
не хочется с ним расставаться.
